В марте тридцать седьмого на мировые рынки поступили новые электронные товары: игровые приставки к телевизорам, пока с самыми примитивными тетрисом, диггером и змейкой, и программируемые калькуляторы. Товары производства Швейцарии, конечно, игрушки прямиком из города Базеля, а калькуляторы из Женевы. Новое «масло» пришлось европейцам по вкусу и ручеёк утекающего в Швейцарскую Конфедерацию золота превратился в речушку.

В апреле, в Суэцком канале, в результате миномётного обстрела диверсантами-террористами, загорелся, а после затонул на фарватере танкер-сорокатысячник «Standard Oil Shipping». Танкер наш, но в убытке мы не остались. На этой новости, цены на нефть подскочили сразу на пятнадцать процентов за одну торговую сессию, но и на следующий день рост продолжился, понижающей корректировки, обычной после резкого взлёта цены, не произошло. Фиксировать прибыль большинство трейдеров не захотело, а значит рынок в целом уже настроен на долгосрочный рост цен.

В общем, всё прогнозируемо. Хранилищ для нефти все понастроили с запасом на всю Вторую Великую и теперь их нужно чем-то заполнять. Миллионы тонн будут потреблять только флоты и армии, а ведь и население автомобилей под почти дармовой бензин прилично нахапало, да и сельскохозяйственное и промышленное производство без нефти и нефтепродуктов теперь немыслимо. Ручеёк золота в Русскую Аравию тоже превратился в речушку, причём довольно бурную.

Европейские валюты девальвировались и вкусное «масло» для европейских лишенцев становилось всё дороже. И от проклятого золота теперь никак не отвязаться, никаким принятием законов, указов, или эдиктов. Отвязывайся-не отвязывайся, а рыночный курс валюты через золото биржа определять продолжит.

Попытка Британии ввести внутренний контур обращения фунта (как у рубля в Советском Союзе) привела к резкому массовому переводу сбережений канадцев в американские доллары, а в самой Метрополии к появлению дефицита и чёрного рынка. Британцы переходили на наличные расчёты в швейцарских франках и тех же долларах. И ладно бы выходили только в зафиксированные к золоту доллары и франки, но даже облигации Моргана-Рокфеллера-Форда пользовались спросом. У них хоть и плавающий курс, но плавающий довольно уверенно, в отличие от тех же фунтов, французских франков и прочих европейских валют.

Уставать от экономической политики «Пушки вместо масла!» европейцы начали гораздо раньше ожидаемого срока. Маленькая победоносная война в Швейцарии становилась для колониальных гегемонов жизненной необходимостью.

В победе они не сомневались. Да, Швейцарская Конфедерация наняла-мобилизовала «Save Service», но это всего шесть дивизий, немногим больше семидесяти тысяч бойцов, в то время как антишвейцарская коалиция планировала выставить больше сорока дивизий, из них восемь механизированных. Хороший получится замес, после него все как минимум на пару лет на перезагрузку уйдут.

В апреле 1937 года в Треугольнике заработал оружейный ядерный реактор для синтеза плутония-239. Сразу большой и охлаждаемый реактор с попутной генерацией электрической энергии. Наше самое секретное производство, о котором из руководства знали только мы с Джеком.

Сделку в Катанге мы оформили красиво, цены на кобальт задрали втрое и неплохо на этом заработали, так что наш основной актив (ураново-радиевая шахта), который мы выкупили в довесок, внимания к себе не привлёк. К тому-же из низкообогащённого урана, которого в отвалах шахты скопилось уже сотни тысяч тонн, получался очень интересный металл. Немного радиоактивный, но это сейчас не проблема, главное, что он по ряду параметров превосходит, а значит может заменить дорогущий вольфрам. Например, для производства буровых труб, сердечников для бронебойных снарядов и даже брони. В общем, ураном заинтересовались металлурги, а это уже всем понятный бизнес, без учёных фантазий, которые сейчас воспринимаются очередной попыткой поиска философского камня. С нашей подачи, конечно.

