Вообще с некоторых пор мне кажется, что я иногда общаюсь с Создателем. При этом я заметил одну сверхтонкость: когда я поступаю по — доброму, и он ко мне по-доброму. И подсказывает. Дает понять. О чем‑нибудь хорошем — тихим ускользающим озоновым заревом на душе. О плохом — мягким тревожным уколом в сердце.

Вот и сейчас. На кухне звякнула крышка на кастрюле. Увлеченный работой, я сначала не придал этому значения. Забыл, что там у меня варится. Но звякнуло раз, второй, третий. И только после третьего я вспомнил, что там у меня варево. Пришел на кухню. В кастрюле кипит, но уже изрядно выкипело. Но почему крышка звякнула трижды? Ни шевеления вокруг, ни ветерка. Трамвай? Когда он проходит — дом подрагивает. Все ясно. Но ведь надо было ему пройти трижды!

Это свежий, сиюминутный пример того, как Всевышний подает нам знаки. А сколько в жизни мы их не замечаем? Называем интуицией, предчувствием, озарением.

Когда я думаю об этом, я вывожу одну прекрасную особенность подсказок Творца: они всегда несут в себе доброе начало. Что‑либо недоброе, говорят, от злой воли человека. Очевидно есть и другое божество. Противоположного плана. Ибо все в мире симметрично.

У Пушкина есть простое и вместе с тем гениальное определение этим явлениям в нашей жизни: Добрый Гений и

Злой Гений. Лучше не скажешь. Действительно, нас сопровождают в жизни эти два Гения. Добро и Зло. Которого из них мы выбираем себе путеводной звездой в процессе самосовершенствования? Если добро — это шанс на выживание. Если зло — человечество исчезнет с лица Земли.

В конце концов Человек выберет Добро. Хотя при нынешнем раскладе нашей психологии такое впечатление, что Зло берет верх. И все неотвратимее встает вопрос: сколько же можно потреблять и насиловать Природу? Или мы забыли индийскую мудрость: «Когда мы убьем последнего зверя и отравим последний ручей, тогда поймем, что деньгами питаться нельзя».

И золотом тоже. К великому огорчению «богоизбранных», решивших управлять миром с помощью золота.

«Кубанские новости», 12.03.1998 г.

Завтра известному русскому писателю Анатолию Дмитриевичу ЗНАМЕНСКОМУ исполнилось бы…

Написал эти слова и невольно подумал: утром бы я позвонил ему, поздравил, справился о самочувствии…

В донской газете «Прихоперье» земляки Анатолия Дмитриевича пишут: «Наследием А. Д. Знаменского может гордиться Россия. Ей без остатка он отдал свою жизнь. Ей безраздельно принадлежат талант и творчество писателя». Одна из улиц ст. Алексеевской названа его именем. Его имя носит рябовская средняя школа. В свою очередь, наша писательская организация в ознаменование 75–летия со дня рождения писателя вошла с ходатайством в мэрию и правительство Кубани об установке мемориальной доски на доме, где жил последнее время Анатолий Дмитриевич, об установке памятника ему и названии одной из улиц его именем. Наконец, об учреждении премии имени А. Д. Знаменского. Но ни одно из предложений писательской организации пока не воплотилось в жизнь. Получается, что мы не очень‑то чтим настоящих патриотов России. А ведь об Анатолии Знаменском, чем дальше,

тем больше, просто невозможно не сказать, что это был великий гражданин России.

Газета «Казачьи вести» в свое время писала: «Вот уж год нет его с нами… Слишком близко к сердцу принимал он все, что происходило в России и с Россией, и сердце не вынесло. Он умер — точнее, погиб — словно боец на поле брани самой страшной войны, которая только может быть: в столкновении в смертельной схватке двух идеологий — российской православной, одухотворенной соборностью, человеколюбием, милосердием и прозападной, сатанинской, хищнической, разрушающей душу, убивающей человека в человеке».

