Слева, почти догнав, ревел бронеавтомобиль. Вот-вот, казалось, окажется рядом и… Острый нос машины врезался в выскочившего из кустов волосатого четвероного индивида, прятавшегося в них, смял, захрустев даже через вой двигателя.

Квадроцикл Морхольда и Даши пулей вылетел в проем между разросшимися деревьями, запрыгал вниз, мимо полуразрушенных кирпичных гаражей, мимо остатков коттеджей, мимо сгнивших и заросших травой остовов автомобилей. Преследователи задержались, не решившись штурмовать живую изгородь парка. Кроме квадроцикла. Тот прицепился клещём, лишь чуть отставая.

Даша подпрыгнула, чуть не слетев, когда в ее голове, совершенно явственно раздался немолодой резкий голос.

— Здравствуй, девочка.

В ушах зазвенело. Тонкий, как писк мириадов комаров, звук накатывал-накатывал-накатывал, заполонив все вокруг. И разом, как отключили, прервался, оставив только еле уловимое гудение, пробивающееся как через вату. И голос.

— Здравствуй.

— Кто ты? — Даша посмотрела на свои руки, на побелевшие пальцы, вцепившиеся в куртку Морхольда. Тот все гнал, мелькали развалины, корявые деревья, грязь, блестящие лужи, и все это молча. Только голос, только глухое гудение.

— Я? Меня зовут Мастер. А ты Даша, верно?

Даша глубоко вдохнула.

— Тот человек, Илья, он твой? Был… твоим?

— А, вот оно что… — Мастер цыкнул. — Неужели ты сама смогла его уничтожить?

— Да. А мой друг убил второго. Шатуна.

— Невелика потеря. Хотя, конечно, жаль обоих. Хорошие оперативники. А Илья подавал в свое время хорошие задатки сканнера.

— Кого?

— Сканнера. Ты не удивляешься моему голосу, это очень хорошо.

— Что ему удивляться. Тем более, когда ты уже копался в моей голове.

— Пригнись, — посоветовал Мастер. — Молодец. Ветка могла бы разнести твою драгоценную голову на кусочки.

— Видишь меня глазами, чужими глазами?

— Вижу.

— Скотина!

— Ты неправа… — Мастер явно улыбался. — Совсем, полностью и абсолютно.

— В чем это?

— Во всем. В том, что врешь сама себе. Стоит начать обманывать себя, девочка, и многое закончится сразу, даже не успев начаться. Потому что ложь она как болото. Хватает, тянет вниз, засасывает и не дает вздохнуть. Ты сама, по собственному желанию, полезла бы в топь?

— Ни разу не видела.

Мастер помолчал. Заговорил, отдаваясь еле скрываемым раздражением и совершенно явственным весельем:

— Очень неплохой постулат гласил так: помни о дьяволе. Всегда и везде. И если христианин сомневался в существовании нечистого, то это считалось ересью.

— Это ты сейчас несешь ересь!

— Нет, тут ты ошибаешься. Ты врешь сама себе, Даша, и совершенно забыла про дьявола. Или пытаешься забыть.

— О чем ты, придурок?

— О тебе. И о дьяволе. В твоем случае это одно, и тоже.

…..

— Ну, а как? Ты считаешь плохим меня, а сама? Тебе ли самой не знать о том, как использовать людей? Как делать им больно?

— Я только защищалась. И не всегда у меня получалось.

— Конечно-конечно, ты только защищалась. А если бы умела делать все не по чуть-чуть, а на полную катушку, заставляя мозги ненужных и опасных для тебя людей просто-напросто закипать? Как тогда, не воспользовалась бы?.. Молчишь? Молчишь. Уже делала так, девочка, верно?

— Да.

— И если бы умела, то не побоялась бы применять постоянно, когда надо только себе самой. Кто ты после этого? Много ли в тебе добра?

— Не я такая, жизнь…

— Конечно, только она такая, жизнь-то. А ты, девочка, совершенно не причем. Я, старый дурак, ошибся в тебе. Не понял многого и поступил неверно. Надо было просто отправить к тебе человека, хорошего и умного человека Илью. Одного.

— Твой хороший и умный Илья…

— Он ничего тебе не сделал. А ты его убила. Но, не думай, что осуждаю тебя. Защита, она и есть защита. И именно из-за нее ты не такая и злая. Просто добро для тебя не то же самое, что добро для Ильи Серого.

— И что?

