А потом мы купили сладкую воду в бугылках в выносном киоске у хорошенькой продавщицы. Молоденькая, с томным, скучающим лицом, с ленивыми движениями от сознания безнаказанности и превосходства над задуренным покупателем. Вода оказалась прокисшей. Василий Макарович отпил глоток и молча выбросил бутылку в окно машины.

А когда за Бийском, в районе аэропорта, нам встретилась машина — пылесос, убиравшая дорогу насухую, от чего пыль поднималась выше крон тополей, он не выдержал: — Останови! — выскочил на дорогу — и к тому «пылесосу». Взъерошенный, босой (забыл даже надеть босоножки, которые снял — жарко в машине). Загородил злополучной машине дорогу, вспрыгнул к шоферу на подножку и дол о выговаривал ему, мол, что же ты де iaeuib, поросенок! От твоей такой уборки один вред. Потом, раздосадованный вконец, махнул рукой и вернулся в машину. Лицо серое, скулы ходят ходуном.

Дальше ехали молча. Он поглядывал вперед, туда, где за горизонтом, в стороне его Сросток, вставали высоко вертикальные белые облака. Словно витые колонны. Казалось, что за горизонтом земля охвачена пожарами, и дым от них вставал столбами в высокое синее небо.

— И там жизнь горит синим пламенем, — сказал он и скрипнул зубами. — И там, наверное, ничего не изменилось! Останови, пожалуйста. — Он взял свои босоножки и вышел из машины, с сердцем хлопнув дверцей. Неловко козырнул шоферу. — Дальше не поеду. — ’"'оверг ся и исчез в придорожных зарослях леса. Видно, подался назад, к себе на Новодевичье кладбище. С досады.

И в самом деле досадно! Как и месяц назад, здесь вот, на горе Пикет, любимом месте Василия Макаровича, я увидел те же следы бульдозера — попытку сделать на Пикет дорогу ко дню этих чтений, к шестидесятилетию знаменитого земляка. Наверно, было такое благое намерение у местных Советов. Но так и осталось благим намерением. Тот же след бульдозера да кучи застывшего, теперь уже негодного асфальта обочь несостоявшейся дороги. Так и хочется сказать — несостоявшейся дороги к нашей памяти.

Вот и весь сюжет. Только в сердце ноет тревога — неужели мы не осилим дорогу к себе?! Неужели так и не проснемся от этого тяжкого самозабвения?!

ЭМИНОВ Сеитумер Гафарович родился в 1921 году в деревне Албат Куйбышевского района Крымской АССР.

Семи лет от роду остался без отца, поэтому детство его прошло в интернатах. В 1939 году после окончания десятилетки поступил литсотрудником в редакцию газеты «Ударник». Затем он ответственный секретарь, потом и редактор этой газеты.

В 1941 году добровольно ушел на фронт. Воевал в составе десантных войск и в партизанских отрядах.

В 1944 году в Узбекистане С. Эминов назначается на должность начальника культобслуживания на строительстве Фархадской ГЭС.

С 1948 по 1963 г. он директор городской киносети в городе Беговате. Работу совмещал с творчеством. Писал и печатал стихи, очерки, рассказы, повести.

С 1967 по 1972 г. — редактор издательства художественной литературы им. Г. Гуляма в Ташкенте. Занимался переводами, выступал с критическими статьями. Выпустил сборник стихов.

В 1968 г. принят в члены Союза журналистов. В 1969 г. — в члены Союза писателей СССР.

Награжден восемью медалями и грамотой Верховного Совета Узбекской ССР.

Живет в Новороссийске.

Есть у Сеитумера Гафаровича стихотворение «Баллада безвестности». А в нем строчки: «Увы, увы… мы над собой не властны: проходит срок, и в нас восходят строки. Конечно, не божественно прекрасны, но в них свои надежды и тревоги…»

Говорят, скромность — ближайший путь к безвестности. Эту премудрость конечно же знает Сеитумер Гафарович, но всю жизнь он прожил скромно. Как бы вопреки тем, кто назойливо лезет на глаза, при малейшей возможности старается заявить, напомнить о себе, показаться и, в конце концов, надоедает и становится неприятен, словно оскомина на зубах.

Сеитумеру Гафаровичу претит этакая судьба. Да и не дано ему, как некоторым умельцам, бурно шустрить, везде успевать, все вокруг заполнять собой. Навязывать свою особу. По принципу той пустой бочки, которгя громче всех гремит. И живет он как бы на отшибе, в сторонке от литературных баталий. В Новороссийске. Приезжает только по делу: на собрание, расширенное правление или другое какое литературное событие. Он малоразговорчив. Но зато, если скажет, то умно, глубоко и без лишних слов. При нем, я заметил, помалкивают крикуны и демагоги. Рвачи не лезут с претензиями. Словоблуды умеряют словоблудие. Воцаряются благоразумие и деловой настрой.

Философия стихотворения «Баллада безвестности» заключается в том, что если ты достойный человек и живешь достойно, об этом все равно станет известно людям, о чем позаботятся другие. Речь в стихотворении идет о фронтовом друге, ровеснике поэта, который «был дьявольски талантлив» и который «ни одной строки не напечатав, говорил: — «Да ладно, безвестность — это не предмет печали».

«Дьявольски талантливый» поэт погиб неожиданно, как и случается на фронте. И автор так и не узнал, ни где живет он, ни фамилию его, ни даже имя. Философское кредо стихотворения и, по — моему, его творца:

К шестидесятилетию Сеитумера Эминова поэт Кронид Обойщиков написал о нем очерк, процитировав стихи юбиляра: «Возьми, война, обратно свою ношу. Всю свою тяжесть забери до грамма. Возьми, война, все дни свои и ночи. Верни мне юность. И верни мне маму».

«Эти короткие, но пронзительные, глубоко человеческие, — пишет Кронид. — сразу заполняющие сердце строки, написал поэт — фронтовик Сеитумер Эминов.

Давно уже отгремела Великая Отечественная война. Рассеялся пороховой дым, из пепла поднялись многоэтажные города, выросло новое поколение людей. Для многих священная война с фашизмом стала историей, но живы и те, для которых она еще не закончилась — то напомнит о себе ноющей фронтовой раной, то яркой вспышкой взрыва ослепит мирный сон седого солдата.

Они, эти живые участники великого сражения за жизнь, еще долго будут рассказывать детям и внукам своим о бессмертном ратном подвиге советского народа, о том, как надо любить свою Родину.

Прекрасно это делает и поэт Сеитумер Эминов. Рассказывает он просто, но взволнованно и страстно, с горечью и болью вспоминая погибших друзей, раскрывая нам красоту и чистоту их юных душ, говорит с тревогой о судьбах и завтрашнем дне всех людей на земле.

Рядом с суровыми строчками о войне, гибели товарищей соседствуют в стихах Эминова нежность и добрая улыбка. И может, не случайно, что мужественный и добрый человек, замечательный поэт поселился в Новороссийске, солнечном городе — герое.

Коллеги — писатели называют Сеитумера Гафаровича поэтом-философом. И это так. Я хорошо помню, с чего началось. Однажды привез он в редакцию альманаха «Кубань» свое новое стихотворение «Баллада о колыбельной». Небольшое, написано, как все у него, просто и внятно. В нем он гениально подметил то, что Человечеству известно давно — от первородного момента до сегодняшних дней,