если не больше, получили от него рекомендации в СП. В том числе аз, грешный.

Он не терпит лицемерия. Неиссякаем в творчестве. Резок и прям в оценках. Талантлив, и по характеру боец. А в борьбе за лидерство — до щепетильности. Его так и подмывает рассчитать себя и Лихонсова на «первый — второй».

Вот и в этой статье опять «лягнул» Виктора Ивановича. Зачем? — спрашиваю у него по телефону.

— А у нас с ним принято обмениваться ударами…

Этот разговор состоялся перед моей поездкой в Новороссийск. Ездил на мамин день рождения. Ей исполнялось 92.

Я уехал, а через несколько дней он скончался.

Этот маленький очерк — портрет о нем лежал дома уже написанный. Оставалось перепечатать на чистовик. Написан был в настоящем времени, а перепечатываю уже в прошедшем. Как хрупка наша жизнь!

Он почему‑то очень хотел, чтоб я прочитал его статью. И после позвонил. Я прочитал. Позвонил. Статья мне понравилась. Вот только зачем эта перебранка?

Это недоумение я высказал и в одном ответственном месте. А мне говорят: когда пикируются авторитеты, лучше не вмешиваться.

Не разделяю такого мнения. Потому что знаю, есть любители провоцировать эту свару. И ненавижу смертной ненавистью известных дядей, которые с ухмылкой на губах любуются со стороны драчкой двух уважаемых людей.

Нас явно стравливают, и мы бодаемся на потеху варягам, которые не знают уж как и донять нас, русских. Мы им — что кость в горле.

Вот в чем третья правда. «Правда — истина подноготная».

«Кубанские новости», апрель 1997 г.

Вышла четвертая заключительная книга очерков о Героях Советского Союза, кубанцах. Оказывается, Кубань вырастила 285 Героев! В их числе 6 дважды Героев.

Я вспоминаю, как начиналась эта эпопея. Тогда еще не было Ассоциации Героев. Они жили себе незаметно, о них потихоньку забывали. Но вот нашлись люди, которые взялись за летопись их славных дел. Среди них вездесущий и неутомимый поэт Кронид Обойщиков. В основном его стараниями и энергией обязан выход этого уникального литературного труда.

Тридцать четыре года беспрерывных поисков! Поисков по библиотекам, архивам, музеям, редакциям, издательствам, начальственным кабинетам, адресам героев, их однополчан… Все это я помню с того дня, когда в Доме офицеров Кронид подошел ко мне и предложил написать об Алексее Гусько, уроженце станицы Новоминской. Передал фотографию и два — три пожелтевших тетрадных листа, где скупо говорилось о подвиге Алексея Гусько, прошедшего войну от Кубани до Малых Карпат.

Помню, я перебирал эти листочки с чувством' благоговения, не решаясь написать первые слова. Помню, как сжималось мое сердце, когда я думал о том, что парню не было и двадцати, когда он погиб. Вглядывался в черты красивого молодого крепыша на фотографии и сокрушался: жить бы ему да жить! Детей, внуков растить в родной станице, на обогретой и обласканной южным солнцем земле. А он сложил голову где‑то в Европе, в битве за маленький чехословацкий городишко.

Недавно я прочитал у одного исследователя, проанализировавшего наши потери в Великой Отечественной войне: за счет гибели молодых население Советского Союза постарело за годы войны на пять лет! Если до войны средний возраст составлял 42 года, то после войны — 47.

Война отняла у страны молодость.

«Кубани славные сыны» — Книга памяти — в равной степени и книга скорби. Книга дани оставшихся в живых. Авторы очерков не пожалели времени и душевной энергии, чтобы достойно показать славных сынов Отечества. Среди них известные писатели и поэты, журналисты, педагоги, деятели культуры. Это целая плеяда замечательных людей Кубани, в разной степени принявших участие в создании книг'и. Люди, одухотворенные патриотизмом и доброй памятью сердца. Полиграфисты, приложившие немало труда, чтоб книга и читалась, и смотрелась. Им мы обязаны замечательным оформлением издания.

