Вертолов прищурился, кинув на Шакли оценивающий взгляд. Задумчиво почесал нос:

— Полный костюм не надо. Для леса и гор нужны только мягкие сапоги.

— И куртка, — добавил Верен.

— И простая рубашка на перемену. Только не грубая, холщовую он не наденет. И можно серый плащ.

— Хамелеон? Настоящий дорого встанет, — усомнился Верен.

— Просто серый дождевик, полухамелеон сойдет. Они гроши стоят.

— Я вам что, вешалка, чтобы меня так одевать? — возмутился Шакли бесцеремонным обсуждением его будущего костюма.

— Бабочка правильно сказала, наденешь, что дадим, — хрипло напомнил Верен.

— Не буду я бродить по вашим дорогам в крестьянской куртке и полосатых брюках от городского костюма-тройки! Раз уж на то пошло, мне нужны нормальные штаны для верховой езды. Не кожаные! Самые обычные, узкие, неприметного цвета.

— В обтяжку? — ехидно уточнил Верен.

— Нормальные! — зарычал Шакли.

— Ладненько, присмотрю. Хватит финансов куплю, а нет — так сойдет. Ты в этом костюме столько отмахал по лесу, что он уже не очень городской. Новые брюки, пока эти ещё целы — лишние траты, верно?

— Прекращай издеваться, — попросила Аванта, с трудом сдерживая улыбку. Немое возмущение шакала действительно повеселило всех, кажется, даже медлис хрюкал, деликатно скрывая смех.

— Тришка, что тебе принести из города? — Бабочка почесывала медлиса за ухом. Все ожидали, что зверь презрительно фыркнет, высказываясь о преимуществах леса перед людским селением, но глазки медлиса заблестели, и он отчетливо мяукнул:

— Уау-ням-ням!

— Гранатомёд, — чётко перевёл вертолов.

— Что? — нахмурился Шакли. — Это оружие? Бросает гранаты?

Верен не сдержал усмешку:

— Что не понятно? Он просит гранатомёд. Такой красный сиропчик, острый кисло-сладкий соус, мёд из граната. Тришка, один? — Верен показал один палец. — Одну бутылку?

Медлис тяжко и скромно вздохнул, мол, сколько принесёте… целиком полагаюсь на вашу щедрость, благородные господа.

— Мало ему мёда, — проворчал Шакли. — Ладно, купи за мой счёт побольше, сколько сможем нести без проблем.

— Куплю, мне не трудно, если соус порадует малыша. Сильф, ему это не вредно?

— Конечно, вредно. Но если не давать сожрать всё сразу, это мощное оружие в споре с пушистым лакомкой.

— Надеюсь, денег у нас хватит на всё, что нужно, — Аванта нерешительно посмотрела на Верена: — Ты хочешь идти один? Я думала, безопаснее, если мы пойдем вместе.

— Чем безопаснее? — удивленно поднял брови сын дороги. Аванта не знала, как объяснить свою мысль.

— Ты для них чужак, а если нас будет двое… Может быть…

— Меня не захотят ограбить? Или с тобой я не напьюсь, потому что меня не будут зазывать в каждую компанию, выспрашивая новости из дальних краёв?

— Вроде того, — Аванта смутилась. — Я не знаю, как обычно встречают детей дороги, но подумала…

— … что с тобой мы обернёмся быстрее, верно? — спокойно закончил Верен. — Возможно, ты права. Меня будут меньше расспрашивать, видя рядом тебя. Лишь бы сама не привлекла недоброго внимания. Не знаю, как у них там с женщинами. Давно ли им приходилось видеть красивую незнакомую барышню? Но не бойся. Если придётся драться, я разберусь.

— Один? — недоверчиво ухмыльнулся Шакли. Верен утвердительно прикрыл глаза:

— Я — разберусь. Не в первый раз. Я не совсем один, я из братства. Всем это видно.

— Аванте ничего не грозит, — вертолов сосредоточенно перекатывал на ладони каплю воды, пытаясь просчитать грядущий выход в люди. — А вот ты… Пожалуй, вам и правда лучше идти вместе. Будь осторожен, Верен. Там кто-то есть, с кем тебе опасно встречаться. Но я не понимаю причину… Наверное, он тоже чужак, не из их городка. Просто будь осторожен.

— Постараюсь. А вы тут лес не спалите, с обрыва не свалитесь без присмотра. Шакли, у тебя уйма времени набрать каштанов своему дружку. Вряд ли мы вернемся раньше позднего вечера. Если не повезет со спуском, придется ночевать там. Так что обедайте сами, нас не ждите.

