По дороге в Зябкино, к избушке Благаны

— Значится, казну они раскопали и первым делом на добытые средства замок Лютеге возвели? — ёрнически хмыкнул Ратибор, неторопливо ведя за узду своего вороного по одной из многочисленных, еле заметных лесных тропинок, протоптанных охотниками, грибниками да прочими ценителями даров природы. Ягоды, коренья, грибы и лесные травы испокон веков ценились простым людом. Само собой, как и свежее мясо. Но по узким извилистым стёжкам, проложенным местными звероловами и собирателями, верхом на коне было, конечно, не пройти. Даже шагом.

— Агась, причём в рекордно короткие сроки. Народу нагнали на стройку, жуть! Ну и денег явно не жалели, — хмыкнул плетущийся следом Мирослав, также взявший за узду своего пегого, в белых яблоках рысака. — Как гутарят, такой терем отгрохали, не хуже, чем у Свята был! А может, и лучше. Уж извини, точнее сказать не могу, ибо там покамест медовуху не хлебал!..

— Экое упущение! — Ратибор недобро осклабился. — Ну ничего. Скоренько мы его исправим. Расскажи мне лучше, как так вышло с детками Свята? Что, всех троих накрыло при камнепаде?

— Угу! И мальчишек, и дочку. А как вышло… Ты видел тот валун, что прилетел по терему? Я, слава богам, воочию нет, но говорят, он размером с гору был! Бо́льшая часть находившихся в княжьих палатах людей и полегла под сложившимся, как карточный домишко, замком. В том числе и высокородные отпрыски. Мы сами-то чудом спаслись. Ну и свезло ещё, к нашему несчастью, Лютеге с её прихвостнем Брадигостом; только-только, как балакают, из дворца они выскочили. Не!.. Есть, конечно, ещё служки, коим подфартило избежать захоронения под обломками древнего теремка. Но их ничтожно мало… Если правду курлычат, что Злата в переулке Колодников не по своей воле облюбовала себе одну из ям, значит, и она выжила. Только сказать, что и ей повезло, я уже не могу. По мне, так лучше смерть под камнями… Эх, Рат, нам бы такие здоровенные катапульты! Хотя бы парочку! Ух, да можно было бы какой угодно град стереть в порошок!

— Сам об этом кумекаю, друже!.. — согласно кивнул рыжебородый богатырь. — Такие камнемёты нам бы бесспорно сгодились!.. Дело осталось за малым: раздобыть себе подобные штуковины!.. Чую, они нам очень пригодятся, когда… Ну да ладно, вперёд забегать не будем!.. Ну а насчёт Златки надобно всё-таки выяснить наверняка: в медвежьих застенках она томится аль погибла при обрушении родового княжеского имения. Ежели первое, вытаскивать её оттуда треба как можно скорее, ибо сиживать в тюремных ямищах удовольствие то ещё, ента я тебе со знанием дела лялякаю!

— Кстати, насчёт тюремных ям. По приказу Лютеги ведь ещё одну темницу недавно, примерно с полгода назад возвели в Мирграде. Небольшую, предназначенную для, скажем так, не самого простого люда. Как донесли голубки, отгрохали поруб на месте… кхм, твоей сгоревшей избухи, — Мирослав осёкся и замолк, опасливо покосившись на боевого товарища. Новость была явно не из приятных.

— Продолжай! — лишь хмуро гаркнул на это Ратибор. — К чему ты ента сейчас пробулькал?

— Да к тому, что никогда не догадаешься, кто стал первым пленником сего узилища!

— Никак, тёща Тихомира?

— Если она у него когда-нибудь и была, Рат, то наверняка ентот душегуб её уже давно где-нибудь в чулане удавил. Ещё варианты будут?

— Мир, я чего, по-твоему, настроен в угадайки сейчас поиграть? Вещай уж!..

— Борислав!..

— Кто-кто⁈ Э-э-э… Постой, постой!.. Кхм!.. Ты сейчас про князя Борграда⁈

— Агась, Ратик, про него самого! Лютега пригласила Борислава к себе на дружеский пир да заодно дела обсудить совместные, союзы там, торговлю, коя практически остановилась между нашими двумя княжествами со сменой власти в Мирграде. Ибо никто не хочет иметь общих дел с вероотступницей, предавшей славянских богов. Гутарят, даже Таислав, правитель Змейграда и отец Лютой, прилюдно отрёкся от неё, публично заявив, что ента предательница родной веры ему больше не дочь…

— О как!.. — Ратибор одобрительно присвистнул. — Хорошо, коли такась и есть… Но что там с Бориславом?

