Сразу бросается в глаза особенность посетителей — это, в основном, молодые женщины в возрасте примерно

25—30 лет. И — тоже сразу — становится ясно, что без работы они оказались потому, что у них дети. Хотя формально все они уволены, конечно, «законно». Послушаешь женщин, и становится жугко: ведь это самый настоящий геноцид. Хитро организованный. Русские женщины искусственно поставлены в такое положение — хоть не рожай. Посудите сами: малый ребенок — куда матери с ним деться? Детсады стали не по карману, родители молодых мам зачастую живут в другом месте… А если дитя к тому же заболело?.. Рынок же дает возможность руководителю при определенных условиях освободиться от такой «нагрузки» — работницы с ребенком, государство уж не стоит на ее защите, как прежде.

Поэтому рожают все меньше. А умирает народу все больше. По всей России — матушке. В этом году уже умерло на 160 тыс. человек больше, чем родилось.

Вторая категория безработных женщин — это предпенсионники. Скажем, осталось два года до пенсии, но работницу уволили.

Есть еще третья категория безработных женщин. Это так называемые домохозяйки, никогда на работавшие или работавшие частично. Прослышав про Закон о безработице, они кинулись в контору за пособием…

Словом, у безработицы, можно считать, пока женское лицо.

— С мужчинами, с теми полегче, — говорит зам. директора центра Ольга Ивановна Стрибуль. — Это или явно неуживчивые люди, или… Вон водители на углу у нас кучкуются. Почти все они работают, но ищут место получше: на такси или шефа возить, чтоб левый заработок был. И

вообще, мужчинам проще: если он даже инженер, остался без работы, пойдет грузчиком в крайнем случае. Женщине в этом смысле труднее. А выпускники вузов — почти все без исключения потенциальные безработные…

Я «покурил» с мужиками, потерся в очереди, вслушиваясь в разговоры, всматриваясь в лица женщин. Спокойные, честные, добрые лица. Когда я шел сюда, видел одну девушку в обществе двух парней кавказского типа: размалеванная и… своя в доску. Эта, понятно, не придет сюда искать работу. Здесь женщины, которые хоть и в беде, но с чувством собственного достоинства.

У мужчин на лицах накипь зла. Или выражение неистребимого равнодушия, или затаенного занудства.

…Подхожу к женщине, сплошь «упакованной» в фирму.

— Вы работали в торговле?

— Работаю, — она вызывающе окидывает меня взглядом. — В коммерческом магазине…

— Даже так? А тогда почему здесь…

Она прерывает меня.

— Потому что вы, мужики, оборзели совсем! Ну, ладно, устроил, ну помог. Так что теперь — стелиться перед ним прямо в магазине?..

Все ясно. У них там, в торговле, наверно, не могут иначе, они первыми встретили рынок.

— А вы насчет работы или пособия? — К нам подходит рослая черноволосая женщина с пушистым «хвостом» волос на затылке. В глазах у нее насмешливый блеск. Я слегка замялся с ответом.

— Я сама агроном. Я к тому, что приезжает здесь один на белой «Волге». Вылезает — пыхтит, возмущается — мало платят пособия. Написал заявление, мне показал: «Прошу увеличить мне пособие, так как повысилась плата за проезд в городском транспорте, а я живу в другом конце города».

— Неужели и такие есть? — вспомнил я об этом эпизоде в беседе с Ольгой Ивановной.

— Всякие приходят. Был у нас на учете биолог. Потом, оказалось, работает редактором самиздатовской газеты. Разоблачили. Сняли с учета. — Она помолчала, подумала. — А вообще — жалко людей. Тех, кто действительно пострадал. Их видно по глазам, по выражению лица. Это — растерянные люди, подавленные. Этим мы стараемся помочь всеми силами и средствами…

Неприятное лицо у безработицы! Еще более неприятный — характер. Неприятный и непонятный: у капиталистов она от перепроизводства, а у нас от чего?

