— Уймись, — хрипло попросил Верен. — Мне уже тошно. Ты причитаешь, как строгая тётушка.

— А что он говорит? — Шакли старательно уничтожал все их чертежи и надписи. Его давно удивляло поведение Тришки. Шакли слышал, что пушистый друг чем-то сильно недоволен, но чем ему мешал Верен, сидящий неподвижно, понять не мог.

— Что всё это добром не кончится, — синхронно, той же фразой, обобщили ворчание зверя Верен и Сильф. Вертолов уже третий раз бросал камешки и результат ему тоже не нравится.

— Я слышу постоянное «охо-хо, плохо, опасно», и он мне мешает думать. А что слышишь ты, в подробностях? — уточнил Верен.

— То же самое, — отозвался вертолов. — «Опасно ходить, опасно ходить, плохо идти и плохо сидеть на месте».

— Если ты так прозорлив, друг мой Тришанций, какие у тебя предложения? — спросил Шакли.

— «Бежать!» — медлис распушил полосатый хвост, не поднимая его победно, а держа вниз «поленом», как у волка. Выгнул спину и поскуливал, скаля зубы. Его обычное «уа-уа» звучало очень нервно.

— Ну так я ничего не вспомню, — сдался Верен и потянулся, раскинув руки.

— Поисковый отряд его напугал, — гладил приятеля Шакли. — А что за идея тебя посетила? Издали на лбу читается.

— Идеи нет, есть сомнение. «Бавваон» — знакомое имя. Напоминает что-то эпическое, из древних героев. Естественно, всем дают имена, связанные с приметами или известными людьми, но тут, мне кажется, форма старая. Возможно, отец Аванты назвал важного человека по прозвищу, передав его особые черты… Мучаюсь, не могу вспомнить. Сильф, что у тебя?

— Примерно то же, что у Тришки. Когда бы ни идти, всё равно опасно. И, кажется, опасность у врат больше для тебя, чем сам город.

— Странно. Разве стража получила приказ стрелять в любого чужака из лука?

— Нет, я проверил. Опасность не от стражи. Возможно, тот отряд снова вне стен. И вам нельзя столкнуться.

— Мне бы тоже не хотелось знакомиться с ними ближе, — кивнул Верен. И быстрым взглядом подал знак приглушить военный совет. На поляну, держа вдвоём самый большой котёл, полный воды, вышли девицы. Они ходили на разведку в поисках ручья, и очевидно нашли его там, где предполагал Сильф.

— Кто обидел маленького? — Бабочка поставила котёл и присела на корточки возле медлиса. — Не плачь. Сладенького хочешь?

— Уходишь сейчас? — Аванта подошла к Верену. — Я волнуюсь… А ты?

— Не особо, — слегка поморщился Верен. — Скажи, это имя… у вас с отцом раньше с ним что-то было связано? Не по работе, какие-то приметы?

— Не помню. Считаешь, это прозвище? Я тоже так подумала. Папа любил давать всем секретные имена, прямо как наш Сильф. Но я не помню, что на древнем значит Бавваон. Это нетипичное удвоение «в» меня тоже настораживает.

— Что ж, хоть для бродяги это странный маршрут, не только поищу нужные нам приметы и сведения по городу, но загляну в библиотеку, проверю список исторических имён. Кажется, что-то в этом есть. Всё, — Верен пружинисто встал: — посидели на дорожку. Сильф?

— Не называй ни одно из своих имён, — не поднимая глаз от разбросанных камушков, тихо проговорил вертолов. — Это их задержит…

— Кого? — заволновался Шакли. — О чём ты?

— Он понятия не имеет, — улыбнулся Верен. — Это наш штучки, Братства Дороги. Он предсказывает мою дорогу, сам её не зная. Главное, это всегда сбывается. Понял, я человек без имени, это важно. Пошёл, — дойдя до опушки, сын дороги махнул рукой и растворился среди деревьев. Он не взял с собой ни денег, ни припасов, только краюху хлеба и на поясе как обычно висели фляга с водой и нож.

Компаньоны мгновенно потеряли его из виду, но все хотели посмотреть, как Верен войдёт в город. Они рассыпались на опушке, притаились за деревьями и смотрели. Бродяга уже вышел на широкую проезжую дорожку, ведущую к подъёмному мосту. Но чтобы подойти к берегу реки, он должен был спуститься с пригорка. Гребень холма ненадолго закрыл Верена от глаз его друзей. И довольно скоро, во всех взглядах возник напряженный прищур и тревога, когда он слишком долго не появлялся на мосту.

