Мы в Швейцарии вынуждены целое министерство содержать, с тремя сотнями юристов-бухгалтеров, а в СССР всего десяток бухгалтеров, для каждого из отраслевых банков. Десятком бухгалтеров в Морганграде запросто командует принцесса Джейн. По соглашению о разделе продукции мы товаром забираем только то, что требуется нам самим, а остальное отдаём внутреннему рынку или советской внешней торговле. Нам никто не препятствует самим заниматься реализацией, но это оказывается для нас невыгодно. На внешнеторговой монополии СССР цена держится выше. Мы выходим в рубль и заказываем для своих нужд всё необходимое — от технологического оборудования и обеспечивающих его функционирование специалистов по контракту, до вооружений и наёмников целыми дивизиями. Впрочем, читателям «Тайм» об этом знать точно не нужно. Возвращаемся на съезд.

Бизнес в СССР не имел возможности зарабатывать на обороте финансов, поэтому всё, что не вмещалось в расширение действующего производства, или организацию нового, вкладывал в государственные выигрышные облигации. Почти бездоходные (если не выпадал выигрыш), но зато в рублях, которые на бирже в Сталинграде постоянно дорожают к корзине иностранных валют. К американскому доллару, например, не так давно рубли подорожали втрое. Британские фунты и французские франки обесцениваются вдвое каждый год, рейхсмарки и японские йены тоже дешевеют, хоть и не так быстро, но по пять процентов в год теряют и они. Вот и получается, что сидеть в рублях выгодно, даже при доходности в полпроцента.

НЭПманы финансировали растущий бюджет дешёвыми деньгами и ждали возможности вложиться в новый бизнес. В том, что такие возможности появятся — никто не сомневался. Технологии развивались стремительно, и для их воплощения в товарной продукции требовались всё новые производства. Например телевидение, которое ещё буквально вчера было диковиной, скоро придёт в каждый дом. Потом это телевидение станет цветным, потом ещё что-нибудь добавится. Допустим, возможность общаться, как по телефону, только с изображением.

Фантастика? Да как сказать. В тридцать втором и чёрно-белый телевизор в каждом доме считался фантастикой, а сейчас всё сдерживает только распространение сигнала вещания. Дороговато пока распространение, но уже нет никаких сомнений, что в СССР эту проблему решат. Все проблемы решат. Такая уж у нас страна. Любую сказку может сделать былью.

По понятным причинам (личный друг Ленина и весь из себя уникальный дважды Нобелевский лауреат), я в Советском Союзе вообще и на Третьем Всероссийском съезде Советов в частности персона довольно популярная. Сижу в уголочке, подписываю книжки, делегаты приносят каждый день и просят организовать автограф-сессию. Там я себе для бесед-интервью контингент и подбираю. Подходит Сталин. У него «Лишние герои». Если охрана и есть, а она наверняка есть, я её не вижу, некомпетентен её обнаружить. Народ расступается и создаёт дистанцию, чтобы всё видеть-слышать и при этом не мешать.

— Для кого подписать, Иосиф Виссарионович?

— Надежде от автора.

Надежда Сергеевна Аллилуева в этой истории живёт и здравствует уже на два года дольше, чем в той. Ей я точно уже помог, хоть мы даже незнакомы. «Надежде от автора: сильные не бывают лишними. Эта книга про слабых».

Товарищ Сталин прочёл и задумался примерно на полминуты.

— Согласен. Это главная идея в романе. Сильные лишними не бывают.

В план Третьей пятилетки, ожидаемо включили строительство плотины приливно-отливной ГЭС в Пенжинской губе и города в устье Пенжи. Рабочее название города (для документооборота) пока Усть-Пенжинск, но в обиходном общении причастных он уже Зиновьевск, или Зиновьевград.

