«Козлов Василий Иванович[88], Мачульский[89] и другие. продолжали сидеть где-то в лесу, т. е. прятаться от всех, от жителей и партизан (это февраль 1942 г. — А. Т.). В ряде наших отрядов народ был разбалован, процветало пьянство, мародерство, неправильное взаимоотношение с населением»{340}.
А теперь, что касается самого Коржа и его отряда, о котором принято говорить как о первом партизанском формировании. Свидетельствует Илья Борисов, автор книги «Человек из легенды», посвященной К. Орловскому. 22 июня 1942 г., сообщает И. Борисов, капитан государственной безопасности Орловский, прибывший из Китая, где он выполнял «интернациональный» долг, в Москву, явился за назначением в НКВД СССР. Попал он на прием к одному из заместителей наркома. Между ними произошел следующий разговор:
«— …Хотите в другой тыл? — спросил Орловского генерал.
— Да, в Белоруссию.
— А у нас, скажу прямо, другие планы, — не согласился генерал. — Вы обладаете богатым опытом: почти 10 лет руководили партизанскими отрядами в Западной Белоруссии, Испании, на Востоке. Мы решили использовать ваш опыт здесь, в Москве, для подготовки разведывательных и диверсионных групп.
— Спасибо, товарищ генерал, но я считаю, что больше пользы принесу в тылу, а точнее — действуя с отрядом в районе Барановичей, Пинска, Ляховичей, Клецка.
— Думаю, что и мои друзья Станислав Ваупшасов, Василь Корж и Александр Рабцевич уже там.
— Вы не ошиблись. Только Станислав теперь уже не Ваупшасов, а Градов. Рабцевич — Игорь.
Генерал замолчал, что-то вспоминая:
— Вы, кажется, еще кого-то называли!
— Василя Коржа.
— О Корже мне ничего не известно…»{341}
Опираясь на многочисленные источники и, что важно, на большое количество мемуарной литературы[90], посвященной советскому сопротивлению, необходимо выделить 4 категории граждан, составивших основу советских партизанских отрядов, местом дислокации которых стала территория Барановичской области:
1) Военнослужащие Красной Армии, так называемые окруженцы, осевшие в населенных пунктах («примаки»): а) не успевшие уйти за линию фронта; б) совершившие побег из немецкого плена.
2) Партийный, советский и комсомольский актив среднего звена (район — город — поселок), так называемые восточники, по каким-либо причинам не сумевшие уйти с советскими войсками.
3) Евреи, скрывающиеся от немецких репрессий.
4) Сотрудники НКВД и их «подопечные» — уголовники[91].
Теперь зададимся вопросом: имелись ли предпосылки для развития советского сопротивления в области? Документы, которые мы изучили, дают однозначный ответ: нет{342}. На это имелись свои причины:
1) отсутствие организационных и материальных условий;
2) отсутствие общественно-политических условий;
3) отсутствие надлежащих социальных условий;
4) отсутствие единого руководящего центра, способного возглавить партизанское движение;
5) эффективная деятельность немецкого репрессивного аппарата и спецслужб;
6) отказ отдельных членов диверсионных групп, заброшенных в область, от дальнейшей борьбы с нацистами.
Остановимся подробно на некоторых из них, которые, по нашему мнению, заслуживают особого внимания.
Как мы уже сказали, первая причина заключалась в отсутствии организационных и материальных условий развития партизанского движения. Известно, что накануне советско-немецкой войны вопросам партизанской борьбы не уделялось должного внимания. Военная доктрина и воинские уставы СССР ориентировали народ на то, что если война будет развязана империалистами, то она будет вестись на территории противника, что в условиях массового применения танковых войск и авиации партизанское движение не будет иметь важного значения. Правда, в первой половине 30-х гг. высшее политическое и военное руководство советского государства допускало возможность применения партизанских форм борьбы в случае вторжения армии иноземных захватчиков на территорию Советского Союза. Так, в мае 1930 г. К. Орловский, С. Ваупшасов, В. Корж, А. Рабцевич и А. Спрогис начали заниматься организацией и боевой подготовкой партизанских кадров в БССР.
Идея создания учебных партизанских отрядов принадлежала Ф. Э. Дзержинскому. Еще 18.02.1925 г. он представил проект формирования строго законспирированных небольших, но хорошо обученных и вооруженных групп. В случае войны и захвата противником советской территории эти группы должны были поднять партизанскую войну и дезорганизовать вражеский тыл{343}. Предложения Дзержинского, горячо поддержанные военачальниками М. Н. Тухачевским и И. Э. Якиром, были одобрены. Реввоенсовет СССР разработал организационные мероприятия по партизанской борьбе в тылу врага в будущей войне.
Поручая своему заместителю В. Р. Менжинскому основательно заняться вопросами подготовки партизанских кадров, Дзержинский незадолго до своей смерти писал:
«Я этой подготовке придаю первостепенное значение»{344}.
В Беларуси заранее были сформированы партизанские отряды и диверсионные группы, в состав которых входили: подрывники-минеры, пулеметчики, снайперы, парашютисты, радисты; созданы базы оружия, боеприпасов и продовольствия; в специальных школах готовились кадры руководителей партизанского движения.
В Беларуси сформировали несколько отрядов: Минский, Бобруйский, Слуцкий, Мозырский, Полоцкий. Минский отряд возглавил С. Ваупшасов, Слуцкий — В. Корж. Командиром Бобруйского отряда был назначен К. Орловский. Количество личного состава в каждом из отрядов колебалось от 300 до 500 бойцов и командиров.
«В белорусских лесах, — вспоминал С. А. Ваупшасов, — для каждого партизанского отряда были сделаны закладки оружия и боеприпасов. Глубоко в землю зарыли надежно упакованные толовые шашки, взрывчатку и бикфордов шнур для них, патроны, гранаты, 50 тыс. винтовок и 150 ручных пулеметов. Разумеется, эти склады рассчитывались не на первоначальную численность партизанских подразделений, а на их бурный рост в случае войны и вражеской оккупации»{345}.
Вся эта работа проводилась, конечно, в глубокой тайне. Секретными были и проведенные в августе 1932 г. под Москвой Бронницкие тактические маневры-учения, будущих партизан, предусматривающие высадку в тылу «врага» партизанского десанта. В учениях участвовали части дивизии особого назначения, Высшая пограничная школа, академии и училища. На маневрах присутствовали нарком обороны К. Е. Ворошилов, его заместитель М. Н. Тухачевский.
В том же, 1932 г. группа чекистов, среди которых находились К. Орловский и С. Ваупшасов, была награждена орденами Трудового Красного Знамени БССР — «за активное участие в организации партизанских отрядов…»[92]
В конце 30-х гг., буквально накануне Второй мировой войны, партизанские отряды были расформированы, закладки оружия и боеприпасов изъяты. Всего, по оценкам исследователей, из тайников извлекли 150 пулеметов, 50 тыс. винтовок, амуницию и динамит{346}. Сама работа по подготовке к партизанской борьбе была свернута.
Вторая причина. Она заключалась в том, что в области отсутствовали социальные условия для развития партизанского движения. Западные историки, ссылаясь на немецкие архивы, рисуют следующую картину: в начале советско-немецкой войны значительная часть местного населения вела себя пассивно, занимала нейтральную, выжидательную позицию по отношению к немецким войскам. Люди, враждебно реагируя на действия остаточных групп Красной Армии, активно выступали против них ради сохранения своего имущества{347}. Советские диверсанты и разведчики тоже вначале не находили поддержки у местного населения, их зачастую выдавали оккупационным войскам, а те арестовывали их и расстреливали{348}.
