— Кто же вернет лодку обратно? — Аванта поняла, что лучше смотреть на удаляющийся дом провидицы, чем на неуловимый берег.

— Граница, — спокойно ответил Сильф. — Вода сама пригонит лодку на то же место, прямо к дому. Здесь всё стремится на тот берег, к Аэндоре, но не всё может туда вылезти. Потому и нам трудно плыть против общего течения.

— Но вода спокойна, разве тут есть течение?

— Видимого нет.

— Понятно, — Аванта перевела взгляд за борт и всматривалась в прозрачные воды озера, отвоеванного у болота. В глубине ходили темные тени, сомы или другие крупные темные твари. Все они, как сказал Сильф, стремились против хода лодки, в сторону дома провидицы. — Ты хорошо знаешь Аэндору?

— Она меня вырастила, — Сильф тоже смотрел на уходящий всё дальше странный дом на сваях. — Считается, она моя тётка. Другой родни нет, Аэндора, всё-таки, родная душа, хоть не думаю, что по крови.

— Почему не по крови? Мне показалось, вы похожи.

— У нас похожее призвание. Я спрашивал, она бы сказала, если что. Думаю, она нашла меня на дороге или ей кто-то отдал ребенка. Мне известно, что на свете есть места, откуда люди стараются передать хотя бы детей, если не могут выбраться сами. Аэндора родом оттуда. Возможно, она помогала другим. Но сейчас уже давно не странствует. Граница держит, не бросишь. А я не могу сидеть на месте.

— Она первая заметила твой дар? Или вертолова можно научить чувствовать вероятности?

— Учиться пришлось, но способности либо есть, либо нет. Аэндора не могла мне в этом помочь. Я вижу иначе, не могу читать будущее в снах или в зеркале. У меня получается только слышать лес, камни, воду, огонь, ветер… Но лучше всего я понимаю лес. Не могу удержать границы, наоборот, разрушаю их. Потому я почти не жил в ее доме, она устроила меня в селение и навещала, пока я был маленьким. А потом уже я ходил к ней.

— Сильф, ты был раньше на том берегу? — спросил Верен.

— Да, не раз. Но не ночью. И не уходил до сих пор в Негостеприимный край, как называют лес за болотной равниной. Это огромный овраг. Жуткое место. Там и в полдень темно!

— Тебе не странно, что мы должны заночевать там? — напомнила Аванта.

— Логику Аэндоры я понимаю, хотя не все в нее верят, — племянник провидицы хмыкнул. — Все опасные твари, которых на болоте полным-полно, по ночам стягиваются к границе, а днем прячутся в норах и расползаются по всему Недоброму краю. Значит, ночью у нас меньше шансов их встретить в овраге. И легче найти брошенное логово для ночевки — пещеры на склоне должны быть пустыми. Нам бы только успеть перейти болото до сумерек. А когда все сползутся штурмовать границу, мы будем уже далеко.

— Такой свет… похоже, тут всегда сумерки, — пробормотал Верен.

— Верно, — слегка улыбнулся вертолов. — Но не зря нам выпадало «немедленно». Компас вероятностей не врёт, сейчас у нас есть шанс перейти болото, позже будет только труднее. Запомните, там всё опасно! Не расходимся, идите за мной след в след. На голоса со стороны ни в коем случае не отзывайтесь, внимательно смотрите под ноги, а по сторонам не глазейте! Если что померещится, не присматривайтесь, отвернитесь, смотрите искоса, боковым зрением. Можно бы запастись амулетами чистого видения, но мы не на охоту идем, нам бы скорее миновать эту пустошь и не пропасть в ней. Худшее, чего нужно опасаться — тумана, видений, ложного зова и не наступить на спящую тварь. Верен, видишь пятачок для причала? Нам туда.

Примерившись, сильным рывком Верен вытолкнул лодку на берег. Плоскодонка въехала брюхом на травянистую кочку. Подождала, пока трое путешественников высадились в плавнях и, как живая, скользнула обратно в воду. Лодку быстро уносило невидимое течение. Верен выкатил тележку на ту условную «твердь», к которой они пристали. От колес оставались глубокие борозды, сразу залитые водой.

