Источник: Туронак Ю. Беларусь пад нямецкай акупацыяй. Мінск, 1993. С. 127.
По данным, представленным в таблице № 56 в ходе 4 только операций — «Зумпфибер», «Гамбург», «Альтона», «Герман» — на территории Барановичской области погибло от рук карателей 21497 человек{130}.
Борьба, которую вели советские партизаны с нацистами, обернулась национальной трагедией для западных белорусов. Первая карательная операция на территории области называлась «Зумпфибер» («Болотная лихорадка»). Она проводилась с 21 августа по 21 сентября 1942 г. Результаты ее, согласно рапорту, следующие: спалено 49 партизанских лагерей, убито в боях 389 партизан, 1274 гражданских жителей, которых подозревали в сотрудничестве с партизанами, и 8350 евреев. К тому же «эвакуировано» 1217 человек. Таким образом, всего было убито более 10 тыс. человек, из которых партизаны не составляли и 4 %{131}.
Под руководством Готтберга с 3 июля по 30 августа 1943 г. была проведена еще одна крупная операция под кодовым названием «Герман». Секретарь Барановичского обкома партии В. Е. Чернышев доносил:
«В первые дни боев с карательной операцией партизанами был убит известный населению Белоруссии с начала войны палач, подполковник войск СС Дирлевангер и захвачен весь план операции»{132}.
Оберфюрер СС Оскар Дирлевангер действительно участвовал в операции со своей бригадой СС. Сам комбриг до войны отбывал тюремное заключение за растление несовершеннолетних и браконьерство. Спору нет, Дирлевангер, совершивший преступление против человечества, вполне заслуживал смерти. Но генерал Чернышев поторопился его похоронить. Дирлевангер прожил еще два года и умер во французском лагере для военнопленных в Альтхаузене (Верхняя Швабия) 7 июля 1945 г.{133}
Секретарь Барановичского обкома умел лихо уничтожать врага на бумаге. В донесении он заявил, что партизаны в ходе операции «Герман» убили и ранили более 3 тыс. немцев и полицейских и взяли в плен 29 немецких солдат{134}. Готтберг же общие потери немцев и их союзников определял в 205 убитых, раненных и пропавших без вести — то есть в 15 раз меньше. К слову, пропавших без вести немцев было только трое — т. е. в 10 раз меньше, чем число пленных, которых будто бы захватили партизаны «Платона». Откуда взялись столь невероятные цифры вражеских потерь, станет понятно, если прочесть следующий пассаж из чернышевского донесения:
«Пущено под откос 37 эшелонов, на участке Лида — Юратишки из-под обломков извлечено 300 трупов немецких солдат и офицеров»{135}.
Интересно, кто же их извлекал и подсчитывал? Неужто партизанские разведчики?
Есть еще одна деталь, о которой умолчал Чернышев: из 20 тыс. жителей Новогрудчины, вывезенных в Германию, 50 % сделали это добровольно{136}.
На защиту притесняемого мирного населения встали белорусские коллаборационисты. Бургомистр Барановичей А. Русак, участвуя 23 августа 1943 г. на совместном заседании Белорусской рады доверия и немецких представителей гражданских и полицейских властей, в своем докладе, доказывая, что советских партизан нельзя считать национальным белорусским движением, отметил:
«Немцам очень тяжело установить причастность отдельных лиц к бандитам и выявить их. В результате этого по отношению к местному населению проявилось правило, что за действия одного должно нести наказание все население. Такие наказания часто несут невиновные. Населению не остается ничего другого, кроме как прятаться в лесах. Такие случаи не вредят партизанам, а наоборот»{137}.
Вскоре оккупационные власти изменили тактику антипартизанской борьбы. В ходе последующих операций «запрещалось жестокое обхождение с местным населением, разлучать детей с родителями, больные и старые переселялись в спокойную местность»{138}. Вот что пишет об этом Я. Малецкий:
«В период акции в Налибокской пуще немецкие самолеты уничтожили несколько деревень в районе Ляховичей и Лунинца. Белорусы заявили протест. Мол, крестьяне, которые гибнут, — жертвы большевиков. Немцы прекратили уничтожать крестьян»{139}.
В Москве об этом стало известно довольно скоро. На ликвидацию генерального комиссара Беларуси фон Готтберга было брошено несколько групп НКВД СССР. Одну из них возглавлял капитан госбезопасности С. И. Казанцев, произведенный за успешное покушение на Кубе в майоры госбезопасности. 5 февраля 1944 г. командир спецгруппы Центрального и Белорусского штабов партизанского движения докладывал П. Пономаренко:
«Все мероприятия и аппарат был переключен на сменившего его (В. Кубе. — А. Т.) фон Готтберга»{140}.
Но здесь советскую разведку постигла неудача. Попытка завербовать нескольких сотрудников генерального секретариата провалилась. Справка об одном из них, приведенная в книге «Оккупация», читается как короткий анекдот:
«Обрабатывался Кандыбович, бывший управделами Совнаркома БССР. Обработка его успехом не увенчалась. Слишком он предан немцам»{141}.
Завербованному людьми Казанцева электромонтеру театра И. Рыдзевскому надлежало провести снайпера, снабженного бесшумной винтовкой с оптическим прицелом, в свою мастерскую, окна которой выходили на фасад здания генерального комиссариата. Один из работавших там агентов, по кличке Иванов, должен был подать сигнал в тот момент, когда Готтберг будет приближаться к зданию, и тогда снайперу М. Н. Макаревичу предстояло поразить группенфюрера с 200 метров отравленными пулями. Уже назначили дату акции — 15 октября 1943 г. Однако в этот день Готтберг отсутствовал в городе, а несколько дней спустя Иванова арестовали и связь с Рыдзевским прервалась. Макаревич так и остался в одном из партизанских отрядов под Минском.
Пришлось разрабатывать новый план покушения. Из отчета о проведенной работе по подготовке и осуществлению операции в отношении генерального комиссара Беларуси, генерал-лейтенанта полиции фон Готтберга:
«В ночь с 23 на 24 мая 1944 г. группа партизан отряда, имея компас, электробатарею, 50 кг тола, 120 м провода и 9 капсюлей детонаторов, 3 электровзрывателя, прибыли в район расположения дачи, где проживал Готтберг. Стало известно, что Готтберг на дачу не ездит и проживает в районе Слепянки. 30 мая установлено, что Готтберг должен приехать на дачу в первой половине июня 1944 г., то есть после окончания блокады против партизан.
Проживающие в районе дачи бойцы отряда «В» и «И» в ночь с 2 на 3 июня 1944 г., без разрешения старшего группы, вышли на встречу с непроверенными лицами, попали в засаду и были убиты. После потери И. как основного исполнителя операции пришлось подбирать нового минера, что было сделано, но задание выполнено не было…»{142}
Впрочем, несмотря на полнейший провал, партизан Беларуси № 1 П. Пономаренко доложил Сталину о ликвидации Готтберга. А между тем, как сообщает российский исследователь Б. Соколов, Готтберг покончил собой лишь в мае 1945-го, сразу же после поражения Германии{143}.