Читатели и почитатели его таланта пишут со всех концов России. Некоторые письма и материалы о нем газета «Кубанские новости» передала мне как члену комиссии по литературному наследию и для возможного использования в печати. Кроме того, мы были близки по духу. Я понимал его и чтил как старшего товарища, как наставника. В связи с этим вспоминается многомудрый и многохитрый опус известного литературного критика — эквилибриста «Жребий и участь». В главе «Забег в ширину», где он поучает и расставляет оценки молодым писателям, дает им по приватизированному, видно, праву характеристики. Он пишет: «Так, например, А. Знаменский в статьях «Писатель и время», «Умение рассказывать», «На одной волне» не просто поддержал В. Ротова, а и причислил автора к когорте самых обещающих. И этим самым подтвердил прокламируемую самим Ротовым весьма лестную для себя версию появления на Кубани второго Знаменского».

Вот уж, думает, уел того, который «прокламирует». На самом деле лягнул себя в челюсть. Насколько я знаю, никто никогда не спрашивал и не спрашивает у нашего критика, кто кому должен импонировать. С кем быть «на одной волне», а с кем сидеть в одном зале суда.

Но вернемся к письмам, которые нишуг читатели и почитатели А. Д. Знаменского.

Антон Дмитриевич Казьмин из Ставрополя, земляк Анатолия Дмитриевича: «Я только что вернулся из Ежовки. В этот Первомай там отмечали 75–летие писателя. Дате его рождения придали статус районного праздника. Праздник прошел успешно, день выдался солнечный, веселый. Вышла праздничная газета — все о Знаменском».

Газета называется «Прихоперье». Она передо мной. № 54 за 30 апреля 1998 года. Редактор Г. П. Сукочев.

На первой полосе портрет Анатолия Дмитриевича, редакционная статья и строки из биографии писателя. Обращение к читателям главы администрации района и сообщение о намерении увековечить память о писателе. (Земляки выполнили свое обещание.)

На развороте — большая статья П. Придиуса, перепечатанная из «Литературной Кубани». О творчестве А. Знаменского к 70–летию со дня рождения. Две колонки высказываний о нем коллег — нисателей: Исхака Машбаша, Александра Стрыгина, Сергея Хохлова, Александра Мартыновского, Григория Василенко, Кронида Обойщикова, Сеитумера Эминова, Виталия Бакалдина, Валентины Сааковой, Виктора Иваненко.

Саакова говорит стихами:

Выходят запевалы наперед,

И души открываются

навстречу,

И руку на плечо седая

вечность Сегодняшнему времени

кладет.

Здесь же статья самого Знаменского «Книга — судьба» о романе «Красные дни». В этой статье подробно рассказывается, как появилась, созревала, а потом воплотилась в книгу идея написать о командарме Филиппе Миронове. Статья в общем — го известная и добавить к ней по сути нечего. Разве что о том, как он лично мне рассказывал о замысле романа. (Второй раз.)

Так случилось — мы с ним лежали в больнице в одно время. Общались на прогулках. Работа над романом была в разгаре. И назывался он сначала «Золотое оружие Республики». Я работал тогда в альманахе «Кубань» ответ-секретарем, и мы уже печатали некоторые главы из романа.

Я поражался широте его знаний о гражданской войне. Тонкостям деталей. Спросил — откуда ему известно столько подробностей о Миронове? Я лично в то время ничего не знал об этом человеке. С присущей ему легкостью и откровенностью он сказал: «Мне повезло. Ко мне попали два мешка документов. Принесли ветераны, которые воевали под командованием Миронова. Долго думали, кому довериться, и пришли ко мне. Я начал писать роман, когда еще было опасно о Миронове говорить…».

Он сначала «прятал» имена этих людей, боялся подставить. Но потом в «Прихоперье» обнародовал. Вот они, кому мы тоже обязаны появлением знаменитого романа «Красные дни», ревнители исторической правды и патриоты, ветераны Красной Армии: Е. Е. Ефремов, В. И. Волгин, 3. Ф. Топилин, И. М. Лебедев, А. Я. Казаков, Ю. А. Стефанов; сын писателя А. С. Серафимовича И. А. Попов; волгоградец И. Ф. Васильев, дочь Миронова Клавдия Филипповна, сын командарма А. Ф. Миронов, участник разгрома Врангеля И. А. Булах… Под страхом ареста г скорого суда они берегли уникальные документы, которые легли в содержание романа.