Оставить без продолжения этот фильм, без широкого основательного показа причин падения нравов на Руси, означало бы оставить без внимания (уже в который раз!) душераздирающий крик отчаяния русского народа.

С добрыми пожеланиями творческого вдохновения.

Октябрь 1990 г.

Уважаемый Эрнст Иванович!

Был в Москве на совещании в «Единении». Вас там, к сожалению, не было. А хотелось пообщаться. Хотел сказать Вам об одном материале, который я готовлю.

20 августа исполнилось бы 55 лет со дня рождения Е. П. Дубровина — гшсателя — сатирика, бывшего более 10 лет главным редактором журнала «Крокодил». Может, Вы знакомы и общались? Мы с ним учились в Литинституте,

дружили. У меня о нем самые добрые воспоминания. Но не это главное. Он автор огромного количества книг, которые не залеживаются на полках магазинов. Это один из талантливейших наших современников, которого почти забыли. Но и это еще не все. Он автор грандиозного замысла — создания 50–томной энциклопедии «Золотое слово России». Кстати одобренной на коллегии Совмина РСФСР в 1985 году. И тоже забытой. Неплохо было бы поднять этот вопрос. Потому что замысел чрезвычайно интересный. А потому прошу Вас внимательно отнестись к этому материалу.

С уважением и добрыми пожеланиями,

Виктор Ротов, г. Краснодар.

Июль 1991 г.

Когда‑то я любил Ваши стихи. Да и сейчас, откровенно говоря, отблеск этой любви иногда слепит душу. Но… Если раньше каждое слово для меня дышало искренностью и гражданской совестью, то теперь… Теперь в Ваших вещах грохочут раскаты претенциозности, заданной направленности. Поэтому я, да и не. только я, перестаем Вам верить. И не морщитесь. Вы это сами прекрасно чувствуете. Тревожитесь в глубине души, но ничего поделать с собой не можете, потому что Ваша душа отравлена Катехизисом.

Душа русского человека — чувствительный инструмент. Вы это знаете, но частенько забываетесь в полемическом пылу, который накатывает на Вас все чаще в угоду национальной солидарности. Русский человек трудный на раскачку. Русского человека легко обмануть, часто он сам подл, ае" ся обману, лишь бы ему не досаждали умники. «Не замай». Ему лень бывает даже отмахнуться. Но… По закону Природы недостаток чего‑либо у человека восполняется избытком другого. Положим, у слепого обостренный слух и т. д. Так и здесь: некоторая социальная вялость русского человека, его инертность восполняется обостренной зоркостью души, подспудной энергией. Поэтому как

бы Вы ни ухищрялись, одурманенные идеей всемирного господства, как ни раскручивали свои интриги, как бы ни упражнялись в тактике и стратегии одурачивания гоев, все это подмечается, «наматывается на ус» и, придет время, будет энергично развеяно.

Но это присказка. А сказка вот о чем. Прочитал я Вашу «Притерпелость» и захотелось Вам ответить. В этом панегирике Вы просматриваетесь основательно. За откровенность — откровенность. И прошу Вас, не обижайтесь. Вы позволили себе выпады не против там кого‑то, хотя задеваете некоторых, а против целого народа. Так вот, Ваша нелюбезность к моему народу вызывает ответную нелюбезность. Как говорится — каков привет, таков и ответ.

«Не упомню, от кого и когда я впервые услышал это русским русское, трагически емкое слово», — так начинается Ваша статья. Что это? Стилистический ляп? Специально накручено ради словосочетания «русским русское»? Да. Специально. Ибо просто так, Вы — стилист и мастер слова, не могли этого допустить. Употребленное якобы наподобие сочетания «белым — бело», это словосочетание здесь ни к чему. Оно здесь как на корове седло. Но Вам надо, чтоб читатель в подсознании поставил между ними тире и у него отложилось «русским — русское». После этого зашифрованного посыла, далее читателю должно быть совершенно ясно, хоть в подсознании, о какой части народа идет речь. О русских. Но, дорогой Евгений Александрович, Вы — не заметили, как перехитрили самого себя: Вы отделили себя от русского народа. Уже читая статью, думаешь — а Вы, собственно, кто? Ответ теперь однозначный. И даже портрет в профиль Вас не спасает.

