Потом мы с Надей отправляемся на экскурсию по дому.

Сначала осматриваем будущую детскую. Ники со Стивом сами ее отделывают и оборудуют. Своими руками. Красиво получается! Действительно здесь ждут ребенка. Обои с детским рисунком, кроватка, постель, полки, уставленные игрушками, прогулочный садок, настенные картинки… Уже висят и те, что привезли в подарок Надя с Марком.

Идем дальше. Красиво, просторно, уютно. Глазам не верится, что такое может быть. Что промышленность сработала все эти прелести, а хозяева все это подобрали со

вкусом. Но восторг и радость за людей, что вот живут же так! подтапливает исподволь уныние — нам такого вовек не видать.

Возвращаемся в сад. Я слегка подавлен. Стив вытаскивает на середину газона что‑то вроде шашлычницы, заправляет ее древесным углем. (Он сыплется из пластмассовой упаковки с глухим тонким перезвоном). Поджигает длинной долгогорящей спичкой и поджаривает в особой такой сеточной сковороде сосиски…

Обедаем за столом под тентом. Тот же шведский стол: кастрюли и жаровни с кушаньями отдельно, и время от времени хозяйка или хозяин предлагают пополнить вашу тарелку. Спиртного, кроме нива, конечно, ни грамма. Как и везде. Все вкусно. Но… У свахи было вкуснее.

Как обычно, за столом оживленный разговор, смех. Я не заметил, как Ники и Стив назвали меня папой. (Мне потом Надя сказала). Я был занят Данни. Он все подмигивал мне и провоцировал, чтоб я сказал ему: «Данни — гут мужик». Ему понравилось это слово «мужик». А Марку не нравится, когда он в ответ мне говорит, «Гранпа — гут мужик». Он считает это непозволительной фамильярностью. Поэтому я воздерживаюсь от этой нашей с Данни шалости.

Я заранее попросил Надю, чтоб меня свозили на берег Ла — Манша. Я должен искупаться. Поглядываем на небо: облака. Солнце то выйдет, то зайдет. Прохладновато. Надя пытается отговорить меня. Нет! Если я не искупаюсь в Ламанше, будучи рядом, меня затюкают на Кубани.

Поехали. На пляже пусто. На море волнисто. Купается одна дородная тетя и мужик, похожий на моржа. Я быстро раздеваюсь, и, чтоб меня не успели отговорить, — в воду. Плыву, а Надя кричит, разрывается: «Папа, не плыви дальше, там сразу глубоко!..» И так волнуется, что я поворачиваю назад. Выхожу из воды, а тут народ подсобрался. Хлопают в ладоши русскому.

Детишки кидают камешки. Стив с Ники кутаются в куртки. Марк посматривает на часы: пора! Заехали к друзьям, я переоделся в сухое, и двинули восвояси.

Расцеловались на прощание. И снова, Надя говорит, Стив и Ники назвали меня папой. А я снова не заметил. Я уже стал путать на слух русские и английские слова. Но все равно мне было приятно узнать об этом, хоть и задним числом. И я согласен быть им названым папой. Пусть до них дойдут эти мои слова.

Данни — самый младший в семье. И, естественно, самый забавный. Ему четыре, а он уже школьник. Аж два раза (!) в неделю по два часа он бывает в школе. Такова система начального образования в Англии. Трехлетними крохами они привыкают общаться, постигать азы грамоты.

К моему приезду он заканчивал первый класс. В результате уже считает до двадцати и везде, где только можно, клеит бумажки использованной жвачкой, на которых корявыми буквами написано «Дани». С одним «н». Второе он упорно игнорирует.

Он кого‑то напоминает из нашей ротовской породы. Мы долго с Надей гадали, потом ее осенило: Володю! Племянника моего в детстве.

Мне довелось раза два провожать Данни в школу. В Англии кто‑нибудь из родителей обязательно провожает детей в школу. И встречает.

Малышовская школа чуть в сторонке от основной. Одноэтажное легкой конструкции здание. Внутри большая комната, разделенная надвое низкой перегородкой. В первой половине они играют, во второй «учатся». Там столики, стулья, разные шкафчики, полки с книгами, азбука, таблички с буквами и цифрами, картинки — загадки, глобусы и прочие наглядные пособия для развития кругозора малышей. Никаких специальных уроков, никакой программы обучения. Просто малыши играют, или рисуют, или рассматривают картинки. Воспитатели ходят тут же, готовые ответить на любой вопрос, или помочь в игре.

