— Всё есть. Там в сумке не напильник, если ты его ждал. В «Трех винтах» мы купили круглую алмазную пилку. Поосторожней, она автоматическая и жутко острая. Режет металл, как масло, но звук хуже, чем скрежет по кирпичу. Как-нибудь отвлеките свою охрану. Я не могу говорить, тут ходят стражники. Бабочка флиртует с одним, так что… Удачи вам! Мы ждем в глубине сада, в заборе уже готова дыра. Тришка покажет дорогу. Передай папе, как я люблю его.

— Это я и сам бы догадался сказать, — хмыкнул Верен. — А меня?

— Тебя я ненавижу! За то, что ты заставил нас всех пережить. Только вернись, мы тебе выкажем всю любовь, которую ты заслуживаешь!

Верен смеялся. Гантар жадно смотрел на него, понимая, что разговор с его дочерью.

— Сказала, что очень любит вас. И убьёт меня лично, если у нас не получится сбежать. Тришка… Разбойник мой ушастый, иди сюда, — Верен просунул пальцы сквозь решетку, чтобы погладить медлиса по голове. Тот заворчал и полез выше по перекладинам. В зубах Тришанций держал конец веревки. — Спасибо, друг.

— Уа, — сипло мяукнул медлис.

Верен втащил веревку внутрь и подтягивал к себе сверток, плывущий по воздуху — не снизу, со двора, а с дерева. Нижняя охрана его не видела. Только бы не заметила стража на стене…

— Ого, посылочка. И не пролезет ведь. Профессор, ваша дочь сказала, они добыли для нас автоматическую пилку. Она визжит. Придумаете, чем её заглушить?

— Ничем. Здесь звукоизоляция. Когда они говорили, что стоит мне позвать на помощь, дежурные прибегут, они издевались. Только в экран можно увидеть, что творится неладное. Надеюсь, наши дежурные лоботрясы туда не смотрят. Пилите смело.

Тришка сидел на решетке над их головами. На предложение спускаться, пока его не заметили, медлис только фыркнул. Верен развязал горловину дорожного мешка и вытащил сквозь ячейку в решетке маленькую пилку: удобная тонкая рукоятка и зубчатый алмазный диск. Нажал кнопку. Пилка взвизгнула. Её чуть искривлённые зубцы размазались в единый круг. Стоило поднести её к прутьям, и они словно таяли, как лёд под горячим ножом.

Выпилив дыру, в которую они могли пролезть, Верен снял часть решетки внутрь. Втянул сумку с одеждой и прочими полезными вещами, вроде охотничьего ножа, взамен того, что отобрали при входе в крепость. Гантар вцепился в крошечный свёрток с колёсиком из нейзильбера. Убедился, что деталь та самая и снова завернул её в тонкий пергамент. Теперь отец Аванты оставил мысль расстаться с колёсиком, весьма похожим на головку алмазной пилки, только с ровными зубцами и тремя отверстиями. Эта деталь ему слишком дорого стоила, чтобы просто отдать её.

— Одевайтесь, — Верен уже застегнул пояс и натягивал сапоги. Узнал те самые, желтые, которые сам покупал для Шакли. Видимо, игрок снова щеголяет в городских штиблетах. И правильно, в городе его серый костюм смотрится так естественно, что запасным «артистическим» комплектом он смог поделиться с «братом». Но пёструю куртку всё-таки не отдал. Она ведь слишком тяжелая и не пролезет сквозь решетку!

Гантар вместо привычной мантии облачился в скромный неновый городской костюм мелкого торговца. Верен уже закрепил веревку на решетке.

— Вам придется спускаться первым. Я обвяжу вас страховочным узлом, вам ничего не придется делать, только постарайтесь не попасть в руки стражи. Сразу отвязывайте… ладно, просто расстегните пояс и бегите за деревья. Вас встретят. Тришка, бандит, иди на ручки, — Верен обнял медлиса, даже не представляя, что так скучал по этому капризному пушистому дружку шакала. — Спуская вместе с профессором.

— Я-уау.

— Никаких, «уа», что я тебе говорил про мёд? Больше ни глоточка гранатомёда, если не будешь слушаться. Вы должны идти первыми, я прикрою. Понял? Возьмите его, он не такой тяжелый, как кажется, и не кусается.

