«Проверено — мин нет!
Козодав Петр».
А так ли?
Что‑то в глубине души не связывается. Тлеет какое‑то несогласие с этим плакатом. Хотя все идет нормально. Как будто по уму: администрация района честно, от души постаралась — и вспомнили, и организовали, и сказали добрые слова. Даже покормили ветеранов с традиционной фронтовой чаркой. Но вот с чем‑то душа моя не согласна. Не могу понять.
На улице хороший солнечный день. По Кубани шествует хороший праздник — 55–летие освобождения от немецко — фашистской нечисти. И здесь, во Дворце культуры с кратким и мощным названием «Русь», собрались люди, которые внесли свой вклад в Победу. И прекрасная юная ведущая в белой вышитой кофте, ладно и празднично облегающей ее фигуру. И музыка, и песни, и суетливая телевизионная команда с телекамерами, берущая на пленку этот исторический момент. И интервью. Все вроде хорошо. И всем нам, кажется, до лампочки, как там идет голосование в Думе — «за» или «против» Кириенко. Он с чисто гайдаровской самоуверенностью и совершенно пустопорожней скороговоркой отбрехивается от всех направо и налево, ломится в премьеры, с апломбом «богоизбранных». А мне в эти дни слышится ужасающий грохот последнего обвала российского величия.
Кто‑то из минеров выступает. Слушаю.
— …Давайте немного пофантазируем, — говорит худощавый, небольшого роста человек. Его, я слышал в вестибюле, называют командиром. — Давайте представим себе, что по мановению волшебной палочки с нас слетели пятьдесят пять прошедших лет. И снова мы здесь друг перед другом — все молодые и красивые, как в те далекие годы. А жизнь идет теперешняя. С ее разладом и развалом. Которые учинили нам демократы — злыдни. По сути дела — враги народа… — выступающий сделал глубокую паузу, кинул взглядом через правое плечо, указывая на лозунг на
трибуне «Проверено — мин нет!». — Неправильный лозунг повесили. Не такой теперь нужен. Россия, Кубань, да и вся наша жизнь, — заминированы предательством. Так что «Осторожно — заминировано!». И нам с вами не гоже умирать. И не станем мы клянчить себе льготы. Пусть они подавятся теми копейками, которые экономят на нас. Нам надо вставать в строй. Браться за боевую работу. Разминировать Россию…
Он и все мы еще не знали, что Кириенко прошел в Думе. Что Президент уже поздравил его с обычной своей змеящейся улыбкой на губах: «Мы победили!»
Очередная пиррова победа!..
«Кубанские новости», 08.05.1997 г.
АЙ, ДА ХУТОРЯНЕ!
23 апреля в литературно — музыкальной гостиной библиотеки им. Пушкина в Краснодаре состоялся авторский концерт композитора Сергея Иванова — художественного руководителя народного ансамбля «Полтавчанка» из хугора Прогичка Красноармейского района. Весь концерт звучали песни хуторского композитора. В основном на слова известных поэтов Ивана Вараввы, Татьяны Голуб и Варвары Бардадым. Особое пристратие композитор испытывает к стихам народного поэта Ивана Вараввы. В концерте принял участие заслуженный артист РФ Александр Плахтеев.
Первым номером программы прозвучала «Песня о Прогичке» на стихи Татьяны Голуб. Хуторские красавицы в ярких народных костюмах явили гостям поистине чудо песенного искусства. Звонкое, родниковой чистоты многоголосье, отличная спевка, исполнительский задор.
«Кубанская степь», «Казачья походная», искрометная «Молодые годы» на стихи Ивана Вараввы. «Прощание» на стихи Сергея Есенина в исполнении Александра Плахтеева, «Кубанский гопак» на стихи Варвары Бардадым… И в заключение «Песня о станице Полтавской» на стихи Татьяны Голуб. Красивое созвучие голосов вокальной группы, прекрасные сольные исполнения Г. Носыревой и Т. Ивановой. Слушаешь и думаешь — не оскудела русская земля талантами. Вот она — глубинная неистощимая свежесть
песенной души России. Это тебе не тухлое телерадионытье Лаймы Вайкуле «Выхожу одна на Пикодилли» или «Выпьем за любовь» Николаева.
