— Дальше что⁈ — пронзительно завопил владыка Тьмы, прекративший отрицать очевидное. Хвост его при этом настороженно выгнулся дугой.

— Я предупреждал тебя, чтобы к нам не совался? Предупреждал, — Сварог не спеша закатал рукава на своей рубахе. — Я обещал, что коль нарушишь уговор, рога посшибаю, а затем отправлю прямиком по реке Забвения? Обещал! Ну вот и не обессудь!

С этими словами русоволосый бог бросился на свирепо зашипевшего, словно рассерженная гадюка, Ахримана, не преминувшего кинуться на Сварога в ответ. Очередное эпохальное противостояние Света и Тьмы началось. Но на этот раз в небе над Мглистым замком схлестнулись Высшие силы, на удивление, решившие выяснить отношения вполне земным способом, то есть в банальной рукопашной схватке.

И вот два могущественных божества обменялись сопровождавшимися грозовыми раскатами несколькими страшными размашистыми плюхами. Сварог достойно выдержал удары Ахримана, даже бровью не поведя, а вот свинорыл, несмотря на свою кажущуюся массивность и куда как бо́льший вес, духом оказался явно похлипче, ощутимо зашатавшись после очередной увесистой затрещины заклятого оппонента. Но уже спустя мгновение длинный хвост владыки Тьмы в стремительном выпаде метнулся вперёд; украшавшая его кончик балда земноводной рептилии широко раззявила зубастую пасть и хлёстко впилась богу-кузнецу в грудь. В ответ Сварог, лишь слегка скривившись, молниеносно сцапал змеиную голову левой рукой, быстро отодрал её от себя да тут же с силой сжал могучую длань, словно чугунными тисками расплющив любимую зверушку Ахримана. Свинорыл коротко взвыл от пронзительной боли, затем наклонил уродливую башку и попытался боднуть славянского бога небесного пламени под рёбра. Но Сварог успел перехватить изогнутые козлиные рога буквально в миллиметре от своего тела, после чего мощным рывком выломал сначала один рожище, а следом и второй. Властитель Подземного царства жалобно взвизгнул, ясно осознав: за много веков стародавнего противостояния мало что изменилось; он превосходит славянского небожителя в хитрости, коварстве да умении плести паутину интриг, но, как и прежде, уступает ему в мощи, ловкости и силе духа.

Сварог же тем часом без всякой жалости довершил разгром принципиального противника, по очереди всадив тому в область сердца и шею его же острые рога. Из страшных ран владыки Тьмы вместо крови с пронзительным, закладывающим уши свистом горными потоками хлынули мириады чёрных искорок, чем-то напоминающих собой самую обычную печную сажу. У Ахримана безвольно опустились шестипалые руки; в чёрно-красных очах его начал стремительно угасать разум. А за ним и отвратное тулово тёмного бога принялось полным ходом разваливаться прямо на глазах, превращаясь в клочковатые сизые тучки, уносимые прочь резкими порывами ветра. Можно было смело констатировать очевидное: скоротечный поединок Высших сил завершился безоговорочной победой славянского бога-кузнеца.

Между тем Ратибор, всё это время, раскрыв в изумлении рот, наблюдавший за столь грандиозным зрелищем, как битва богов, не сразу почувствовал, что его уверенно обвивает какая-то определённо живая удавка. Это был обратившийся в огромного сетчатого питона Пурагелис, который чуть ранее пришёл к достаточно логическому умозаключению, что лучшего случая для атаки может и не представиться. Потому прислужник Ахримана и решил незамедлительно воспользоваться столь благоприятным моментом для нападения, мигом перевоплотившись в свою вторую ипостась, а именно в гигантских размеров змеюку, в длину достигавшую не менее десяти метров.

«Строптивый русич без меча, топоров и ножа да вдобавок увлечён созерцанием разыгрывающегося на небесах редчайшего боя Высших существ, — кумекал про себя глава Роковой Длани, когда неслышно подползал к рыжебородому богатырю. — Посему его вполне можно и даже нужно попробовать застать врасплох!..»