Пытаюсь понять причину и характер безработицы, иду на предприятие, о котором здесь больше всего говорят. Там ожидается с нового года большое сокращение. Поговорил с людьми — никто ничего толком не знает, но слухи ходят упорные. Один из руководителей сумбурно объяснил мне: наша продукция идет на «оборонку», а там конверсия. У нас, естественно, сокращение производства.

Но простые люди объясняют по — другому: начальство задумало в очередной раз приподнять себе оклады, нужно высвободить фонд зарплаты. За счет чего? Конечно, за счет сокращения молодых матерей и предпенсионников

Не хочется в эти слухи верить, но ведь не секрет, что иные руководители уже довели себе месячные оклады до сумм, исчисляющихся десятками, а то и сотнями тысяч.

Я несколько раз побывал на Шаумяна, 79. У меня уже появились знакомые среди безработных. И собеседники, с которыми мы пытались осмыслить это новое явление в нашей жизни. Но с какого бы конца мы ни подходили к проблеме, всякий раз натыкались на сплошные вопросы. И главный из них — кому это нужно? Всего ведь не хватает, а производство сворачивается…

Безработица в нашем отечестве — абсурд, привнесенный хитромудрецами, им она мать родная, благодетельница, принесшая достаток и процветание. Тому же господину Заславскому, нашему всероссийскому радетелю за обездоленных.

Я сначала не мог понять радости господина Заславского, когда слушал его выступление по телевидению. У него прямо‑таки дух захватывало от едва сдерживаемого восторга, когда он называл цифры роста безработицы в России (на сегодняшний день, кстати, она составляет порядка 440 тыс. человек). А ларчик, оказывается, открывался просто: чем больше безработица, тем «нужнее» его контора. Тем больше оклады у этих новоявленных «тружеников» от безработицы, тем шикарнее кабинеты, персональные лимузины закордонных марок.

Словом, процветание на ниве народной беды. Господин Заславский и К° быстро смикитили, что почем и так «профессионально» (где только успели навостриться!), так охотно, со смаком, вещают о безработице, что даже начинает казаться, что она — благо для нашего народа. Ну прямо находка!

И демократическое «правительство» оказывает ему полную и безоговорочную поддержку. Не успели мы и глазом моргнуть, как все предприятия и хозрасчетные

организации были обложены «отчислениями» в один процент от фонда зарплаты в пользу этого самого Центра занятости населения. Конечно — ведь надо на что‑то содержать господину Заславскому и К° свои конторы, секретарш и лимузины. Чтоб благоденствовали новоявленные господа под крылышком госпожи Безработицы.

А спрашивается: какой смысл перекачивать деньги из одного кармана в другой: из кармана предприятия в карман Центра занятости, чтоб затем выплатить тем же работникам тех же предприятий? Ан, есть смысл — львиная доля этих денег оседает в карманах рыночных благодетелей.

Народ же обречен на новые хождения по мукам…

«Кубанские новости», 8.12.1992 г.

Мы сделались такими демократами, что уже не замечаем, как корчится страна, зато мигом узрели опасность Фронта национального спасения и разразились запретным указом. А телерадиопришельцы бесстрастными голосами вещают каждый день о том, что вывозят за границу. Вывозят все — от медного крана до урана-235. Деньги воруют уже не миллионами, а миллиардами, не чемоданами, а мешками, грузовиками, вагонами. В Москве, вроде, не зафиксировано ни одного случая ограбления банков. Тем не менее из них, как заявил Александр Починок — председатель Комиссии по бюджету, планам, налогам и ценам ВС России, за два месяца украдено 200 миллиардов рублей. Золота осталось в запасниках всего 250 тонн. Сравним: когда прогнали такого — сякого Николашку II, в казне было 25000 тонн.

Бедная Россия! Ты превратилась в амбар без замка. А взломщиками оказались наши правители. Словно ночные тати подобрались они к народному добру, ломанули замок и… обогащайся как кто может. Даже несмышленое дитя и то в озвершевшей нашей рекламе верещит с телеэкрана: «Я буду вот такой миллионершей! У меня будет во — о-такой миллион!..».

Ошалелый обыватель недоумевает: куда же власти смотрят, когда махровую спекуляцию называют бизнесом, а воровство наращиванием первичного капитала? А туда