Первая книга, вышедшая в 1963 году, выглядит скромно по сравнению с последующими тремя, но то было на

чало. А заключительный том — настоящий фолиант. Вот уж поистине памятник славным сынам Родины.

Предваряет книгу портрет Г. К. Жукова, являющегося почетным членом Ассоциации Героев Кубани. За ним следуют стихи К. Обойщикова, посвященные народному Маршалу, «Сыну всея России».

В короткой рецензии сложно обозреть столь объемистый труд. Но некоторые судьбы Героев трогают особенно. Судьбы тех, кто погиб во цвете лет, оставшись «вечно молодыми». Особенно женщин.

Вот Таня Костырева. Из Кропоткина. Очерк И. Крюкова.

Началась война, она, не спросясь у родителей, взяла паспорт и пошла в военкомат. Некоторое время спустя прибыла на фронт в качестве снайпера. Тихая, застенчивая, она уложила не одного фрица. В бою, когда атака наших захлебнулась под шквальным огнем немецкого пулемета, решила уничтожить огневую точку. Вскоре увидела, как немец, увешанный пулеметными лентами, пробирается к валуну, за которым засел пулеметный расчет. Поняла: у тех кончаются патроны. Значит, надо уложить «снабженца». И уложила. Потом еще двоих, пытавшихся все же доставить патроны. Пулемет умолк. Наши поднялись в атаку и выбили фрицев.

Девушка погибла в боях за Аджи — Мушкай. Ее похоронили сразу после боя…

А вот немногословный, но яркий очерк о Василии Головане из станицы Раевской, что под Новороссийском. В момент, когда невозможно было голову поднять, когда исход боя мог бы решиться в пользу немцев, он выметнулся на бруствер и увлек товарищей в атаку. Миг! Но какой! Именно этот миг и нужен был, чтоб победить именно в этом бою. Именно этот миг в сложении с другими такими мгновениями принес большую Победу над фашизмом. Он этот миг почувствовал, он этому мигу отдал жизнь.

И что интересно! Таких из станицы Раевской, с одной даже улицы, — трое. Он — Василий Головань, Иван Котов и Иван Сарана. Очерк так и называется «Улица ^ггрех Героев».

Покойный писатель Павел Кузьмич Иншаков написал о братьях Игнатовых (Евгений и Гений). Сыновьях известного кубанского писателя, тоже покойного, Петра Карповича Игнатова. Партизанского батьки.

Отец и сыновья выполняли задание командования партизанского отряда, действовавшего в горах. Надо было пустить под откос вражеский эшелон с боеприпасами, который должен был проследовать в Новороссийск. Но, как это бывает в боевой обстановке, случилось непредвиденное — неожиданно появился другой поезд, мчащийся на всех парах. Уходить поздно. И партизаны продолжали свою работу. В последний момент буквально выкатились из‑под колес. Но было поздно. Прогремел взрыв страшной силы. Поезд пошел под откос. Братья погибли.

Обоим было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

Виктор Данильченко. Погиб смертью храбрых в бою за село Онега. В мае 1944 года. Двадцати лет от роду.

«В центре станицы Александровской Каневского района, — пишет Н. Жуган, — стоит обелиск воинам — станичникам, не вернувшимся с войны. А рядом отдельный памятник пареньку из хутора Многопольский — Виктору Данильченко.

Поставили памятник рабочие совхоза и ребята из восьмилетней школы № 16, где учился Виктор.

Данильченко заменил, — пишет автор, — тяжело раненного командира роты, хотя сам был ранен в плечо, и повел бойцов в атаку, в результате чего 30 фашистов были убиты и 200 пленены. Ворвался в Онегу, где был ранен вторично — семь пулевых ран.

От этих ран и скончался 2 мая…»

Алексей Лозуненко из станицы Михайловской Гулькеичского района погиб смертью храбрых, не дожив одного месяца до своего двадцатилетия. О нем пишет в своем очерке Н. Сошников.

Парнишка отличился при форсировании Днепра. Группой разведчиков они скрытно перебрались на вражеский берег и обеспечили переправу наших войск и техники в район важного стратегического плацдарма возле села Пекари.

Георгий Москаленко родом из села Пискуновского Отрадненского района получил Героя в боях за Севастополь.