Кроме реактора, в Треугольнике у нас размещается производство реактивных авиадвигателей. Пока упор делается на военные изделия: с форсажем и большей тягой, но при этом неэкономичные и с малым ресурсом, но и гражданские-транспортные к серийному производству, в принципе, уже готовы. Вполне можно начинать эру гражданской реактивной авиации, но с этим мы не торопимся, продолжаем доводить эти моторы до совершенства. Некуда нам спешить. И винтомоторные машины себя ещё не окупили, и перед войной не хочется давать такую подсказку. С реактивной тягой сейчас экспериментируют многие, а готовое изделие в качестве образца сильно облегчит жизнь конкурентам. Пусть подольше помучаются.

Здесь же производятся турбины для вертолётов и двигатели для ракет. Пока не космических, а тоже военного назначения — от малого калибра для реактивных систем залпового огня, до больших противокорабельных. Кое-какие мозги для наведения ракет мы создавать уже можем. Наведение на излучающий радар функционирует выше всяких похвал, а по баллистической траектории на заключительном участке ракета разгоняется до трёх скоростей звука, так что нынешние средства ПВО против этой вундервафли просто бессильны. Радары же теперь есть на всех военных кораблях.

В Треугольнике и вся наша электронная промышленность, производящая элементную базу для всего мира. В этой отрасли мы всех обгоняем ещё сильнее. Если примериваться к той исторической реальности, конечно. В ядерных делах мы впереди лет на восемь-десять, в двигателях примерно на пятнадцать, а в электронике на добрые четверть века, если не больше. К тому-же электроника и разгоняется быстрее остальных. С такими темпами мы к интернету придём уже в пятидесятые. Мы вместе с Советским Союзом, совладельцем «Triangulo Electronic Systems». СССР не разворачивает производство у себя, а вместо этого поддерживает наше общее своими специалистами. Промышленное «железо» и технологии мы разделим потом, а пока совместно трудимся над их совершенствованием. В этом отношении у нас с товарищем Сталиным полное доверие. Завод по производству реактивных авиадвигателей в Красноярске-2 уже строится, а электронный нет. Это слишком большой секрет, чтобы сейчас выносить его за пределы Треугольника. Да и нет смысла отделяться, архитектура электронных изделий меняется слишком быстро. Пока завод построишь, пока производство наладишь, продукт морально устареет, да и с отдельным, потенциально конкурирующим бизнесом уже не будет такого полного обмена информацией. Кто от кого отстанет — это вопрос открытый, но точно, что замедлятся в развитии оба.

И зачем нам это? Мы оба заинтересованы, чтобы язык программирования развивался на основе русского, чтобы именно в СССР появился аналог «Майкрософта». «Хард» — это большие деньги, но «софт» — ещё большие. К тому-же «софт» — это контроль. Тотальный контроль всех пользователей операционной системы, владельцем исходных кодов. Пока это игрушки, но в потенциале — весь мир окажется под колпаком. Мне такое точно не потянуть, а вот товарищ Сталин вывезти может.

К пятнадцатому мая 1937 года, дню начала аннексии Третьим рейхом Чехословакии, цены на нефть выросли вдвое с полутора до трёх долларов/швейцарских франков за баррель. Именно так, в долларах на старой Чикагской бирже и в швейцарских франках в Рокфеллер-Сити (Абу-Даби), где у нас начала работу новая биржа, на этот раз чисто нефтяная. Наша картельная с Советским Союзом торговая площадка. Три главных покупателя нефти сейчас САСШ, Британия и Германия, поэтому цена определялась для условной точки — геометрического центра треугольника Вашингтон — Лондон — Берлин, условной точки посреди океана, а доставка в конкретные порты, соответственно, с плюсом, или минусом расстояния от этой самой точки. По этой честной торговой схеме, предложенной самим гениальным доктором Зигбертом Риппе, и принятой в качестве самой совершенной, той же «Бритиш Петролеум», со своих месторождений в Мексике и Канаде было гораздо выгоднее торговать в Америках, чем везти свою жижу в Метрополию.