Однако постепенно отношения начинают портиться. Осенью в батальон АК им. Т. Костюшко прибыла группа хорошо подготовленных офицеров-парашютистов из Лондона. Среди них были Адольф Пильх («Гура»), Лех Рыдзевский («Гром»), Езехель Лось («Иква»), Юлиан Бобровницкий («Клин») и др. Командиром батальона стал подпоручик А. Пильх. В ноябре его заменил майор В. Пелка, направленный Главным командованием АК из Варшавы. А. Пильх стал его заместителем. Организатор батальона Каспер Милошевский, которого хорошо знали советские партизаны, стал заместителем командира по связям с советским сопротивлением.
Все эти перемещения и особенно появление в пуще эмиссаров из Лондона и Варшавы не остались без внимания полковника Д. Армянинова, о чем он незамедлительно доложил В. Чернышеву. В это время увеличивается число вооруженных столкновений между аковцами и партизанами. Первые выступали в роли «защитников» польского населения от «большевистско-жидовских банд», вторые считали себя хозяевами на советской территории. 18 ноября 1943 г. польским подразделением уланов под командованием З. Нуркевича («Ночь») в д. Дубники Ивенецкого района были разоружены и расстреляны 10 партизан из еврейского отряда № 106 под командованием Ш. Зорина[30], которые приехали сюда проводить заготовку продуктов.
Барановичский обком партии и Ивенецкий межрайцентр стремились подчинить себе польский батальон АК, а также парализовать всю польскую конспиративную сеть в Ивенце, Ракове, Столбцах и других населенных пунктах Барановичской и Виленской областей. В выполнении этой задачи большую помощь чекистам оказал задержанный партизанами весной 1943 г. член польской подпольной организации офицер АК Адам Свенторжецкий. Он, сломавшись на допросах, выдал подробные данные о структуре и составе конспиративной сети, ее целях и задачах, о печатных изданиях, руководителях организации, о ее связях с центрами в Вильно и Варшаве. Согласно показаниям А. Свенторжецкого, руководители организации рассчитывали на разгром немцев и одновременно на ослабление Красной Армии. Они надеялись, что в подходящий момент удастся перегородить путь Красной Армии и не дать ей вновь занять Западную Украину и Западную Беларусь{159}.
В докладной записке В. Чернышева на имя П. Пономаренко говорилось:
«Свенторжецкий нами использован для специальной работы и дает положительные результаты по разложению польских формирований, а также ценные сведения о поляках. Спецгруппа Свенторжецкого[31] уничтожила ряд агентов польской контрреволюционной организации».
Далее в докладной сообщалось:
«нами арестован руководитель подпольной организации Воложинского уезда Т. А. Корсак, с которым ранее был связан Свенторжецкий. Корсак был взят нами под видом ареста немецкой жандармерией. Следствие продолжаем вести. Корсака возможно использовать в дальнейшей работе»{160}.
Но Корсак, пройдя через жесточайшие пытки, отказался дать подписку о сотрудничестве начальнику Особого отдела бригады им. В. Чкалова Д. Зухбе и в октябре 1943 г. был расстрелян.
10 октября 1943 г. уполномоченный ЦК КП(б)Б и БШПД по Ивенецкому межрайцентру Г. Сидорок («Дубов») в сопровождении своего начальника штаба майора Р. Василевича и охраны из 12 человек прибыл на базу польского батальона АК, которая находилась недалеко от д. Кромань в урочище Прудичи — Млынок Налибокской пущи. По его требованию был собран личный состав батальона для беседы. Полковник Г. Сидорок призвал аковцев к совместной борьбе с оккупантами в составе Ивенецкого партизанского соединения и поставил перед ними боевые задачи. Но, как позднее вспоминал А. Пильх, это пропагандистское выступление не нашло поддержки у присутствующих{161}.
12 октября Г. Сидорок и Р. Василевич подготовили следующий приказ:
«1. Сего числа польский национальный отряд им. Т. Костюшко в боевом и национальном отношении подчиняю командованию соединения и ввожу в состав соединения как боевую партизанскую единицу.
