Племянник Святослава шёпотом быстро, в общих чертах тут же обрисовал седовласому чиновнику, что тот пропустил важного из прошедшего совещания. Видно было, что Емельян с Бизюком нашли между собой общий язык, ибо общались охотно, доверительно и доброжелательно. Выговорившись, советник с писарем с удвоенной энергией принялись поглощать аппетитные яства, коими Изяслав привечал дорогих визитёров. В гриднице настала тишина. Правда, ненадолго.

Ратибор, первым закончив трапезу, сытно рыгнул и произнёс:

— Пока Благана колдует, я, пожалуй, отчалю в Мирград.

На секунду-другую чавканье за столом прекратилось; все присутствующие в обеденном зале поражённо уставились на «рыжего медведя».

— Ты что, Ратиборушка, с жёлтого светила шмякнулся? — наконец участливо поинтересовался племяш Святослава, поначалу чуть не поперхнувшийся от подобной новости. — Тебя тут же сцапают! Или ты решил под кустик с черникой замаскироваться? Не выгорит…

— Как дела у нас на юго-восточном рубеже? — Ратибор, проигнорировав Емельяна, хмуро зыркнул на Мирослава. — На Первой заставе всё спокойно? Аль печенеги по-прежнему досаждают?

— Не, там всё тихо. И уже давно! — светловолосый воин довольно крякнул. — Аккурат с тех самых пор там тишь да гладь образовалась, как мы развалили года четыре назад становище одного из местных ханов. Как там его, уж и не вспомню…

— Илдей, — подсказал Ратибор.

— Именно!.. — согласно икнул Мирослав, отхлёбывая медовухи из пузатого жбанчика. — После того как гарнизон Первой заставы в пять сотен рях под твоим руководством сровнял данное печенежское селение с землёй, степняки волшебным образом затихли и более на юго-восточные окраины Мирграда не прыгали! Труханули, ей-ей! Похоже, никто из них не хочет для себя повторения участи хана Илдея и егошнего стойбища. На чужих ошибках учатся!..

— И это хорошо, — удовлетворённо буркнул Ратибор, а затем требовательно воззрился на Емельяна. — Вот что, писарюга, накалякай-ка ты, будь добр, от моего имени весточку Любомиру. Раз тихо всё у них, выдернем тогда на время воинов из Первой заставы, растрясём им косточки. А то, поди, уж мечи в ножнах заржавели у тамошних витязей от той скучной житухи, что они сейчас влачат. План у нас, значится, такой…

— Помнится, ты мечтал на Западе побывать, — осторожно проскрипел Бизюк, пред тем подсев к Ратибору в конце трапезы, после того как все основные моменты были обсуждены и друзья праздно потягивали пиво с медовухой. — Слышал, твоё желание сбылось. Ну и каково там?.. В Западных землях?

— Дерьмово, — сухо бросил в ответ Ратибор, затем лениво прикладываясь к жбанчику с квасом. — Та ещё выгребная яма ентот Запад!

— «Тамошние земли содрогнутся от твоей тяжёлой поступи…» Так сказал Яромир, когда мы пировали крайний раз в княжьем дворце после вашей рубки с ватагой Ждана Зайца. Извини, не хотел бередить твои раны… Но слыхивал, что твой друг оказался пророком. Ты вроде знатно там покуролесил, рыжий?..

— Было дело. Хотя ента всё ещё цветочки! — глаза Ратибора гневно полыхнули бездонной синевой. — Малинка с клубничкой же — впереди!..

Бизюк, поймав на себе этот яростный взгляд, отвёл очи и с минуту помолчал, про себя в который раз с облегчением подумав, что, слава богам, находится по одну сторону со знаменитым «рыжим медведем», а после резко сменил тему разговора:

— У тебя хороший план. Но чтобы он сработал, не хватает одной важной детали…

— Какой же? — Ратибор заинтересованно воззрился на седого сановника.

— Ты большой огневолосый кабан. Не запамятовал? Ну очень-очень приметный! — размеренно протянул Бизюк. — Дабы тебе беспрепятственно проникнуть в Мирград, нужно, чтобы тебя… там не ждали!

— М-де? Какая «глубокая» мысль… Не без толики логики, надо признать, — едко хмыкнул рыжебородый богатырь и снова с любопытством покосился на главного советника. — Есть идеи, невели́чка?