— Разберемся, — с уверенной улыбкой лесного жителя пообещал Сильф.

Верен и Аванта ушли на разведку, Сильф занялся обедом и прочими делами по хозяйству. Собирал хворост, разведал, где есть вода. Тень охраняла стоянку, Шакли взял сумку для каштанов и подошел к Бабочке.

— Ты не собиралась отдыхать или предаваться мрачным мыслям? Нет? Составишь мне компанию, сестрёнка?

Бабочка рассчитано по-кошачьи потянулась. Игриво склонила голову набок:

— Хочешь привлечь меня к сбору еды для своего приятеля?

— Ты можешь не работать, просто будь рядом. Скрашивай моё одиночество.

— Идём, братец. Только уговор: руки займи работой, ко мне не приставай.

Шакли в преувеличенном изумлении вскинул брови:

— Вот так поворот! Зачем тогда нам уединяться в лесу, если приставать нельзя?

— Не знаю. Собирать каштаны? — Бабочка засмеялась и легко побежала с поляны по тропе, что вела в десяти метрах от края обрыва. Шакли потащился за ней. Долго вздыхал, что она жестока, холодна и немилосердна, но так прекрасна! Бабочка смеялась.

Они действительно начали собирать стручки бу-каштанов, но вскоре нашли чудесную полянку, присели отдохнуть на сером плаще Бабочки. Сидели близко, и Шакли мигом забыл условие не приставать. Его рука обняла спутницу за плечи. Блондинка его не поощряла, но не возражала. Их губы сблизились… Бабочка улыбнулась и прижала к его губам палец, словно призывая к молчанию.

— Почему? — всё-таки спросил Шакли. — У нас не так много свободного времени, зачем его терять? Мне показалось, ты мне симпатизируешь, сестрёнка?

— Ты мне нравишься больше, чем это прилично, братец. Но сейчас я не хочу думать ни о чем другом, кроме опасности, которая грозит нам со всех сторон. Тебе, и мне, и остальным. Это сбивает мой романтический настрой.

— Да наплевать на всех, мы сейчас можем делать что хотим, никто нас не достанет. Почему бы немножко не развлечься? — игрок шутя ухватил ее пальчик губами, стал целовать руку, скоро добрался до ямочки на шее, а потом их губы слились.

От поцелуя закружилась голова, но вдруг в кустах зашуршало. Бабочка вывернулась из захвата и отстранилась, высматривая опасность. Увидев красно-полосатый хвост медлиса, длинно выдохнула.

— Тришка! Разбойник… Я подумала, дикий зверь. Ох, испугалась… Твой рыжий дружок следит за нами. Ревнует? По-моему, смотрит осуждающе.

— Не осуждает он, не осуждает, не волнуйся. Тришка беспокоится о нас. Но не так сильно, как о том, чтобы поесть.

— Ты хорошо его понимаешь. Отвечай быстро: собаки или кошки?

— Кошки. Не знаю — что, но кошки.

— Конечно, кошки. Они нам ближе и понятнее, хоть ты и шакал, — нежно провела ему по щеке Бабочка. — Люди, которым понятнее кошки, а не собаки, лучше других читают в чужих душах. Ты умеешь читать в женской душе, признайся?

— О, эта грамота никогда не бывает изучена настолько, чтобы читать без словаря, — Шакли криво ухмыльнулся, открыв зубы только с одной стороны. — Но Верен точно сказал бы — собаки.

— Наверняка не угадаешь. Придет, спрошу, если хочешь. Он не так прост, как тебе кажется. Это рядом с нами на твоём фоне он выглядит верным сторожевым псом, защитником справедливости и чести. А на своей дороге он, скорее, волк.

— А я — всего лишь шакал, да? Намекаешь, рылом не вышел? — он снова попытался поцеловать ее. Блондинка уперлась обеими руками ему в грудь и удерживала на расстоянии.

— Ну что ты, братец, ты мне намного ближе, как я могу тебя обидеть? Я просто с недавних пор учусь говорить правду. А ты? Что ты обо мне думаешь на самом деле?

Шакли отпустил ее и отвернулся:

— Что я тебя не знаю. И не уверен, что мне хватит смелости узнать о тебе всё. Но я хочу, чтоб мы были друзьями. Ты мне очень нравишься, Бабочка. А как тебя по-настоящему зовут? Не хочешь, не говори. Я просто так…

— А как бы ты назвал?

— Алисой.

Она вздрогнула. Вцепилась ему в отвороты пиджака.