В соответствие с «доктриной» генерала Сикорского в приходе Турейск Щучинского павета «за белорусскую деятельность был зверски замучен священник И. Алехнович с матушкой. Иеромонах Лукаш был живьем сожжен в своем приходе около Новогрудка…»{265} За отказ поставлять продукты отрядам АК на Лидчине аковцами было сожжено «более 30 хуторов и уничтожено мирное население»{266}. Крестьяне, невзирая на польский террор, отказывались, поддерживая белорусских коллаборационистов, снабжать продовольствием формирования, созданные лондонским эмигрантским правительством. Месть была жестокой. Например, ворвавшись в деревню Пудино Лидского района, аковцы, по словам очевидцев, «учинили страшную расправу над невинными жителями. Они схватили семь мужчин, работающих в поле, выкрутили им руки и ноги, пороли штыками, затем расстреляли и бросили в огонь. Бандиты зверски замучили 12-летнего мальчика»{267}.
Из воспоминаний Петра Решетника, бывшего студента Новогрудской учительской семинарии:
«В Несвиже по доносу поляков немцы арестовали школьного инспектора Михаила Мицкевича (брата Я. Коласа). Бургомистр города Барановичи Войтенко, узнав о беде, обратился в СД. В Несвиж выехали представители оккупационных властей вместе с Войтенко. «Что же вы делаете, — набросился на жандармов Войтенко, едва появившись в Несвиже, — вы же арестовываете тех, кто веками жил на этой земле!» Все белорусы, в числе которых оказался и М. Мицкевич[70], оказались на свободе, а их места заняли поляки»{268}.
Скорректировав свои «правила», польские националисты, усилив, продолжили антибелорусский террор. Вот что рассказывал об этом спустя тридцать лет после Второй мировой войны комендант Новогрудского округа АК Я. Правдиц-Шляцкий, штаб которого вынес 300 смертных приговоров «изменникам» и «предателям» — белорусам, которые не хотели возрождения польского государства в границах 1939 г.:
«Вступать в открытую борьбу не получалось. При помощи немецкого начальника N мы передали отряду немецкой тайной полевой жандармерии № 400 список «членов коммунистической организации! — около 40 человек. В результате на протяжении двух недель было арестовано 80 человек, часть из которых расстреляли, часть вывезли на работу в Германию»{269}.
Наверное, нет необходимости в проведении специального исследования, чтобы доказать давно всем известную истину: коммунистов нацисты расстреливали сразу.
Бойня, устроенная аковцами, не осталась без внимания германских властей.
«В результате террористических акций белополяков, — отмечает лидский окружной комиссар, — белорусское влияние неожиданно остановилось, так что стало невозможно привлечь белорусские административные силы на руководящие должности»{270}.
Правда, окружной комиссар не уточняет, что террор против белорусского населения производился под непосредственным контролем самих нацистских администраторов. Вот что сообщает журнал «Лідскі летапісец» (2003. № 2):
«По распоряжению командования Новогрудского округа АК старший сержант 77 полка Юзеф Сенкевич 3.06.1943 г. перед фарным костелом в Лиде расстрелял выпускника Щучинской учительской семинарии Яна Клышейко»{271}.
Масштабы аковских репрессий поражают и ужасают. Давая сегодня историческую оценку того времени — времени массовых и безжалостных репрессий, — невольно замечаешь, что расправы, чинимые над белорусами поляками, мало чем уступают по масштабам нацистским злодеяниям. На территории только двух округов — Лидского и Барановичского — польский террор унес жизни более 7 тыс. белорусов: в Лидском — около 1200 человек, в Барановичском, по признанию командира Столбцовского соединения АК Адольфа Пильха («Гура»), — 6 тысяч{272}.
Впрочем, и эти данные далеко не полные.
А теперь о другой стороне вопроса. Предоставим слово Ю. Веселковскому:
«13 марта 1943 г. США оказали помощь в 5 млн. долларов польскому сопротивлению. Эти деньги малыми порциями доставлялись в Польшу из Британии самолетами. На протяжении последующих 14 месяцев в Польшу таким образом было отправлено 15 млн. долларов…»{273}
Деньги, согласитесь, немалые. Но в данном случае хотелось бы сделать акцент не на суммах, а на тех деятелях, которые помогали отрядам Армии Крайовой убивать белорусов.
Сегодня многие историки и публицисты, опираясь на польские исторические источники, пытаются представить дело так, что Армия Крайова вела активную борьбу с фашизмом{274}. И как аргумент приводят воспоминания неоднократно упомянутого нами Я. Правдиц-Шляцкого, который, в частности, пишет, что с 1.01.1942 г. по июль 1944 г. его подчиненные в Новогрудском округе провели 102 боя против немцев{275}.
Однако надо заметить, приведенная здесь цифра вызывает самые серьезные сомнения. Документально, например, подтверждено всего несколько десятков локальных операций. Например, налеты на гарнизоны в Юстишках, Щучине, Радуне. Сошлемся на следующие факты. Правдиц-Шляцкий перечисляет все населенные пункты, у которых проходили бои, засады, диверсии, некоторые места — с указанием точной даты акции. Отмечается, например, что 3-й батальон АК провел операцию в Станкевичах, 7-й батальон — в Скрибцах. Однако белорусский журналист Е. Семашко, исследовавший деятельность АК в Беларуси, утверждает, что «в то время здесь не прозвучал ни один выстрел, никто не слышал про какие-нибудь столкновения с немцами»{276}. Щучин в книге отставного аковца в этом контексте упоминается трижды. Но доподлинно известно, что настоящая боевая операция против нацистов, в ходе которой погибло 43 солдата АК, была только одна{277}.
Считается, что самой крупной военной акцией АК в то время было взятие местечка Жодишки. В бою аковцами было уничтожено много белорусских полицейских. Но не только. Так, видимо, между делом ими были убиты жена и двое детей коменданта полиции В. Каркоза и довоенный белорусский католический деятель Т. Тризна, которого застрелили в постели{278}.
Подытоживая все вышесказанное, резюмируем: в рассматриваемый период[71] Армия Крайова, солдат которой сегодня пытаются признать ветеранами Второй мировой войны[72], активных боевых действий с немецко-фашистскими захватчиками не вела. Говорить о контактах отрядов АК с советскими партизанами тоже не приходится. Хотя бы по той причине, что советское партизанское движение на территории Барановичской области заявило о себе только в конце весны 1943 года. Главным препятствием на пути к объединению усилий АК и групп советского сопротивления, были глубокие идеологические и политические разногласия. С разрывом дипломатических отношений между польским эмигрантским правительством и СССР 25 апреля 1943 г. противоречия эти еще более обострились{279}.