— Имеется одна, — довольно крякнул Бизюк, ещё в последний визит Ратибора в Орёлград смирившийся с манерой дюжего ратника называть своих собеседников не самыми приятными слуху словами. — Я тут сегодня утречком наконец-то выяснил, кто у нас во дворце… наушничает Лютеге! О чём и шепнул Изяславу пред трапезой на ракушку! Агась, да! И не лупи так поражённо зенки свои синие на меня! Предатель одним из бояр оказался, особо приближённым ко двору. Эх, Тайная Канцелярия Мирграда работала всегда хорошо; ентого человечка Тихомира я давно вылавливал, и вот сегодня свезло! И как нельзя вовремя: чтобы твой план сработал, надобно, чтоб вороги думали, будто бы ты ещё далече от них! То бишь, например, у нас окопался длительно! И для этих дел мы нашего дорогого соглядатая привлечём! Приказ уже отдан, Светозар сегодня его сцапает. Ну а далее, с раскалённым прутом в заднице, наш певчий воробушек напишет в Мирград усё, что мы ему велим. Да, рано или поздно обман вскроется… Но попервой должно прокатить! Потом, конечно, Тихо́нька ваш допрёт, что его за клюв умело водят… Но не сразу раскумекает, ента точно! В общем, месяц сроку у тебя есть. Или около того…

— Благодарю, сморчок! Мне хватит!.. — Ратибор без задней мысли по-дружески шлёпнул Бизюка по хребту так, что тот, подавившись пивом, невзначай выплюнул его на стол, а затем, хрипя, медленно сполз под лавку.

— Ты там как, в порядке? — смущённо-озабоченно пробурчал Ратибор, заглядывая под скамейку. — Живой, надеюсь?

— Изыди!.. — болезненно-сердито раздалось снизу. — Пожалуй, мне тоже хватит!.. Прав был Емельян, когда не советовал рядом со всякими рыжими медведями садиться! Ибо битуха у тебя — матёрого тура запросто пришибить можно!.. Про комаров вроде себя уж молчу!.. У-у-у, зверюга, чуть не угробил! Пополз я отседова… пожалуй, напрямки к знахарю… — уже тоскливо-приглушённо прилетело из-под стола.

Спустя двадцать три дня. На подъезде к столице Медвежьего княжества

Стоял конец июля. Несмотря на то что давно уже наступила вторая половина дня и солнце неторопливо сползало с безоблачного небосвода за дымчатый горизонт, накатившая на Русь сильная жара спадать и не собиралась.

Ратибор, неспешной рысцой скакавший на своём вороном коне по Гранитному тракту в сторону Мирграда, в очередной раз добро приложился к полупустой баклаге с прохладной родниковой водицей, запасы коей пополнил с час назад у одного из встретившихся по пути местных лесных ручейков, хоть и значительно ужавшихся по ширине, но по прихоти матушки-природы полностью пересыхать в столь знойное лето и не думавших.

— Тпр-р-у-у-у! — внезапно осадил Бублика «рыжий медведь», заприметив некоего деревянного истукана на обочине, никогда им не виданного в этих местах ранее. После чего Ратибор подъехал к безобразному на вид двухметровому идолу и хмуро уставился на него сверху вниз. Отвратное обрюзгшее рыло с бесцветными глазами навыкате, свиным пятаком и клыками да криво торчащими из лысого, непропорционально большого, уродливого черепа козлиными рогами сразу внушало чувство брезгливости и неприязни. Тело было под стать балде: практически голое, нескладное, с жирной, свисающей до пупа грудью и знатно выпирающим пузом. Из-под набедренной повязки у мерзкого изваяния топорщился сзади довольно длинный хвост, на конце которого широко разинула пасть змеиная голова. Шестипалые руки идола были широко расставлены в разные стороны ладонями вперёд. На одной из них значилась надпись «Мирград», на другой — «Орёлград». Стало понятно, что необычный деревянный истукан представлял собой всего лишь указатель. Впрочем, Ратибор уже насмотрелся на подобные чурбачки в Ослямбии, посему безошибочно определил, что перед ним высилось изображение самого Ахримана, тёмного бога подземного царства, коему поклоняется пол-Ивропии.

— Гляжу, слухи не врут. Совсем Лютега ополоумела!.. Расставила енти чурки где ни попадя! Ну да ладно, зато будет чем народу печки нынешней зимой подкармливать, — Ратибор спрыгнул с коня, ещё раз бегло, с явным неодобрением осмотрел статую заморского божества, а затем ничтоже сумняшеся прямым сильным ударом кулака вдарил прямо в безобразную рожу идолища, легко свалив непотребную скульптурку в придорожную канаву. После чего «рыжий медведь», не обращая никакого внимания на проезжавшую мимо купеческую телегу и послышавшиеся с облучка поражённые ахи-вздохи, приспустил порты да не преминул окропить жёлтеньким поверженного деревянного болванчика.