Я исподволь посматриваю на молодых людей в зале — как они воспринимают хуторян? Сначала холодновато: иронические тени на губах и лицах; вялые, для приличия аплодисменты. Потом удивление и оживление. А потом… Куда подевался льдистый блеск в глазах? Даже привстают и вытягивают руки к исполнителям, старательно аплодируя.
Ну вот — тронулись попмузыкальные души. Ай, да хуторяне! Расшевелили‑таки опустошенные сердца.
1997 г.
ИЗ БРЮХОВЕЦКОЙ ВОЗВРАТЯСЬ
(Итоги одной творческой командировки)
Нет, не исчезла, не оскудела…
Эти слова я взял из песни «Старая дорога», которую поет Екатерина Шаврина. Кстати, она была в Брюховецкой. И наверняка пела эту песню. В ней такой припев: «Нет, не исчезла, не оскудела сила таланта родимой земли…»
Да, не оскудела.
Эта мысль не выходила у меня из головы, когда мы, группа писателей, были в Брюховецкой по приглашению местного радио.
Идея этой поездки принадлежит поэту Владимиру Нестеренко. Нас пригласили — мы откликнулись. Но потом это вылилось в старт юбилейных мероприятий в связи с приближающимся 50–летием краевой писательской организации Союза писателей России. А уже по ходу дела мы поняли, что это может стать и началом возрождения старой доброй традиции, когда писатели Кубани выезжали в колхозы во время посевной и в летнюю страду. Эти выезды прекратились с приходом к власти демократов. Нас не стали пускать к народу. Якобы по причине хронической нехватки денежных средств и сплошной рынконизации.
На самом же деле нашим правителям разом вдруг стало до лампочки, как там живет и выкручивается село.
На встрече в администрации Брюховецкой после наших выступлений встала женщина. Поблагодарила за общение. Эту вашу боль за разруху в стране мы полностью разделяем, сказала. Только об этом и говорим. Но нас никто не слышит. Мы как бы глухонемые, безответные как бы. На нас льют с московского телеэкрана грязь и помои, а мы не можем защититься. Нас сделали бесправными. При Советской власти можно было написать в ЦК. Там прислушивались к голосу народа. А теперь… Вы, писатели, стоите ближе к начальству. Вы можете им сказать, выступить в газете. Скажите им, что нет уже никаких сил выносить это теле радиоглумление над народом. Сколько можно?!
С какой отчаянной болью говорила эта женщина!..
Люди Брюховецкой явили нам храмы русской души — жив русский человек. В администрации уставший седовласый глава озабочен не только делами, но душевным равновесием сельчан. Очень тяжело. Неимоверными усилиями продолжаются занятия в школе. Работают пока дошкольные детские учреждения.
В школе выпускают рукописный журнал «Родничок», в котором ребята публикуют свои стихи. Я прочитал в нем такие строчки: «Надо как‑то жить и Родину любить». Это пишут дети! До чего же вы довели общество, господа Гайдары, Чубайсы и прочие реформаторы…
В спецшколе содержатся ребята в возрасте до пятнадцати лет. Малолетние нарушители закона.
Перед нами юные невинные мордашки, чистые глаза. И не подумаешь, что на некоторых из них — тяжкие и тягчайшие преступления. А здесь они ведут себя нормально. Директор Геннадий Николаевич Мезенцев говорит, что учатся даже прилежнее, чем когда учились дома, на воле.
Хорошо‑то хорошо, да ничего хорошего. Когда вдумаешься, становится жутко. Идет безудержная криминализация общества. Воспитанников этой школы уже за полтораста душ.
Но вернемся к храмам души.
Станичному музею с то лет. Как и платану, что растет у крылечка. Какие экспонаты! Какой антураж! Душа замирает, когда идешь по залам. Из каждого уголка веет старинной казачьей бытовыной. В глубокой нише, освещенной настольной керосиновой лампой, экспонируется внутренняя обстановка крестьянской хаты. Это же прелесть!
Смотрел бы неотрывно, переживая каждый предмет домашней утвари. И все ручная работа. Невольно представляешь себя в этом старинном и, мнится, родимом уюте.
Кронид Обойщиков любуется великолепными гипсовыми скульптурами Героев Советского Союза. Их в Брюховецкой аж семеро! Работа известного в крае скульптора Владимира Андреевича Жданова.
