Да и Франция суровую блокаду держит только на словах. Пресечь экономическую связь через Швейцарию она не способна. Собственные капиталисты такого своему правительству сделать не позволят. И без того в мире Великая депрессия, а Германия — это очень ёмкий рынок, который обязательно займут другие, если не подсуетиться.

Те же британцы и займут, у них ведь нет друзей — только интересы. А их интересы — чтобы Франция воевала с Германией, и они на этой войне наживались. Политэкономию современного мира озвучил ещё Ленин в «После Капитала», а он теперь очень уважаемый экономический Пророк даже в среде французских капиталистов.

В общем, Третий рейх возрождается стремительно и пришла его пора выходить на рынок государственных дисконтных облигаций. Именно это является основной легендой нашего визита.

Джон Рокфеллер-младший и Генри Морган представляют банковский пул, который решил вывести Германию в «Высшую лигу» мировых финансов. До таких условий при первичном размещении, как у СССР они Третий рейх вряд ли вытянут, но Францию на этом пьедестале потеснят запросто. В вопросе государственного кредитования главное ведь не совокупный объём экономики, а динамика. Огромная колониальная экономика Франции в моменте сокращается, а германская сейчас растёт, причём бешеными темпами. Заодно происходит переоценка рисков для инвесторов. Началось всё с Ленина, который оценил национально-освободительную борьбу колоний как главную угрозу Капиталу, продолжилось это размышлениями Генри Форда о реальной стоимости сырья в современной высокотехнологичной продукции, ну и конечно сыграл «наш козырный туз».

Доктор Зигберт Риппе, напророчил Германии светлое будущее, особенно в кооперации с СССР, которых к тому-же подпирает с востока Япония.

«О закате Западной Европы с её колониальной моделью экономики объявлять пока рано, всё-таки Британии, Франции, Португалии, Бельгии и Голландии по-прежнему принадлежит большая половина мира, но тенденция уже обозначилась очень отчётливо. Содержание колоний всё дороже (прежде всего в части военного контроля), а добываемые там ресурсы быстро падают в цене. По экспоненте растёт значимость „интеллектуальной переменной“ в науке экономика».

Помнится, тогда я спросил милейшего доктора (без сомнения одного из своих лучших друзей в этом мире):

«Точно ли, что экономика — это наука, если в ней нет ни одной постоянной, а только одни переменные, с сомнительными коэффициентами?»

Доктор мой юмор вообще не «вкурил». С тех пор я стараюсь не задавать «одержимым» вопросы юмора для. Риппе очень обрадовался распахнувшимся ушам и влил в них безусловные доказательства:

«Экономика — безусловно наука…»

Таким примирительным тоном — типа ты лучше 'мамку свою на кухне потролль, малыш. Типа — пацан ты, конечно, хваткий, инсайд приносишь конкретно бесценный, но даже тебе мы тут хохмить не позволим. Все в этом мире не любили мой юмор, но доктор не любил его сильнее всех, как-то очень особенно воспринимал, можно сказать: с личной обидой. И мой морально-этический облик сильнее всех осуждал именно Риппе. К тому-же он входил в список людей, которым я кармически должен. И нехило так должен. Доктор Риппе сделал здесь для меня гораздо больше, чем я для него. И ведь ни разу не обманул. Даже в пустых мелочах.

Помните итальянского ворюгу (то есть излишне предприимчивого уругвайского бизнесмена лет тринадцати), Даниэля Латорре. Он был нашим первым с Хайнцем знакомым в среде аборигенов Нового Света этого времени?

Так вот, он уже закончил Иезуитский колледж Монтевидео и сейчас очень успешно учится в Гарварде. Даниэль поучаствовал в нашей «Большой игре» на Уолл-Стрит в «Чёрный четверг», причём в качестве одного из самых ответственных трейдеров, и, разумеется, добился одного из лучших результатов. Кроме того, учится он действительно хорошо. Это именно его «тезисы» с удовольствием «втирал» мне Риппе целых полчаса прямого эфира, делая меня в этой передаче клоуном.

