— Не говори так, пожалуйста, — страдальчески прошептала Аванта. — Ты был жертвой в предпоследнем круге и тебе мало?

— А ставки, похоже, всё растут и растут, — проворчал Шакли. — Хотел бы я ошибиться.

— Нам туда, — Сильф кивком указал на мраморную стену и украшенную медными цветами тяжелую фигурную дверь. В резьбе вокруг двери, среди виноградной лозы наверху четко виднелась двойка. — Я пойду вторым. Профессор, сможете открыть?

— Силы не те, — печально вздохнул Гантар. — Нужна помощь крепких рук.

— Не я, — сразу предупредил Сильф. — И тележку придётся бросить сразу за дверью. Аэндора меня убьёт… вот всё и сбудется.

Шакли шагнул вперёд, толкнул дверь. Потом надавил обеими руками. Тяжёлая пружина загудела, дверь медленно поддалась внутрь. Шакли держал её, пока все не прошли. Они разобрали багаж, каждый взял на плечо походную сумку с одеждой и одеялом, котелки и чайник тоже не бросили. Тележку вкатили внутрь. В какой-то момент, открывшись шире, дверь стала лёгкой. Шакал рискнул отпустить и проскочил, дверь плавно закрылась.

Впереди изгибалась мраморная винтовая лестница. Гантар первым, налегке, держа наготове «спящий» сейчас веер смерти, шагал по мраморным ступеням. Которые думал пройти последний раз в жизни в день суда. В стенах вдоль лестницы белело множество закрытых дверей. Удивлял слишком свежий и слегка разреженный, как в горах воздух. Словно вместо дверей огромные настежь раскрытые окна, но за ними не город, а горный простор.

— Идите осторожно, тихо, не спешите. Почаще отдыхайте, — предупредил профессор. — Лестница будет казаться бесконечной.

— Нам бы поторопиться, — спокойно подал голос Сильф. — Магистра только что нашли. Приводят в чувство.

— Погоня скоро будет здесь? — дёрнулась Бабочка.

— Не так скоро, — тяжело дыша, заверил Гантар. — Пока он вспомнит, куда я собирался, пока стража сбегает за помощью, пока доберется до нашей галереи. Из пятёрки сюда путь неблизкий.

— Разве они не могут ворваться в ближайшую к ним дверь и передать тревогу всем патрулям? — Верен тоже задыхался на плавном подъёме.

— Так вы не знаете… Белая башня это шесть разных башен, они совмещены в одну только внешне. На самом деле они находятся на разных гранях, в разных мирах. Нельзя пройти сюда в любую дверь, кроме второй.

— Мы были в библиотеке, — вспомнила Аванта. — Там нам казалось, что вокруг неё прекрасный сад и светит солнце.

— Так и есть. Всегда открыта только нижняя библиотека, городской зал. Но всю четвёртую башню от подвалов до верхушки занимает научная библиотека. Сотни залов, редчайшие книжные сокровища… — Гантар мечтательно вздохнул, прощаясь с каждой книгой. — Шестая башня полностью отдана под архив. Все юридические документы, исторические хроники, переписи, всё там, и еле помещается. По чёрной кованой лестнице в первой университетской башне водят туристов. Но им никогда не попасть на эти ступени.

— Так значит, в первой башне наверху нет перехода? — сообразил Шакли. — Он только здесь? А что это, вокруг, там за дверьми?

— Обсерватория. Это астрономическая башня. Тут изучают небеса, потоки времени, погоду, сверяют звёздные карты… За каждой дверью трудятся помощники звездочётов. Самих звёздных магистров у нас только двое. А наверху, в шестигранной пирамиде, все главные приборы. Телескоп, хронометр… И переход там же.

— Почему наверху башни нет окон или площадки, папа? Как же наблюдать за небом?

— Верхняя шестигранная пирамида — сплошное окно, дитя моё. Она прозрачна изнутри. А внешне мы видим блеск её зеркальных стёкол. Потому башня издали сияет, как маяк, маня путешественников. Мы попросту зовём её «фонарь». Думаю, там сейчас ночь и под звёздами полно народу. Работают.

— Уже ночь? Как? — удивилась Бабочка.

— Время здесь идёт по своим законам. В обсерватории то время суток, которое сейчас нужно астрономам. Нам бы успеть подняться до «экватора» — так называли мои студенты единственную площадку, где можно отдохнуть и включить сигнализацию. Как услышим, что погоня ломится сквозь защитный барьер, будем готовиться к серьезной обороне.

