Но вернемся вновь в 1943 г. 5.12.1943 г. Г. Сидорок приказал командиру бригады им. Фрунзе С. Ключко обеспечить разоружение отрядов Армии Крайовой. Выполняя приказ, комбриг с отрядом им. Фрунзе выехал в д. Куль Ивенецкого района, недалеко от которой, согласно данным разведки, находились поляки. Тут партизаны разместились на ночлег. В ночь с 6 на 7 декабря аковцы, сняв часовых, напали на них, ворвались в дом, где находился штаб. На месте были расстреляны командир отряда И. Иванов, начальник штаба В. Губа, начальник Особого отдела Котов, два офицера получили ранения. Семь партизан во главе с заместителем командира отряда по разведке аковцы, обезоружив, взяли в плен, но потом отпустили{176}.
Сохранилась собственноручная записка В. Чернышева уполномоченному ЦК КП(б)Б и БШПД по Ивенецкому межрайцентру Г. Сидорку, датированная не позднее 5–6 декабря 1943 г. Приводим ее текст с небольшими сокращениями:
«Т. Дубов. Операцию (по разоружению АК. — А. Т.) провел замечательно. Это очень хорошо. Я ожидал, что это придется проводить с большой кровью. Бригада Чкалова выходит на прочистку района от белопольских банд. Надо, во что бы то ни стало, быстрее накрыть конную группу (под командованием З. Нуркевича. — А. Т.).
Для сортировки бывших польских партизан, а также тщательного следствия создаю специальную комиссию под твоим руководством во главе с т. Зухба и Степченко. Надо быстрее закончить следствие. Запросил т. Пономаренко о том, как поступать с главарями. Сейчас их надо крепко охранять. Прошу срочно сообщить все данные на главарей польской банды.
Взятых в отряды поляков держать группами (пока без оружия) под руководством наших командиров. Часть надо завербовать и отпустить домой. Сволочь, особенно полицию, помещиков, осадников надо стрелять. Но чтобы от этом никто не знал. Потихоньку. Платон»{177}.
Арестованные польские офицеры Вацлав Пелка («Вацлав»), Каспер Милошевский («Левальд»), Юлиан Бобровницкий («Клин»), Валентин Пархимович («Вальдан»), Здислав Кахутницкий («Иква», «Гром»)[34], Матей Ржевутский («Затор»), Сергей Гаворка («Витольд»), Фадей Мигач («Мита») и Владислав Скроский (командир взвода, адъютант командира батальона. — А. Т.) были обвинены в разоружении и убийствах советских партизан и в других преступлениях против Советской власти (за убийство белорусского населения советские партизаны не судили).
«Выше поименованные обвиняемые, — говорится в заключении комиссии, которая была создана для проведения следствия, — на допросах отрицали свою виновность в предъявленных им обвинениях, однако материалами предварительного следствия, документами, изъятыми в штабе батальона № 331, а также частичными их собственными признаниями они полностью изобличаются в контрреволюционно-националистической деятельности, направленной против Советской власти и на восстановление бывшего польского государственного строя в его границах до 1939 года»{178}.
Всех их приговорили к расстрелу. Но В. Пелка, К. Милошевский, Ю. Бобровницкий, Л. Рыдзевский, Е. Лось не были казнены, а по приказу П. Пономаренко в конце 1943 г. спецрейсом, прибывшим из Москвы, этапированы на Лубянку[35].
Тем временем бывшие аковцы, поняв, куда они попали и что их ожидает, начали покидать советские отряды, при этом с оружием. 7 декабря Г. Сидорок в своем приказе № 49 констатировал факты дезертирства бывших аковцев и запретил давать оружие тем, кто еще остался, потребовав не посылать их на «все виды операций». Начальникам Особых отделов бригад и отрядов поручалось провести детальную проверку всех бывших аковцев и «отъявленных сволочей расстрелять, а из числа проверенных и преданных нам поляков подобрать агентуру»{179}.
Подпольный обком особенно волновал вопрос о неудавшемся разоружении 1 декабря 1943 г. польских отрядов во главе с А. Пильхом и З. Нуркевичем. На базе их был возрожден 331-й батальон АК под командованием подпоручика А. Пильха («Гура»).
В. Чернышева также насторожили контакты руководства АК с нацистами. Советская разведка знала, что немцы, стремясь активизировать местные силы в борьбе с чернышевцами, с конца 1943 г. стали использовать конфликт АК с партизанами.
«Запись беседы с командиром польского легиона в районе Ивенец старшим лейтенантом Гурой, состоявшейся 4.02.1944 г. в г. Столбцы в квартире руководителя ЦТО[36] Нойбюргера.
Присутствовали: обер-лейтенант Альбрехт, майор Бодевиг, лейтенант Штайгер, как переводчик, польский ст. лейтенант Гура, два польских лейтенанта и Нойбюргер, тоже как переводчик.
Польский ст. лейтенант Гура сообщил:
Моя штаб-квартира располагается в дер. Старжинки, 3 км юго-восточнее Ивенца. Численность моего легиона в настоящее время составляет 8 офицеров и 300 рядовых, из них 100 чел. кавалеристов. Из оружия я располагаю: 270 винтовок (35 голландских, 30 немецких, остальные русские), 14 пулеметов (1 французский, 13 русских), 17 автоматов (2 немецких, 15 русских), 15000 патронов.