— До скорой встречи, — чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, профессор выбрался за окно и повис на страховке. Медлис, ворча, что это произвол и он больше никогда не станет помогать людям, перелез к нему на руки. На удивление, обняв теплого зверя, Гантар сразу почувствовал себя лучше. Верен не мог сам удержать их на весу, но перекинув веревку через прут регулировал скорость спуска.

У всех, кто участвовал в побеге, замирало сердце. Только бы не заметили!

Едва Гантар почувствовал под ногами мощёный дворик, он выпустил медлиса. Тришка рванул за деревья, где ждал Шакли. Охая, старик поспешил за ним.

Только веревка ослабла, Верен закрепил другой конец, выскользнул через дыру в решетке и начал спуск. И сразу понял, что до сих пор сломанные рёбра ещё не слишком мешали, а вот теперь… К счастью, он догадался отрезать широкие рукава больничной сорочки и замотал ими ладони. Верен просто скользил вниз, а чтобы тормозить зажал веревку щиколотками и каблуками сапог. Вдруг над его головой мелькнула большая серая птица. Он узнал Тень в обличье сокола. Тень зависла, раскинув крылья. Даже без подсказки Верен догадался, что ему тоже нужно замереть.

Два стражника только что разминулись наверху, и что-то привлекло их внимание во дворе. Оба смотрели вниз. Тень закрывала беглеца зыбким щитом, но только если он не шевелился. Провисеть целую минуту оказалось невыносимо долгим мучением. Верен готов был разжать руки и рухнуть вниз, только бы прекратить эту добровольную пытку.

Наконец Тень махнула крыльями и закружилась над двором. Верен осторожно закончил спуск, мягко приземлился и дёрнул верёвку. Хитрый узел обычно развязывался, но в этот раз, как назло застрял. Пришлось бросить вопиющую улику и бежать самому. Подхватив на плечо сумку, он скользнул вслед за Тенью в самую глухую часть сада. Там у калитки его ждали друзья в полном составе. Аванта поддерживала и обнимала отца, на её щеках блестели дорожки слёз. В лапе Тришки победно горела рубиновой искрой бутылочка гранатомёда. Медлис чмокал, не обращая внимания ни на кого вокруг.

— С возвращением, — всхлипнула Бабочка, пока остальные не находили слов. Все хотели обнять Верена, но знали, что дружеское проявление чувств отзовётся в нем дикой болью и не решались.

— Пора, — Сильф сунул вертоловку в карман и первым юркнул в дыру в заборе.

По городу во все кварталы направили совместные патрули городской гвардии и внутренней полиции, которая сейчас помогала тайнецам. Частым гребнем они прочёсывали город, все площади, все харчевни и прочие собрания людей. В это время на углу ровной шестиугольной площадки с названием Пчелиный двор шло представление. Тришанций привёл своих компаньонов сюда из парка, ведь здесь вокруг шестиугольной площади находилось шесть лучших медовых лавок в городе.

Тришка вошёл во вкус выступлений. Если вчера он делал на публике ровно то же, что и всегда в общении с компаньонами, сегодня он заметил зрителей. Медлис понял, что им восхищается не только Шакли. И если он сумеет зацепить, удивить и рассмешить всю эту толпу, его угостят вкусненьким. Тришанций был в ударе. Он феерично капризничал, хвастался, высокомерно требовал от своей свиты всячески ублажать его. Сильф, как обычно, бестрепетно переводил, не поддаваясь на провокации хитрого зверя. Он только сообщал, что Тришка хочет. Эмоционально реагировали шакал и барышни.

Профессор Гантар, неузнаваемый в скромном наряде среди толпы, веселился и восторгался вместе с публикой. Не мог насмотреться на свою взрослую дочь, но Тришка иногда умудрялся завладеть вниманием даже отца Аванты.

Верен не участвовал в представлении. Его высокая фигура, приметная внешность и характерный голос могли привлечь внимание шпиков. Он сидел на тюке походных одеял в подворотне, за спинами артистов, прячась за тележкой. Пил по глотку крепкий дубовый сок, надеясь справиться с лихорадкой. Они снова выбрали место ближе к арке, на этот раз сквозной. Сквозь нее был видел близкий парк и широкая проезжая Парковая аллея. На ней постоянно цокали копыта и катились пролётки.