Данни ходит в школу без особого энтузиазма. И когда мы приходим за ним, расстается с нею без сожаления. Дома у него необозримая масса игрушек. Вплоть до блестящего никелем паровоза, который «сам» бегает, пыхтит, гудит и даже дымит.

Дома мама, сестренки. А в выходные — и папа. А теперь еще и гранпа. Русский дедушка.

Мы с ним крепко сошлись на том, что бегаем наперегонки. Во дворе по газону. Становимся на старт по всем правилам и чтоб не заступать линию старта. (Я нарочно заступаю, он поправляет меня). По счету «ван, ту, фри» бежим. На повороте я настигаю его, он оглядывается и наддает. Я громко пыхчу, кряхчу, делаю вид, что не могу его догнать. В конечном счете даю ему на шаг обойти меня на финише, вздымаю руки и победно кричу: «Данни победил! Данни!..» Он на верху блаженства. И снова становится на линию старта, бежать в обратном направлении. Я уже умотался, не могу.

Надя кричит ему с кухни: «Дедушка устал! Хватит!!!» Куда там! Он снова и снова. Или дает с полминуты передохнуть, и на старт.

Тогда я делаю «ход конем»: после трех, четырех пробежек, «победных» для него, на следующий раз обгоняю его и кричу: «Гранпа победил! Гранпа!!!» У него сразу отпадает охота бегать. Покряхтит этак сокрушенно и как бы невзначай переключается на что‑нибудь другое.

Иногда ему надоедают домашние игрушки. Тогда мы с Надей идем в игротеку, где выдают игрушки на дом. Заказываем что‑нибудь этакое… Он любит играть в пластмассовый дом и в горку. В домике откидной столик и два стула. Они там свободно размещаются с Каролайн. А с горки поочередно катаются на спине, на животе, х’оловой вниз и, естественно, на том месте, откуда ноги растут.

Целый день он в движении. Во дворе. Час, самое большее полтора, за мультиками, и опять во двор. На воздух. Здесь, у моего внука Жени все наоборот: почти весь день за телевизором и час — полтора на улице, на воздухе. Когда они дома, не на даче. Тот розовощекий, этот бледненький.

Забавный Данни и в пиковой ситуации.

На него, как на всякого ребенка, иногда находит. Во гневе он может выпалить маме или папе «Ай ноу лав ю!» (Я не люблю тебя!) Это у него самые бранные слова. Но через пять минут ему становится стыдно за такое поведение, и он начинает рыдать и прятать лицо в мамином подоле, или у папы в коленках. «Липнет» так, что от него невозможно отлепиться.

Иногда с сестренками поскандалит. Наскакивает. Девочки неумело, по — девчоночьи обороняются. Отпихивают. Люся, та выставит руки, он кидается, машет руками, а не достанет. Злится, ревет. На шум выбегает во двор папа. (Если он дома, не на работе). И начинает разбираться. Чаще всего виновным оказывается Данни. Следует строгое внушение. На что он негодующе отвечает: «Ай ноу лав ю!» Потом рыдает и прячет лицо. Марк успокаивает его.

Марк любит возиться с детьми. За столом ухаживает за младшими. Во дворе играет с ними. Живо откликается на их проблемы. Они тотчас откликаются на его зов. Приятно и забавно наблюдать за ними. Особенно слышать то

и дело «плиз» (пожалуйста) и «сорри» (извини, прошу прощения). И у них, как и у взрослых, — вежливость в порядке вещей.

У взрослых еще «дарлинг» (дорогой, дорогая). А если они позволили себе поссориться при детях, то потом принято извиняться перед ними. За то, что оскорбили их слух.

Но самое забавное начинается вечером, в 17.00. Марк кричит со второго этажа, если дети заигрались и прозевали время: «Данни!» «Кэролайн!» (Именно через «э»).

Они летят по лестнице вверх. Данни на ходу сбрасывает трусишки и с ходу в ванну, в которой уже клубится мыльная пена. Каролайн под душ. Или наоборот. Марк намыливает их и купает. Потом в легоньких пижамках они выскакивают чистенькие, розовенькие, с мокрыми, причесанными волосами во двор. Успеть поиграть до ужина.