Стоит отметить, что главному из приспешников Тьмы задуманная им подлая атака удалась с блеском; пока считавший ворон Ратибор прочухал, что происходит, здоровенный питон уже надёжно схомутал князя Мирграда. Огневолосый великан запоздало попытался дёрнуться, но оказалось уже слишком поздно; могучее толстое тулово исполинской змеи, словно стальным канатом, обвило зазевавшегося витязя, крайне шустро превратив того в беспомощного младенца. Пошевелить рукой аль ногой, да что там, даже мизинцем чемпион Кузгара уже не мог при всём своём желании; многоопытный Пурагелис, за прожитые века удушивший и сожравший бесчисленное количество жертв, явно на «отлично» знал своё дело. Угодить в его смертоносные объятия для всего живого означало обречь себя на верную погибель.

«Ну что, попался, птенчик⁈ — раздалось в мозгу у Ратибора донельзя довольное, злорадное шипение. — Конечно, попался, мгновенно превратившись в очередного беспомощного жалкого людишку, коих я периодически на обед лопаю с неизменным аппетитом! Человеческое мясо, знаешь ли, обладает весьма пикантным, даже, можно сказать, изысканным, бесподобным вкусом, который ни с чем не спутать. Стоит один раз попробовать, и всё, пропал, ибо затем на прочую, даже самую нежнейшую животную вырезку будешь взирать совершенно равнодушно».

Пурагелис досадливо крякнул, точно сожалея о том, что потерял интерес к нормальной еде, а после ядовито продолжил:

«Ну а тебя, варвар, я сейчас проглочу так вообще с превеликим удовольствием! Будешь у меня не один месяц в утробе перевариваться! И за всё это время, клятвенно обещаю, твоя душа жутко настрадается, ха-ха! Как, впрочем, и во все последующие столетия её невыносимые муки не утихнут ни на миг, ибо она фактически уже принадлежит мне!..»

Тёмный колдун, очевидно, очень довольный собой, торжествующе гоготнул, а потом на секунду замолчал, словно вспомнив нечто важное. Но вот он наконец изрёк явно прилично волновавший его вопрос:

«Кстати, слыхивал, ты ни разу не проигрывал никому в поединке? Что ж, безмерно рад сегодня прервать твою победную серию! Должен признать, мне безумно приятно, что енто именно я остановил несокрушимую поступь знаменитого рыжего медведя!.. Причём в его стихии, то бишь физически, без применения какой-либо магии! Оборотка в гигантского змея, конечно, за волшбу не считается, ведь превращение в свою вторую сущность так же естественно для волшебника, как простому человечишке сходить на нужник!»

Пурагелис, изливавший тонны язвительной желчи на своего молчаливого пленника, явно наслаждался одержанной победой. Но кинув опасливый взор наверх, тёмный волшебник моментально осознал, что дело принимает дурной поворот, ибо его пузатый владыка вдрызг уступает в схватке славянскому богу. Тогда глава Роковой Длани, шустро придя в себя от пережитого крайне неприятного шока, с несказанным облегчением судорожно прикинул, что Сварог, уверенно одерживающий верх в битве небожителей, по установленному им же самим кодексу чести по идее не может непосредственно, в своём истинном обличье влезать горой за рыжебородого витязя, коли тому противостоит пусть и могущественный колдун, но всё же такой же смертный, как и его боец. А это значит, что непосредственной угрозы от славящегося своим благородством бога небесного пламени нет. И всё-таки Пурагелис решил не рисковать да побыстрее убраться долой с очей сурового русогривого небожителя. Пред тем, правда, пусть и мелочно, но отомстить за павшего Ахримана, на глазах у Сварога умертвив его, без сомнения, самого лучшего воина.

«А ну, в моргашки мне смотри! — сетчатый питон чуть ослабил хватку на шее Ратибора, позволив ему строптиво вскинуть огненную гриву. — Хочу, чтобы последнее, что ты увидел перед смертью, рыжий топтыга, была моя довольно скалящаяся рожица!»

С этими словами Пурагелис поднял голову своего второго естества на уровень физиономии дюжего ратника и впился немигающим чёрно-желтоватым взором в синие глаза огневолосого витязя. И тем самым самовлюблённый колдун допустил очень большую, можно даже сказать, роковую для себя ошибку, ибо Ратибор тут же дёрнулся вперёд; спустя миг его чугунные челюсти стремительно сомкнулись прямо на морде не успевшей отпрянуть огромной змеи, вцепившись той в ошарашенную моську мёртвой хваткой.