Попытка договориться с Республикой о её добровольном принятии вассалитета перед французской короной, как это сделали Люцерн и Базель, успехом не увенчалась. Не с кем там больше договариваться, ни один из диктаторов больше месяца у власти не продержался. А раз так, то нужно бить первым, не дожидаясь османов. Это просто необходимость, это вопрос жизни и смерти, а значит, и никакой подлости в этом нет.

Османы временно притихли. Новость, о покупке Французской Империей шести «винджаммеров» третьего поколения, заставила их временно притихнуть, но таких кораблей в Империи Инков ещё очень много, больше двух десятков, и теперь они будут выставляться их на торги в Гранаде. На открытые торги, с повышением ставок, а перебить ставки османов, Французской Империи просто нечем.

Пятьдесят тысяч ливров серебра, которые де Бониве привёз из Нового Света, уже отчеканены в монету и розданы армии, в основном, в погашение долгов. Не осталось даже на выкуп Священного Препуция у Генриха д'Альбре, который, вот ведь мерзавец, затребовал за реликвию десять тысяч, уверяя, что именно у него она настоящая. Поскандалили, поорали друг на друга, но обнаглевший шурин не уступил. Пришлось обменять ему Амстердам, с Северными Нидерландами, на графство Арманьяк, сеньорию д'Альбре и Священный Препуций из Хильдесхайма. Теперь всё, Генрих больше не вассал ни одним из своих владений. И раньше он был наглецом, а теперь и вовсе можно ожидать от него чего угодно, вплоть до удара в спину.

Впрочем, не всё так уж печально. Флот теперь у Французской Империи сильнейший в Европе, а значит можно попытаться не только четыре континентальные провинции Республики завоевать, но и острова, прежде всего Крит и Кипр. Очень богатые Крит и Кипр, которые уже триста лет никто не грабил. Теперь есть возможность выделить на их захват, и захват прочих венецианских островов в Эгейском море, тысяч двадцать-двадцать пять. Оружия хватает, а доставят их до места торговцы из Марселя и Генуи. Под охраной «винджаммеров», им ничего не угрожает, лишь бы штормом не разметало.

Де Бониве проявил себя блестящим переговорщиком. Если не считать дурацкого Священного Препуция из Хильдесхайма, то он получил гораздо больше, чем можно было надеяться. Привёз из Нового Света самый мощный европейский флот и вооружений с боеприпасами на пятидесятитысячную армию. Теперь есть, чем вооружить собственных драгунов. Пусть не столько, как у Сулеймана Первого, но тоже немало. Тысяч тридцать выставить получится.

Драгуны не рыцари, всадники лёгкие, лошади для них годятся любые, так что тридцать тысяч — вполне реально. А это уже кое-что. Угрозу они создадут. Так нагло, как в Священной Римской Империи, османы действовать не смогут. Здесь вам не дураков-рыцарей безнаказанно расстреливать, здесь уже равный противник, пусть и почти вдвое малочисленный. По пехоте силы равны, зато в артиллерии у Франции теперь ощутимое преимущество. Преимущество, которое необходимо реализовать срочно, ибо оно очень ненадолго, если ничего не предпринимать. А потом можно будет попытаться продать уже ограбленные Кипр и Крит Инкам, и сделать следующий ход. Ход в Хорватию, Сербию, Венгрию, Трансильванию, Македонию и Болгарию. Там османами очень сильно недовольны, восстания не стихают, можно вполне обоснованно рассчитывать на широкую поддержку местных. А от Болгарии уже и Константинополь совсем недалеко. Долго ли продержатся османы в Священной Римской Империи и Швейцарии, если их отрезать от основных сил? Мечты, мечты…

— Извините, Сир, — отвлёк императора от размышлений герцог Анн де Монморанси, граф де Франш-Конте, коннетабль Империи, — вам не кажется, что нас вынуждают действовать именно так?

— Конечно кажется, Монморанси. Нас вынуждают обстоятельства.

— Или тот, кто эти обстоятельства создаёт, Сир. Я про императора Инков говорю.

— Какие обстоятельства создал именно он, Монморанси? Дал нам денег на завоевание Италии? Заплатил за до нитки ограбленный Арагон больше, чем я надеялся? Корабли продал дешевле? Или то, что он торгует не только с нами?

— Не знаю, но предчувствия у меня очень нехорошие, Сир. Ничего конкретного, вроде всё идёт само собой, но как-то уж слишком стремительно мы приближаемся к войне с османами. Именно мы, а не Британия, или Западная Германия, а тем более, Русское царство. Вас не смущает их тройственный союз?