— Ну, как тебе сказать? Зло и добро всегда равны друг другу, ты же понимаешь. И именно в тебе, девочка, таится много… равнозначия. А я, пусть ты и не поверишь, могу тебе на самом деле помочь. Если ты захочешь.

— Уже хочу. Поможешь?

— Остановить отряд Инги и оставить тебя в покое?

— Именно.

Дарья надеялась, что Мастер ушел. Но он возник снова, чуть слабее.

— Вот этого позволить себе не могу. Поверь, что не надо обманывать саму себя и стоит присоединиться ко мне. И я смогу научить многому, а дальше ты справишься сама.

— Да пошел ты!

— Я пойду, конечно, пойду. Ты все равно окажешься в Ордене, и все равно станешь тем, кем тебе предназначено. Жаль, что погибнет еще много людей, и неплохих людей. А, хочешь, заставлю твоего наемника остановиться?

— Попробуй.

— … вы оба погибнете, слишком высока скорость.

— Ага. — Даше очень хотелось сплюнуть. Но как это сделать в собственных мыслях, она не знала. — Погибнем. Ничего ты не можешь. Мог бы, так давно сделал. И если бы хотел помочь, то помог. Пошел к черту.

Больше Мастер не появился.

Квадроцикл несло по улице, узкой, покрытой серой жижей полностью, к повороту. Преследователь ревел двигателем где-то позади, явно угодив в неприятность. И еще, рыча и дико завывая, накатывала бронемашина. А за ней, появляясь из поворота петляющей улочки, выкатывались и остальные подчиненные Мастера.

И тут дождь прекратился.

Даша, подпрыгивая позади Морхольда, и вцепившись в него пальцами, смотрела ввысь. На неожиданно не плачущее небо, пусть и серое, и низкое, и холодное. Зато не били наотмашь ни капли, ни градинки, ни крохотные комочки первого снега. Ничего. Хотя тучи свивались клубками, раздувались, грозно ворочаясь.

— Не нравятся они мне! — каркнул Морхольд. — Ай, как бы снежище не повалил-то!

Даша не ответила, пригнувшись к его спине. И правильно. С выстрелами из ПКТ шутить не стоило. Пули вжикнули очень близко, ушли в сторону. Их подбросило на повороте, и машинка покатилась вниз, через грязь и огромные лужи.

Бронемашина не отставала, хотя скорость слегка и сбросила. Вписаться в изгиб разбитого асфальта так же четко и ровно, как юркий квадроцикл, броневик явно не смог. Морхольд с Дашей выиграли немного времени. Но толку?

Слева, по колдобинам дороги, к ним неслись несколько высоких бронированных грузовиков. А за ними, и тут Даша не поверила своим глазам, катил…

— Твою мать! — Морхольд сплюнул. — И на кой хер я подписался на все это? И чем мне танк подбивать?

Даша засмеялась. Захлебнулась собственным смехом, представив себе картину. Танк. Подбивать. Довеском к уничтожению всех остальных.

— Ее зовут Инга! — прокричала она через смех, перешедший во всхлипы. — Слышишь?

— Ее?

— Валькирию!

— Я просто рад!

Морхольд наподдал газку, юзом проехавшись через огромную лужу. Даша уже не жмурилась, с ног до головы покрытая серой жирной коркой. Плевать!

Когда впереди показался заваленный железный забор и невысокие корпуса зданий, за ними выкатились далеко не все преследователи. Потому как по последнему грузовику из зарослей чилижника, густорастущего по берегам нескольких прудов, прилетела граната. Грузовик жирно чадил, перегородив узкую полосу относительно нормальной дороги. Уцелевшие преследователи отстреливались. Хотя и явно для порядка. Танк, важно кативший в середине колонны, выстрелил один раз. Больше гранат не летело.

А потом впереди, вырезанный кривым шрамом, появился овраг. Овражище. Овражина. С узким и шатким мостком через него. И часть преследователей отстала. За ними ушли только оставшиеся квадроциклы и бронеавтомобили. Но, как водится, легче не стало.

Те, кто обстрелял танк, ждали их всех. Кто, зачем? Одно Морхольд понял сразу, влетая в ворота лагеря. Телеги с пулеметами в округе были только у одной банды. А если вернее, то у Антона Клыча. Из огня, да в полымя, что и говорить.

Хотя сначала им даже повезло. Квадрик, прицепившийся к ним, клычовцы приняли в несколько стволов, изрешетив и седоков, и машину. Морхольд успел завернуть за сгнивший остов лагерного трактора, когда и по нему прошлись выстрелами.