— Что-то случилось! — первой рванулась вперед Аванта.

— Куда ты в красном, накинь плащ, — удержал её вертолов. — Сидите, я посмотрю.

— И я, — вызвался Шакли. — Девочки, охраняйте Тришку, чтобы за мной не побежал.

Две гибкие тени скользили в траве по обочине дороги. Ойры с ними не было, она выжидала момент, чтобы отправиться по следу Верена в город, а пока охраняла стоянку в лесу.

— Всё нормально, — Бабочка сжала холодную руку Аванты. — Его что-то отвлекло на берегу. Но я опасности не чувствую, «крылышко» тёплое.

— Значит, опасности нет здесь, для нас. Но его что-то задержало!

— Почему мы думаешь худшее?

— Просто знаю, — шепотом ответила Аванта. — Его дороге кто-то помешал. А это не к добру.

Верен только перевалил за гребень холма, ему открылся вид на берег, и моментально стало ясно, что медлис прав, надо бежать! По берегу рыщет тот самый черный отряд. При свете дня, без защитной стены не такой черный, но бронированные нагрудники частной гвардии с воронёными стальными пластинами, выглядели угрожающе. Верен сбил шаг, остановился. Уже поздно отступать, его заметили. Солдат-наблюдатель вытянул руку, что-то крикнул, указывая на вершину холма. Вести погоню за собой и подвергать опасности друзей и их стоянку Верен не мог. Сомнительно, что отряд ищет именно его. Но будут приставать с расспросами, тоже радости мало.

Похоже, вооруженный отряд топчется по берегу давно и уходить не собирался. Вот почему вход в город казался опасным, почти перекрытым. Что ж, придётся пройти сквозь них.

Стараясь выглядеть усталым и беззаботным, он медленно пошёл с холма. Смотрел поверх голов отряда и поверх стен, на сверкающие на солнце флюгера и заостренную верхушку белой башни.

— Эй, бродяга, стой! — навстречу ему выехали два всадника, перегородив путь к мосту. — Кто ты?

— Вольный человек, вы сами догадались, — Верен старался говорить мирно и открыто.

— Назовись!

— У бродяг нет имени.

— Но как-то же тебя называют, — один из всадников, званием постарше, начал сердиться.

— Зовите как угодно. Своё имя я позабыл много лет назад, отправляясь в дорогу. И нашёл там множество новых имён.

— Назовись, — настаивал старший. — Прозвище в братстве, кличка, всё равно. Скажи, кто ты?

— Вообще-то, приказы любой власти моего имени не касаются, — отстранённо заметил Верен. — Я иду в город. Можете проводить до ворот, узнаете, как я назовусь.

— Не хочешь по-хорошему? Шагай, — двинул на него коня старший всадник. — Наша забота отвести тебя к командиру. Ему расскажешь, кто ты.

Можно было броситься на ближайшего всадника, свалить его с коня, прыгнуть в седло и… Ещё десяток всадников поскачет за ним. Где гарантия, что украденный конь самый резвый? Хуже того, некоторые военные лошади обучены вставать, как вкопанные, если не получат особой команды. Противоугонная школа.

В отличие от многих обывателей, связанных даже в момент опасности правилами приличий, пожалуй, никто в Братстве Дороги не верит, что бегство — худший путь, бежит только виновный. Худший путь — попасть в лапы недружелюбного отряда. Но у Верена была ещё надежда тянуть время, изобразить мирного бродягу и выкрутиться. Неохотно, но без возражений он шёл по берегу к тому, кого в этом отряде считали главным.

Немолодой мужчина с цепким взглядом, без военного нагрудника, больше смахивающий на деятеля тайной полиции, чем на гвардейца, сидел в походном раскладном кресле и молча изучал стоящего перед ним бродягу.

— Хочешь пробраться на остров? Что ты забыл в закрытом городе?

— Это и любопытно, что они прячут от меня? — усмехнулся Верен. — Для меня нет границ и стен.

— Тебя ведёт сюда только любопытство?

— А что ещё? Оно и чувство дороги. Хотелось доказать, что я смогу найти этот тайный остров и я нашёл.

— А не собирался ли ты скрываться тут от розыска за убийство?