— Оборонительный союз, Монморанси. Слабые объединяются — это вполне нормально.

— Вполне нормально — когда слабые ищут поддержки у сильных, а не друг у друга, Сир. Не нравится мне всё это.

— Бросьте, герцог. Вон Верона. Верона — это деньги и земли, которые сделают нас ещё сильнее. Дальше Виченца, Падуя, Тревизо, Удине, Тренто и Больцано. Дальше Кипр с Никосией и Крит с Ираклионом, а там посмотрим. Османам мы войну не объявляем. Не объявляем, но к этой войне готовимся. Мы ведь всегда знали, что воевать придётся, не так ли? Вот и не сомневайтесь — «Делай, что должно, и будь, что будет».

Шестого декабря 1530 года, в Маракайбо прибыл король Западной Германии, князь-архиепископ Кёльна, герцог Швабии, герцог Нижней Саксонии, герцог Франкфурта, герцог Гамбурга, герцог Ганновера, герцог Дюссельдорфа, герцог Бремена, а теперь ещё и герцог Амстердама и Северных Нидерландов, Генрих Первый д'Альбре. Точнее, теперь уже Генрих Первый де Кёльн, ведь именно из Кёльна теперь считается его новейшая история, коли уж все владения его предков перешли к Франциску Валуа.

Генриху на владения предков и их могилы было откровенно наплевать. Могилы никуда не денутся, как и сами владения, не съест же их Франциск, а сейчас Амстердам и Северные Нидерланды гораздо важнее для королевства Западная Германия. Предки всё поймут, если они не полные идиоты. А если идиоты, то их мнение и вовсе просто не интересно. Сами они такими могущественными королями никогда не были, так что не им и судить о ходах в Большой Европейской Игре.

Генрих строит флот. Торговый флот. Огромный торговый флот, который будет ходить под имперским флагом, такое разрешение ему дано. Строит невооружённый флот, не нужны больше торгашам пушки и прочие удорожания-обременения. Очень существенные обременения, ведь пушки — это артиллеристы — без малого, половина экипажа галеона, почти две сотни. Наиболее высокооплачиваемая половина, стоит отметить, самые дорогие две сотни. Без пушек на борту, затраты на содержание станут почти втрое меньше, да и груза можно взять намного больше. Вот и получится удешевление перевозок раза в четыре. Даже зерно будет выгодно возить.

А пушки теперь точно не нужны. Про пиратов в Атлантике давно забыли, и большая европейская война закончилась. Ганза приказала долго жить, и османы, с союзниками алжирцами, вернулись к себе, в Средиземное море. Да ещё и самый выгодный маршрут теперь в Нью-Йорк, а не в Маракайбо, что гораздо ближе для северных портов. Маршрут через графство Фареры, или герцогство Исландию, где и починят после шторма, и воды нальют, и всякое прочее, потребное морякам, предоставят. Вполне себе домашний маршрут получается, ничуть не опаснее, чем из Гамбурга в Портсмут. Ну, или в Сантьяго-де-Компостелу, через Бискайский залив.

Прибыл друг Генрих снова на имперском корабле, поэтому с кораблей и начали.

— Нам снова нужна твоя помощь, Энрике.

— Всё, что угодно, Интико. Хоть войну с османами.

— Войну с Сулейманом оставь Франциску. Всё гораздо проще. Мы начинаем торги «винджаммерами» третьего поколения. Опять в Гранаде. Подыграй нам в первом лоте. Предложи тридцать тысяч за «Аматерасу» и «Инти».

— С удовольствием их куплю за тридцать тысяч. И даже дороже. Это никакая не услуга, я и так бы эти торги не пропустил. С Франсуа мы теперь не очень-то дружим, после Препуция-то, — хмыкнул король Западной Германии, — а он злопамятный, поганец.

— Не нужно покупать и дороже не нужно. Пусть их дороже покупают другие. В этом и смысл твоей помощи.

— Хоть один-то я могу купить? Для себя лично.

— Лично тебе мы подарим «Васко да Гаму», бывшего «Виракочу». Он второго поколения, четырёхмачтовый, такой-же, как у Русского царя, но для яхты большего и не нужно. Не нужно тебе отвлекать Франциска, друг. Не нужно создавать ему угрозу на севере, он должен сосредоточиться на юге, в Средиземном море. Договорились, Энрике?