— За мной, след в след, — повторил Сильф, разматывая веревку. — Привязаться по-настоящему не получится, нужна свобода действий, но держитесь за вервь и не теряйте друг друга из виду. Я иду впереди, Аванта — сразу за мной, Верен, ты смотришь сзади. Далеко не расходитесь. Прежде чем говорить, дотроньтесь до собеседника, чтобы знать, что голос — не иллюзия. Мне это труднее, но я обернусь, если будет что сказать. Готовы?

— Даже если не очень, не возвращаться же, верно? — усмехнулся сын дороги.

— Если намекаете на меня, я пока не боюсь, — заметила Аванта. — Не знаю, как дальше, но пока это просто болото. Шорох трав, плеск воды, запах тины и торфа. Ночью у костра страшные истории об этих кочках наверное впечатляют, но не сейчас.

— Не нужно лишней бравады, — хрипло сказал Верен. — Приятно, что ты не трусиха, но отнесись к словам Сильфа серьезно. Тут коварное место.

— Я верю. Но всё равно не боюсь. Пока что, — со значением добавила Аванта. Спутники должны были понять, когда придет время ее успокаивать и подбадривать, они узнают. Но нет смысла пугать ее раньше времени.

В последний раз они оглянулись на безопасный берег. Темная ломаная башня дома Аэндоры торчала из камышей, похожая на маяк. В одном из окон пожаром горело солнце. Путешественники поняли, провидица не смотрит им вслед, она закрыла окно отражателем. Не хочет своим беспокойством притягивать к ним неприятности.

Стальной щит, отражающий солнце, подсказал всем троим одну и ту же мысль: обратной дороги нет.

Бурая равнина казалась бескрайней, но нигде не выглядела однообразной. Каждая коряга служила особой приметой, и для знающих местность, не должно составлять труда находить в ней привычную тропу. Так обманывался взгляд чужака. Но Сильф показал, насколько вокруг всё ложно. Пройдя шагов десять по бурым травяным кочкам, он обернулся к спутникам:

— Оглядываться тут почти смертельно. Только отвернешься, всё впереди переменится, нужно снова прокладывать путь. Но один раз можно. Смотрите…

Они повернулись к берегу озера. Оно точно должно быть близко, это путешественники понимали. Но не увидели даже заросли камыша и черное поваленное дерево, мимо его вывернутых корней они только что прошли. Во все стороны одинаково далеко вперед раскинулось болото. Край его терялся в низко стелющемся тумане. Но и видимый край равнины везде перекрывали травяные шалаши, щупальца черных, словно сгоревших, коряг, высокие бурые кочки, обманывающие глаз — они выглядели далекими холмами, а могли оказаться высотой по колено. С уменьшением силуэтов по мере отдаления тут не сложилось, болото играло с размером наоборот. Путешественники чувствовали себя на дне плоской миски с невысокими краями, в которую с аппетитом заглядывает много невидимых голодных глаз.

Аванта и Верен, вопреки предупреждению, не могли не искать опасности по сторонам. Отвести пристальный взгляд от туманной кромки болота не получалось.

— Смотрите под ноги! — заставил их очнуться Сильф. — Нельзя долго стоять на месте, вода набирается. За мной, след в след…

Они поспешно переступили на сухую кочку, вытащив ноги из мокрой чавкающей глины. А ведь пару секунд назад было сухо. Топь коварно притаилась под слоем мертвой травы. Странно, обычно растительность на болотах буйная, сочная, воды корням хватает. Но если воды слишком много, всё гибнет. Даже корни вездесущей непобедимой травы захлебываются в топи.

Аванта осторожно ступала на те же точки, откуда только что убрал ногу вертолов. Сильф ступал легко, его следы не наполнялись бурой водой, они почти не приминали траву. Приходилось смотреть в оба, чтобы успевать за ним. За спиной она слышала скрип деревянных колёс, но Верена не видела и оглянуться не могла. Совсем не было времени обозревать окрестности, пусть даже боковым взглядом. Аванта верила, что замыкающий их цепочку опытный путешественник не отстанет, тележка не утянет его в топь, и он еще успеет глянут по сторонам. Сама Аванта мельком видела только спину вертолова и шла по его следу. Идя так, невозможно оценить, много ли пройдено и сколько осталось, но на болоте привязываться и к приметам, и к внутреннему чувству бесполезно. Это чужаки уже поняли. Проводник видит путь, ему решать как их вести, только он заметит край болота и выведет их… Они надеялись, что выведет.