Шакли чутко повёл глазами и прислушался. Пока всё тихо.

— Профессор Гантар, — осторожно поинтересовался игрок. — А если вдруг придётся… Вы сможете пустить в ход веер смерти против своих бывших коллег? Или против тайной полиции? Хотя, насколько я понял, эта штука не знает прицельных жертв, погибнут все, кого заденет?

— Увы, она работает именно так. Останутся одни голые стены и двери — скелет второй башни. Но стены призрачны, так что уцелеют все те, кто за дверьми.

Смогу ли я?.. Сам постоянно задаю себе этот вопрос, молодой человек. Мне очень не хотелось бы… Но, кажется, смогу. Постараюсь уговорить их не проверять предел моей решимости. Надеюсь, они поймут меня правильно. Гвардия не вникает в тонкости наших изобретений, но в погоне, безусловно, будут и магистры. Они наслышаны про веер смерти. Громкий скандал был, когда эта проклятая игрушка пропала.

— Дыши ровнее, отец, — попросила Аванта. — Хватит лекций. Ты вот-вот свалишься, даже не сможешь удержать в руках свою сверхмощную «игрушку». Придется ее кому-то передать. И это буду я! Уж я испепелю любого, кто встанет между нами и выходом на свободу.

— Я тебе верю, — тихо усмехнулся Верен. — Только не доказывай делом.

Аванта непримиримо хмыкнула и тащила его по лестнице вверх, параллельно переживая за отца, еле идущего от слабости. Между ними, позади Гантара, тихо шёл Сильф. Так тихо, словно сам стал своей свободной тенью. Аванта только сейчас заметила, что ойра слилась с ним. Тень не скользила рядом по стене, как обычная человеческая тень. Ойра обняла хозяина за плечи, зыбким плащом, чтобы как можно раньше заметить и успеть отбить любую угрозу.

— Вот он, тайник, — дрожащие худые пальцы нащупали незаметную кнопку в стене. «Экватор» они благополучно прошли, опустив за собой тревожную защиту. Астрономы придумали её для тех, кто мог побеспокоить их не вовремя, в самый разгар сложных счислений и астрономических явлений, когда счет на секунды.

Отец Аванты дважды коротко нажал кнопку, на третий раз вдавил её надолго. Откидная ниша в стене открылась. Там лежали принадлежности для письма, в серебряном стаканчике для перьев торчал небольшой свиток. Гантар достал и развернул его:

— А вот и координаты. Останьтесь здесь. Спрячьте их, — намекнул учёный вертолову.

Тень сползла с Сильфа, отделив всех полупрозрачным маскировочным экраном-хамелеоном от Гантара. Бывший профессор так и остался в сером плаще-хамелеоне. Долгополая одежда больше напоминала мантию ученого, он чувствовал себя в ней уютнее. Снова вставил пусковое колёсико в аппарат полного уничтожения живой материи. И резко толкнул дверь.

— Не двигаться! Все плавно повернулись ко мне, держа руки на виду. Не вздумайте поднять тревогу, так мы избежим лишних жертв.

— Гантар! Откуда? Что вы задумали? — донёсся удивлённый голос, явно принадлежащий солидному учёному, не помощнику.

— Спокойно, Тан. Скажите всем, что я не сумасшедший, и лично вы знали меня, как вполне уравновешенного человека. Я ничего плохого вам не сделаю, если не будете мешать, — стараясь говорить внушительно, без дрожи, опальный профессор напомнил всем, что именно в связи с несостоявшимся испытанием веера смерти его арестовали. — Я невиновен, магистр Танал. Не сомневаюсь, заочный суд всё равно будет. Знайте, моё признание написано после долгих сеансов пыток менталмаром***, — (он назвал номер, который наверняка запомнила только Бабочка, а понял магистр Танал). — Сейчас я не жалею об этом. Мне уже безразлично моё доброе имя, и я не требую оправдания в суде. Но знайте, я был категорически против выпуска вот этого чудесного аппарата за стены Мерцающего острова, даже до официальных испытаний. Это пришлось не по вкусу кое-кому в круге. И меня устранили. А теперь я просто хочу уйти. Ирония в том, что это мерзкое изобретение я заберу с собой. Здесь веер смерти не будет уничтожен, я присмотрю за ним лучше целого круга магистров, не сочтите это манией величия, хотя звёздная болезнь по вашей части! — Гантар нервно усмехнулся. — Все тихо по одному встали и вышли в ближайший открытый кабинет. Танал, останетесь последним.