Одновременно с карательными мероприятиями ВВ НКВД осуществлялись массовые аресты участников подполья. Три таких акции упоминаются в изученных нами источниках: 1. С лета 1944 по июнь 1946 г. в Беларуси было расстреляно 3035 и арестовано 17872 партизана и участника антисоветских организаций… выявлено и арестовано 5620 иностранных разведок и контрреволюционных органов, ликвидировано 814 подпольных организаций и партизанских отрядов, из них 667 польских, 97 белорусских, 23 украинских и 27 других «фашистско-националистических банд»; 2. 15.12.1944 г. во время проведения силовой акции арестовано 5069 членов подпольных организаций, 700 агентов, 800 — расстреляно (всего репрессировано 6569 человек). арестовано около 50000 дезертиров и уклонистов»{78}; 3. С 15.01. по 20.02.1945 г. в западной части страны (Брестская и Пинская области) проведена широкомасштабная «зачистка» 839 населенных пунктов, обыскано 48779 дворов, проверено 165137 человек, прочесано 12 тыс. кв. км лесов и болот. Разгромлено 33 партизанских отряда, расстреляно 98 и арестовано 3863 человека{79}.
Следует также отметить, что во время проведения карательных операций использовались и лжепартизанские группы. Одно такое «подразделение», укомплектованное 20 офицерами НКГБ СССР, ликвидировало два отряда «лесных братьев»{80}. Однако, несмотря на ощутимые потери, белорусское сопротивление продолжало жить и бороться.
В целом второй этап характеризуется как время структурной реорганизации белорусского подполья и его активной боевой деятельности. На данном этапе активизируются контакты белорусских отрядов с литовскими, украинскими и польскими партизанскими формированиями. Вот выдержки из воспоминаний командира отряда белорусского сопротивления К. Шишея (Вороновский район):
«В деревне я стал говорить с хозяйкой на польском. Она, видно, пошла к аковцам и рассказала обо мне. Назавтра я вновь пришел к ней. Заходит в хату «мадам» лет сорока. И на завтра назначила встречу. Пошли. Зашли в хату. Женщина та посмотрела на нас и повела в лес. Из кустов выходит польский капитан. «Чалем, хлопцы!» — «Ча-лем», пане капитан!» — говорю. Офицер приказал, чтобы кого-то позвали. Пришел какой-то мужчина, который спросил: «Вы кто такие?». Я говорю: «Мы белорусские солдаты и будем с вами…» — «Так ты хочешь, чтобы тут была Беларусь?» — «Конечно, — говорю, — тут же народ белорусский кругом». — «Ну и что ты думаешь, — говорит, — будет держава?» Говорю: «Ну какая теперь держава? Нам необходимо спастись от большевиков. Вам и нам. А потом будем делить, что кому». Он подумал: «Правильно, нам делить нет чего»{81}.
Третий этап (9 мая 1945 — 8 января 1954 г.) совпадает с завершением Второй мировой войны в Европе и упразднением Барановичской области.
На этом этапе белорусское эмигрантское правительство видит свою задачу в сохранении национальной армии. В условиях «холодной войны» и возможного вооруженного конфликта между США и СССР БНП, активно используя приобретенный в 1944–1945 гг. опыт партизанской борьбы, противодействует мероприятиям по установлению советских порядков на территории Беларуси. Под руководством БНП партизанские формирования совершают налеты на учреждения новой власти, подразделения и части Красной Армии и ВВ НКВД, осуществляют террористические акты над партийно-советскими администраторами.
По данным западных источников, активно действовал отряд сопротивления, насчитывающий около 200 человек, на Слонимщине, а так же отряд в Козловщинском районе. Последний, вступив в огневой контакт с войсками НКГБ, ликвидировал 20 солдат и офицеров. При этом потери партизан составили 8 погибших и 3 оказавшихся в плену. Повстанцы, прорвав кольцо окружения, ушли в район Зельвы и влились в местный партизанский отряд, насчитывающий около 150 человек{82}.
Во время выборов в Верховный Совет БССР (март 1947 г.) на территории бывших районов Барановичской области, включенных в состав Гродненской, было совершено 36 вооруженных нападений на партийно-советские учреждения. Тогда партизаны ликвидировали 43 чиновников из состава органов местной власти{83}. Для сравнения отметим, годом ранее, в 1946 г., на территории всей Беларуси произошло 50 таких операций. Смерть нашли 120 советских номенклатурщиков{84}.
Самая настоящая война развернулась в самый разгар коллективизации. Каждую ночь гремели выстрелы. Повсеместно пылали сельсоветы, исполкомы, районные отделы милиции. На территории только трех районов области в 1946–1950 гг. от пуль народных мстителей пало более 100 аппаратчиков: Барановичский район — К. Переход, председатель сельсовета (1945), И. Лобко — уполномоченный РАЙФО (Молчадь, 1946), К. Емельянчик — председатель Жеребковичского сельсовета (1946), И. Косенко — директор кирпичного завода (Севрюки, 1946), А. Петлицкий — председатель Подлесейского сельсовета (1948), П. Щербаков — председатель Полонковского сельсовета (1949), И. Сташинский — председатель Голынковского сельсовета (1948), Е. Кузьмина[14] — народный заседатель (Утес, 1950){85}; Слонимский район: Финько — финагент, Миско — председатель Костеневского сельсовета, А. Король — депутат Верховного Совета БССР, председатель Шиловичского сельсовета (1947){86}; Воложинский район: В. Борисевич — секретарь Ивенецкого РК КП(б)Б, И. Мезин — директор школы (1947), Б. Дошчечка — заведующий строительным отделом Ивенецкого райисполкома (1948)…{87}
Под особым вниманием «лесных братьев» оказался репрессивный блок. Партизаны на красный террор ответили своим террором. Согласно воспоминаниям современников, в конце 1948 г. они повесили «комиссаров особо уполномоченных» Маджикидзе, Васильева и Гусарова, которые активно применяли пытки во время допросов{88}. Был расстрелян начальник Слонимского НКГБ Алехнович, совершено покушение на его заместителя (1946){89}. В Ляховичском районе смерть настигла Роганова — старшего оперуполномоченного Ляховичского и Столбцовского РО МГБ (1948){90}, в Слонимском — А. Михальчика — участкового инспектора РОМ (1945), Казаченко — военнослужащего ВВ НКВД СССР (1946).{91}
Власти бросились разыскивать партизан. За их поимку была обещана в качестве награды большая сумма денег. В местных газетах сообщались их приметы. Но в это время исполнители акций возмездия находились вне зоны досягаемости. Разъяренный безуспешностью попыток покончить с белорусским подпольем НКГБ, «устраняя преграды на пути к коммунизму», ответил жестокими репрессиями. Не щадили ни живых ни мертвых. Из воспоминаний Константина Мыслевца:
«Где-то в 1949 или в 1950 году было сильное столкновение партизан с НКВДэшниками. Погибли два партизана. Их, к сожалению, свои не успели забрать. Тогда каратели притащили погибших в Корсынь, согнали всю деревню и на глазах стали издеваться над трупами. Взяли обычную пилу и давай их, как дрова, пилить. Одного пополам, другому голову отпилили. Звезды на груди вырезали. Хотели, чтобы признались, чьи это родственники. Боялись эти сволочи даже мертвых партизан, не говоря уже про живых…»{92}.