Подтверждаю задачи, поставленные мною отряду 10.Х.43 г.:
а) вести повседневную разведку немецких войск, установить численность гарнизонов, нумерацию частей, передвигающихся по железным и шоссейным дорогам. Разведывательные данные предоставлять один раз в декаду, особо важные немедленно;
б) до конца октября спустить под откос не менее 3-х вражеских эшелонов;
в) …уничтожить не менее 15 автомашин;
г) …уничтожить не менее 15 км телефонно-телеграфной связи;
д) разложить или уничтожить не менее 3-х полицейских участков.
3. Район действия отряда Столпецкий, где разрешаю проведение хозяйственных операций. Диверсионно-подрывную работу проводить на железнодорожной магистрали Минск — Барановичи, Минск — Молодечно»{162}.
Однако командование батальона, проигнорировав «процентовку» советского полковника, отказалось выполнить этот приказ и продолжало подчиняться штабу Новогрудского военного округа в г. Лида.
В то же время аковцы не хотели открыто вступать в конфликт с советскими партизанами, сохраняя видимость своей лояльности и поддерживая с ними информационную связь. Таким образом, с одной и другой стороны велась двойная игра: жертвы и будущие убийцы пожимали друг другу руки. Комбат В. Пелка 18 октября 1943 г. направил в штаб Новогрудского округа следующую информацию:
«Положение наше в отношении с советскими партизанами не изменилось. Они показывают вид хорошего отношения к нам, мы к ним то же самое, а в действительности друг друга обманываем»{163}.
Накануне 26-й годовщины Октябрьской революции (6 ноября 1943 г.) командование польского батальона направило на имя полковника г. Сидорка письмо, в котором поздравляло его и всех советских партизан с большим праздником. 8 ноября Г. Сидорок письменно поблагодарил командование польского батальона за поздравление и пожелал батальону больших успехов в борьбе с немецкими оккупантами. (Письмо Г. Сидорка было направлено на имя К. Милошевского, хотя в это время командование батальона уже сменилось, о чем отправитель не знал. — А. Т.) «Бейте врага так, как бьет его сегодня славная польская дивизия имени Т. Костюшко, первая ворвавшаяся вместе с чешскими и русскими солдатами в наш родной цветущий Киев»{164}, — такими словами заканчивалось письмо. Это был, кажется, последний, как отмечает в своем исследовании белорусский историк A. Хацкевич, «любезный» обмен письмами между руководителями советских партизан и командованием батальона АК»{165}.
Отношения продолжали обостряться. Чернышев разрабатывает план разрушения польского формирования. Москва, как мы уже отмечали, дала на это свое добро. Из шифротелеграммы начальника ЦШПД, секретаря ЦК КП(б)Б П. К. Пономаренко секретарю Барановичского обкома КП(б)Б B. Е. Чернышеву от 16 мая 1943 г.:
«По вопросу отношения к польским формированиям днями получите подробные указания. Сейчас старайтесь тщательно изучить их политические намерения, тактические приемы борьбы, организационную структуру снизу доверху, фамилии руководителей и их партийную принадлежность. О всех новых добытых вами данных по этим вопросам радируйте немедленно»{166}.
Теперь, когда разведка боем была проведена, Барановичский подпольный обком КП(б)Б и Ивенецкий межрайцентр, подчиняясь П. Пономаренко, стали тайно готовиться к операции по разоружению. Сохранился приказ № ОП 215 от 24 ноября 1943 г., подписанный Г. Сидорком. В нем в категорическом тоне высказывалось требование, чтобы командир польского батальона вместе с перечисленными офицерами 25 ноября прибыл в штаб бригады им. Фрунзе, которая размещалась недалеко от лагеря аковцев{167}. Однако остался невыполненным. Тогда было решено под благовидным предлогом пригласить поляков на базу советских партизан и расправиться с ними. 27 ноября Г. Сидорок направил в штаб батальона приглашение всем офицерам штаба прибыть 30 ноября к нему на «военное совещание». По просьбе польской стороны это «совещание» перенесли на 1 декабря.