Вы негодуете на народ. Который терпел татар триста лет, Романовых столько же. А почему умалчиваете семидесятилетний отрезок терпения под Марксом? Что, кишка тонка помянуть это имя? Или объективности не хватило? И не забывайте, что мы пока и вас терпим с Вашим Катехизисом. И когда терпение начнет лопаться, то начнет оно лопаться по всем швам.

Отчитывая недостойный народ, Вы орудуете все тем же испытанным, примитивным инструментом — дубинкой конъюнктуры, именем перестройки. Перестроились? Просто ловко подстроились, как всегда. Причем, делаете это на удивление виртуозно и беспринципно: открещиваясь от всего, чем несколько лет назад нас били по башке, Вы тут же гвоздите перестройкой. Вы словно двуликий

Янус: одна Ваша сторона охаживает недостойный народ, другая холопски бьет поклоны перестройке. Сиречь высочайшему начальству. Нехорошо. Вы же все‑таки поэт!

Перестройка в Вашем клановом понимании — это палица, которой Вы намерены вбивать нам, «гоям», идею нашей неспособности быть достойным народом. По Катехизису Вы будете это делать до тех пор, пока мы не позовем вас руководить нами. Не дождетесь! Народ начинает понимать, кто ему мозги крутит. Но это к слову.

Итак, Вам подарили на майские праздники пачку сахара. Прием неплохой. Достойный поэта такого ранга. Правда, ощущается некоторая притянутость. И звучит в нем некоторая глумливость. Вы же отлично понимаете, что пьянство и такая вот «борьба» с ним — это беда народа. А перебои с сахаром — это следствие беды. Но Вы играете на этой беде. Зовете к бокалу шампанского. Зовете, понимая всю деликатность проблемы: водка — не хлеб, народ не пойдет к руководству требовать водку. Поэтому Ваши в общем‑то трезвые, умные рассуждения о «борьбе» с пьянством кончаются примитивной провокацией. Вот как низко падает человек, когда утрачивает главный ориентир — истинную боль за народ. И при чем здесь народ, приученный уважать свое руководство, если у Вас там наверху ума не хватает подумать прежде чем решать. И потом, а Вы где были? Вы же ходите там в советчиках. И в «Притерпелости» своей Вы тоже советуете, наставляете, отчитываете. И даже как будто бурю вещаете. В то же время грудью заслоняете ЦК и Совмин от народа, который только и знает, что жаловаться. Почему Вы это делаете? Да потому что вы тоже из тех, кто тянет одеяло на себя. И вся задиристость Ваша, неугомонность и поперечность — просто-напросто средство выделиться в массе, хорошо на этом заработать. На остальное Вам плевать. Правда, с годами Вы четко определились, склонились в сторону Катехизиса, в котором запрограммирован хаос. От предвкушения его Вы и радуетесь «маленькой бытовой хищной радостью».

Первая часть Вашей статьи, где Вы рассуждаете о пьянстве и о «борьбе» с ним, о неуважении народа к самому себе, об очередях людей за собственным достоинством, Вы почти искренни, и хочется стать на Вашу сторону. Но далее… Далее Вы рядитесь под негодующего русского патриота и демонстрируете свой суровый профиль с портре

та, водруженного здесь на пьедестале Вашего очередного творения. С каждого слова этого творения капает яд Катехизиса. Каждая Ваша мысль пропитана неистребимым презрением к гоям. А между тем эти «гои», эти выходцы из лачуг, кормят Вас, обувают, одевают, дали Вам коммуналку, в которой Вы теперь исходите липовой болью за тех, кто вознес Вас над собой. Вы родились и выросли в недрах народа. Народ дал Вам все. Народ сделал Вас по сути дела неприкосновенным. И теперь Вы, пользуясь этой неприкосновенностью, льете помои на его голову. Разве виноват народ в том, что Ваши амбиции безразмерны? Разве он виноват в том, что его учили только одному — работать? И Вы были в числе тех «учителей». Но и как учитель Вы оказались липовым, с подвохом. Потому что учили так, что отбили всякую охоту трудиться. И теперь водрузили над ним свой негодующий профиль.