От СД я получил 18000 патронов, 28.12.1943 я имел беседу с штандартенфюрером СД из Минска (фамилию не знаю). Последний направил мне боеприпасы и отдал распоряжение о снабжении меня продовольствием жандармерии в Ивенце.
Со своими людьми я охраняю следующие районы: от линии Ивенец — Раков примерно 15 км на север и на юг до р. Сулла: 64-4, 64-2, 65-8. На востоке мой район ограничивается бывшей польско-советской границей, на западе — Налибокской пущей. И мне известно о существовании еще трех польских легионов. В частности в Вильно, Ошмянах и Лиде.
О советских бандах могу сообщить следующее (см. приложение). Я предлагаю немецкому вермахту: мне по силам довести численность моего легиона до 1000 чел. Из них я могу часть сделать кавалеристами. Я хотел бы предоставить свой легион в распоряжение германского вермахта для борьбы с советскими бандами. Я предлагаю для охраны семей в районе моей мобилизации примерно 500 чел. оставить в районе Ивенца. С остальными 500 чел. я готов участвовать в активной борьбе с советскими бандами.
Из вооружения мне необходимы карабины, автоматы, в особенности из тяжелого оружия минометы калибра 50 мм, а если возможно, то и легкие противотанковые орудия. Кроме того, мне срочно необходимы ракетницы, патроны и ручные гранаты. Я в состоянии обучить моих людей владению всеми видами оружия. Из обмундирования желательно получить сапоги или ботинки и брюки. Я предлагаю сохранить моим людям польскую форму. Кроме того, я ощущаю недостаток в перевязочном материале, картах и компасах.
В районе теперешнего действия не имею телефонной связи, так как линия связи постоянно разрушается. Для работы на рации у меня нет кандидатов на радистов.
На всякий случай прошу известить меня через г-на Нойбюргера, руководителя ЦТО в Столбцах. Мне стало известно, что в Барановичах и окрестностях служащие моего легиона арестованы службами белорусского СД. Проведены эти аресты по приказу СД или белорусская СД[37] по своей инициативе старается подорвать мой легион, мне не известно. Но кажется, что скорее всего последнее. Эта мера действует на моих людей угнетающе. Я прошу прекратить эти аресты.
ПРИЛОЖЕНИЕ:
Касается: беседы с руководителем польского легиона ст. лейтенантом Гурой. О распределении большевистских бандитских групп в районе действия польского легиона ст. лейтенант Гура сообщил следующее:
Командующим Барановичской зоной является генерал-майор Платон (псевдоним В. Е. Чернышева. — А. Т.), находящийся в бригаде имени Чкалова. Бригада Чкалова насчитывает примерно 1000 чел. и располагается северо-западнее Ивенца. Командиром соединения советских партизанских бригад для Ивенецко-Налибокской зоны является политрук Дубов (советская фамилия Сидорок), бывший секретарь большевистской партии. Начальником штаба является майор Василевич, находящийся в бригаде им. Сталина. Командиром бригады им. Сталина является полковник Гулевич, начальником штаба — полковник Карпов. Бригада насчитывает свыше 1500 чел. и располагается недалеко от Налибок.
Бригада «1 Мая» насчитывает примерно 1500 чел. и действует в районе Барановичи — Новогрудок — Слоним. Командир не известен.
Бригадой «Жукова» командует капитан Москалев. Комиссаром назначен Прокофьев. Сфера деятельности бригады простирается в район восточнее и юго-восточнее линии Деревно — Рубежевичи.
В районе Налибок располагаются две еврейские банды, в частности банда Зорина численностью в 600 чел., из которых примерно 150 чел. способны носить оружие, и банда Бельского численностью примерно в 450 чел., из которых примерно 150 чел. боеспособны.
В том же районе располагается бригада «Суворова», насчитывающая примерно 500 чел. и пополняющаяся дальше. В районе Волмы располагаются две партизанские группы, в частности бригада «Щорса» численностью в 1000 чел. и специальная бригада под командованием Морозова, выполняющая специальные задания и полицейские задачи внутрибандитской деятельности. Банда очень активна.
ДАЛЕЕ СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГУРА СООБЩИЛ СЛЕДУЮЩЕЕ:
В январе месяце от жителей дер. Дудка (южнее Ивенца) легион узнал, что там находится партизан. Речь шла о начальнике разведки генерал-майора Платона. Легион окружил дом, где находился партизан, и расстрелял начальника разведки […]
Убитый имел при себе записи о СД в Барановичах. Среди прочих указывалась фамилия начальника СД в Барановичах, численность личного состава, вооружения. Из записей стала известна фамилия партизанского агента СД в Барановичах и, кроме того, сделана пометка, что белорусская СД в Барановичах при благоприятном случае перейдет к бандитам. В ходе допросов гражданских лиц было установлено, что начальник разведки за день до этого встречался со служащим белорусской СД в Барановичах, который, видимо, и передал ему эти сведения. Легион все это довел до сведения жандармерии в Ивенце, которая, однако, заявила, что не может арестовать этого служащего СД, а только наблюдать за ним.
Для популяризации польского легиона в пропагандистском отношении необходим пропагандистский материал на польском языке и пишущая машинка с польским шрифтом.
Подписал Штайгерт, лейтенант и адъютант»{180}.