— А чавось с ним? Ты ж его знаешь! Честный и прямой, как сулица, ни взять ни убавить! Согласился, на свою беду, подъехать и потрещать! — Мирослав тяжело вздохнул. — Ну а Лютега ничтоже сумняшеся после пирушки предложила Бориславу… что бы ты думал⁈

— Эм-м-м… Разделить с ней ложе, ибо бедолага Брадигост в одно жало уже не вывозит?

— Мимо, Ратик. Ещё предположения имеются?

— Присягнуть, что ль, ей?

— Именно, друже! Не, ну ты представляешь? А когда Борислав с холодком отказался от столь неслыханной «чести», она приказала схватить ентого гордого вепря да упечь в новую темницу! Со всей его немногочисленной свитой. Рыл тридцать с князем Борграда прибыло. И теперича раз в седмицу, несмотря на данные ранее гарантии безопасности, по приказу Лютеги одного человечка из окружения Борислава выдёргивают из поруба и уводят на плаху. Таким образом, кажись, она надеется сломать волю главного кабанчика. Ежели так будет продолжаться, рано или поздно Борислав останется в яме гол как сокол… И похоже, что затем наступит и его черёд голову сложить.

— М-дя… Неудивительно, что с такой политикой о Мирграде нынче дурная слава по Руси со скоростью ветра распространяется, — Ратибор недовольно фыркнул. — А с Варградом что?

— Ой, там вообще всё глухо! Лучезара тоже звали «погостить» в новом дворце Лютеги, но он наотрез отказался приехать, заявив, что вино с олениной и у себя в тереме с удовольствием потрескает. А коль важное чего, то и в письмишке изложить можно. Ну а на угрозу Лютеги покарать волчьего правителя лишь оскорбительно рассмеялся, бахнув в ответном послании, что не против поглядеть, кто ещё кого нахлобучит! Ну и добавил, что из косолапых нынче опасается и уважает только одного рыжего шатуна, коего сейчас нет как в Мирграде, так и вообще на Руси. Не догадываешься, топтыгин, о ком Лучезар балакал? — Мирослав лукаво улыбнулся.

— Понятия не имею, — невозмутимо буркнул себе в бороду Ратибор. — Но сдаётся мне, репутация Медвежьего княжества запятнана куда больше, чем я кумекал ранее…

Двое друзей, осторожно лавируя по узеньким лесным тропинкам, решили сократить время своего путешествия и вот уж третьи сутки шли по прямой, через труднопроходимые чащобы к своей цели: деревне Зябкино. Топать до Кривого тракта, на котором и располагалось данное махонькое селение, по всем прикидкам, оставалось всего ничего; обходная же, более безопасная и удобная дорога, но вместе с тем и куда как более долгая, заняла бы у мирградских воинов времени раза в четыре больше.

В пути Ратибор не бездействовал, за разговорами выуживая у старого приятеля всю необходимую ему информацию. Общая картина уже вполне себе отчётливо вырисовалась перед горящими неудержимой жаждой мести синими очами «рыжего медведя».

Едва рассвело, когда на четвёртый день путешествия наши странники выехали, наконец, на Кривой тракт. До Зябкино было уже рукой подать, и друзья не преминули вскочить в сёдла и галопом помчаться к знакомым местам: бродить на своих двоих с конями за узду по дремучей пуще обоим бойцам страсть как надоело.

— Ну что, может, в «Дальнюю дорогу» сначала завалимся? Мефодий, уж поди, соскучился по тому, как ты его кабак при каждом приезде до потолка кровью всяких супостатов заливаешь! — перекрывая шум ветра, задорно крикнул Мирослав в спину Ратибору, слегка вырвавшемуся вперёд. — Заодно посидим как люди, на скамейках, а не на брёвнышках! Сытно пожрём, обильно попьём, отогреемся, новостишки местные узнаем!.. Чего-то соскучился я по трактирам за последние несколько дней! Отоспаться на человеческой лежанке тоже не помешало бы!

— Может, тебе ещё румяную девицу с опахалом из перьев золотистого павлина пред койкой поставить? А вторую смазливенькую барыню у ног посадить, дабы пятки твои нежные массировала? Эх, размяк ты, Мирка, со своей дворцовой жизнью в Орёлграде! — иронично фыркнул в ответ Ратибор и, чуть осадив вороного, перешёл на рысь, тем самым позволив приятелю с ним поравняться.