Зиновьевск и плотину с электростанцией планируется сдать в эксплуатацию уже в сорок втором году, но вряд ли этим планам суждено сбыться. Если из-за войны бюджет строительства сократят (вместе с сокращением персонала, подлежащего призыву, а это сразу предусмотрено в долгосрочных планах), то открытие самой мощной в мире электростанции состоится в сорок четвёртом. Так даже лучше, это будет уже после окончания Второй Великой, или на самом её излёте, во время обдумывания или самого начала воплощения «плана Сталина», здешнего аналога тамошнего «плана Маршалла». Почти девяносто гигаватт электроэнергии — это не подвалы с никчёмным, по сути, золотом, это экономическая гаубица, способная точно отстреляться по любой точке на земном шарике и прибить любого конкурента. В Зиновьевске/Зиновьевграде всегда будет самая дешёвая в мире электроэнергия, место это уникальное — настоящий дар Божий. Город обречён быть лидером всякого хайтека. Даже в постиндустриальную эпоху цена на электроэнергию была существенным фактором для размещения различных дата-центров и офисов майнинг-корпорейшн.

Это ведь настоящий золотой ключик к волшебному миру бесконечно возобновляемой энергии. В долю на Зиновьевградской приливно-отливной ГЭС нас впустили, с самыми льготными условиями, но с погашением инвестиций электроэнергией прямо здесь, на месте. Вот вам розетка на сорок пять гигаватт, а куда энергию из этой розетки тратить — думайте сами.

В совместный ресурсодобывающий бизнес в Гвинее товарищ Сталин входить отказался категорически, не нужны ему никакие Гвинеи. В состав СССР уже вошла Маньчжурия, ждёт разрешения Финляндия, со своими подопечными — Латвией и Литвой. Хоть завтра они организуют у себя плебисциты. К плебисцитам готовы обе Монголии и Синьцзян-Уйгурия, все они со стопроцентной гарантией. Это территории: во-первых, смежные (стратегически важные), во-вторых, малонаселённые (легко советизируемые-русифицируемые) и, в-третьих, в них уже прилично вложились. Худо-бедно по-русски там уже разумеют.

Короче, нам, Советскому Союзу, не нужна никакая Гвинея, товарищ Малетин. Кто бы в этой Гвинее бокситы не откопал, глинозём на переработку он всё равно в Зиновьевск привезёт. И заводы сам построит. Так что давайте там в этой Гвинее вы как-нибудь сами. Не до негров нам пока, и долго ещё не до них будет.

С Гвинеей у нас всё непросто. Насчёт Катанги Джек договорился, месторождения кобальта и урановую шахту в придачу мы там выкупили, причём из американской юрисдикции, банком «Морган-Рокфеллер Инвест», а вот впускать американцев в Гвинею и вообще французские колонии Петен отказался на отрез. В этом отношении Ротшильды нам сильно подгадили, напрочь рассорив Петена с Рузвельтом.

Рулить Америкой Рузвельту осталось недолго, чуть больше полутора лет, но и после него отношения между странами наладятся далеко не сразу. Мало снять с повестки вопрос жестокого обращения с сионистами, противоречий хватает и без них. Например, старые долги. И нынешнее правительство САСШ считает их в золоте по старому курсу, и правительство Справедливости будет на том-же настаивать. Конечно, в поисках компромисса списать что-то придётся, но это процесс довольно длительный.

Не можем мы зайти во французские колонии и через Швейцарию. То есть можем, но этого мы уже сами не хотим. В этом случае, с началом войны нам придётся и Гвинею удерживать, а такое не представляется возможным. Советский Союз отказался участвовать в колониальной концессии, а зарубежные активы Русской Аравии и Треугольника с началом Франко-Швейцарской войны у нас тоже конфискуют. Конфисковали бы и саму Аравию, но там нас Советский Союз поддержит всей военной мощью, Русскую Аравию с Советским Союзом связывает железная дорога, а Гвинею нет.

В общем, через дверь нас впускать не захотели, значит придётся влезать через окно. С кого-то всё равно нужно начинать постколониальную историю Африки — с Гвинейской Народной Республики и начнём. Самим нам такое замутить пока слабо, но намечающееся сближение интересов с Ватиканом открывает большие возможности не только в финансах. Католическим миссиям в Африке работать никто не мешает, а нам бы только внутрь проникнуть да осмотреться на месте — там сообразим, как организовать негров на борьбу за народную демократию.