Имеет право, за такие-то подгоны. Доктор Зигберт Риппе сразу дал знать Даниэлю — кто его настоящий благодетель, а сам принял в его судьбе роль учителя и наставника. Сколько такое стоит в долларах? А в «кармических единицах»? Такое ваша псевдонаука экономика сосчитать возьмётся? У меня имелось чем «перетролить» доктора Риппе, но пришлось терпеть. А милейшего доктора «несло»:

«В настоящей науке не так уж важны условные опорные точки, вроде „силы тяжести/яблока Ньютона“. Всё вокруг нас условно, и описывается только математикой. А в математике всё условно по определению. Ноль не привязан ни к пространству, ни ко времени. Он просто ноль. Самый главный в математике. Куда он встанет — оттуда и начнётся точка отсчёта…»

Пауза в эфире. Театральная такая пауза. Такая пауза, чтобы все радиослушатели прониклись дуростью моего вопроса. Доктор красавчик, жаль, немолод уже, многого на него не нагрузишь. А ведь чего хочешь докажет, только намекни.

«Есть переменные, есть коэффициенты (не такие уж и ложные, кстати). Нужно постоянно уточнять коэффициенты и искать способ воздействия на переменные. Искать их идеальные сочетания. Так что экономика — это безусловно наука, и идеальную экономику для конкретных условий рассчитать возможно».

«Обтекай» малыш.

Рейхсканцелярия на Вильгельм-штрассе 77. Ещё одна ковровая дорожка, оркестр, и, конечно, съёмочная группа. Фуршет по-американски, с гамбургерами.

После перекуса «младший триумвират» Рокфеллер-Морган-Форд утащил к себе министр Экономики Третьего рейха и по совместительству председатель Рейхсбанка Ялмар Шахт, а свой «военный блок» Гитлер с банкета разослал с различными ответственными заданиями. Остались только те, кто в теме.

К панибратству не перехожу.

— Герр Фюрер, на самом деле мы приехали не за этим. Точнее, не только за этим.

— Брось, Эндрю. Твой статус уже обозначен достаточно отчётливо, чтобы мы продолжили общаться как близкие друзья. По крайней мере в узком кругу близких. Это ведь и есть твой узкий-близкий круг? Ты оставил здесь только русских военных. Триумфатора войны с японцами и, по всей видимости, начальника своего Люфтваффе, великого князя Романова. Хайнц мне многое поведал о природе «твоего юмора», так что давай сразу к делу. Надеюсь, твоих командующих я этим не шокировал.

— Хофманн всё-таки проболтался?

Ожидаемо. Даже удивительно, что Хайнц продержался так долго, а не «слил» всё корешу ещё во время отсидки

— Ты сам проболтался, Эндрю, ещё в Ландсберге. После Санкт-Морица мы это твоё провидение естественно обсудили. Если тебя это волнует, то в курсе только я.

— Да я в общем-то без претензий, если ты заметил. Только учти, что Хайнц Хофманн в этом отношении полный дикарь и рассуждать о «природе» таких явлений может исключительно по-дикарски. Вы и в тюрьму угодили как два хулигана, хоть Хофманн и был предупреждён.

— Он меня предупреждал, но швайнехунд Эрих Людендорф в ту пору оказался убедительнее. Не столько для меня лично, сколько для нашей партии. На Хайнца лишнего не вешай, он твой настоящий друг. На ошибках мы учимся, а наш тюремный опыт по-своему бесценен. К делу, Эндрю. Здесь остались только военные, значит говорить будем о войне. Где ты замыслил свою очередную пакость?

За «пакость» немного обидно, но это ведь просто слово, которое можно понимать по-разному. Для кого-то это, конечно, пакость.

Излагаю суть предстоящей «Большой игры» в Латинской Америке, которая начнётся с нашего хода в «Чакской войне».

— Масштабно, — оценил Адольф, — многое ты недоговариваешь, но замысел впечатляет.

— Я ведь к тебе не на исповедь напросился, чтобы изложить сразу всё и от души. Каждый должен знать ровно столько, чтобы лишние знания не мешали ему исполнить главное предназначения в конкретном деле. У вас не такая уж важная роль, Ади.

— В военном плане — так, Эндрю. Наша роль второстепенная, вспомогательная. Но с этой ролью мы привлекаем к себе основное внимание, — это уже Хофманн.

Теперь он считает себя большим специалистом в геополитике. Несколько самонадеянно, на мой взгляд.