Эдиз недовольно сплюнул под ноги, на дорогущий лидийский ковёр, распростёртый прямо перед престолом, после чего сел назад, на трон, потеряв всякий интерес к виновато понурившему моську Джушукану, поспешно отошедшему в сторону и слившемуся с кучкой вельмож. Далее император сцапал с подноса моментально поданный ему очередной кубок с вином, добро из него отхлебнул, а затем, слегка повернув голову направо, раздражённо прошипел:

— Всё так, как ты и протрещала мне давеча, Урсула. Ну и долго ты ещё на спинке моей сидушки бушь навозницей копошиться? Давай уже, оборачивайся в человека, пока не прихлопнул ненароком! Или ты считаешь, я владею языком насекомых⁈ Как минимум не хуже брата ты обделалась, старая кикимора! Как и твой ученик Зоривес! Тоже мне, колдуны выискались! Не смогли умертвить всего одного тупоумного варвара! Всего одного! Да что с вами не так, а⁈

Сидевшая на изголовье трона крупная зелёная муха тут же послушно слетела и спустя секунду, после едва заметной человеческому взгляду световой вспышки, под еле слышные охи и ахи сановников предстала перед Эдизом в своём старом виде, в каком её знали и сам император, и его подданные. Похоже, неудача в противостоянии с Благаной и Ратибором, а также последующий, крайне нелёгкий перелёт мошкой в Кулхидор через полмира значительно подорвали силы иберийской ведьмы, лишив её молодости и вернув прежнее обличье пожилой каркалыги.

Обратившись в человека, Урсула, одетая в чёрный, до пят, балахон жреца Ахримана, отклячила ещё больше огромный горб и покорно склонилась в низком поклоне перед троном правителя Ослямбии, что, в общем-то, было для неё не характерно; ранее с императором она разговаривала практически на равных. Но нынче времена изменились; громкий провал безумной иберийки в Мирграде очень болезненно ударил как по самолюбию тёмной чародейки, так и по её положению при дворе Эдиза. А в первую очередь поражение Урсулы сказалось на отношении к ней самого императора; того явно порядочно расстроило, удивило и вместе с тем разозлило фиаско, которое потерпела его придворная волшебница, до сего момента неудач не ведавшая.

— А тебе идёт твоя новая одежонка, — довольно хмыкнул правитель Нурязима. — Признаться, терпеть я не мог ентот твой наряд хамелеона!..

— Ваш последний вопрос не совсем верен, владыка, — между тем проскрипела иберийская ведьма. — И его стоит немного перефразировать: что не так с ним! То бишь с варваром!

— И что же с ним не так? — сердито бросил Эдиз. — Ну, окромя того, что дикарь здоров аки бык и посему надирает задницу всем, с кем лбами сталкивается!

— Полагаю, — Урсула разогнулась и задумчиво пожевала губами, — дело в том, что славянскими богами он отмечен. Сила духа, телесная мощь, боевая удаль, невероятное везение — всё с Ратибором! Так бывает лишь в тех редких случаях, когда человеку благоволят свыше!.. Огневолосый великан избран небожителями… Только вот для чего, для какой миссии, покамест неясно. Единственно, могу предположить, что для противостояния нам, слугам Ахримана! Но ежели так, то выбор Перуна, Велеса и Сварога очень необычен… Варвар всё-таки не маг! Соответственно, и в колдовстве ничего не смыслит. Правда, при последней нашей встрече я заметила в нём какие-то странные изменения, но времени у меня не было повнимательнее приглядеться; пришлось срочно тика́ть из Мирграда. Но его подружка ворона меня в любом случае заботит куда больше.

— Справишься с ней, если снова встретитесь? — Эдиз вопросительно зыркнул на свою придворную волшебницу.

— Без сомнения, — чуть грустно прошамкала старая колдунья. — Хотя бы просто потому, что при нашем следующем пересечении я буду опять не одинока. Правда, на этот раз помогать мне будет отнюдь не несмышлёная ученица, впервые в жизни участвовавшая в магическом поединке. Пурагелис, глава Роковой Длани, решил всё за меня, велев взять на новое свиданьице напарником одного грозного соратника…

— Хорошо, коли так! Не стану лезть в эти ваши колдовские штучки. Главное, результат, — Эдиз нервно забарабанил пальцами по обитому бархатом подлокотнику трона. — Но позволь уточнить, на всякий… Он же смертный? Ну, Ратибор ентот?

— Несомненно, — согласно хрюкнула Урсула.

— Соответственно, простой меч в сердце, яд забористый, топор палача или огонь гарантированно убьют рыжего медведя?

— Конечно, владыка! — Урсула утвердительно кивнула. — В этом ты можешь быть уверен!

— Что ж, в таком случае, — с явным облегчением вздохнувший Эдиз повернул голову к Герканту, — собирай-ка ты войско да отправляйся по весне на Русь! Возьмёшь с собой Урсулу и вифирийские катапульты. Казну нашу со златом вернёшь, Мирград сожжёшь дотла! Всех жителей, от мала до велика, на кол! Башку рыжемордого варвара же привезёшь мне! Закажу резчикам по кости из его черепа себе ночной светильник в опочивальню.

— Будет сделано, властитель! — военачальник почтительно склонил маковку, а потом решился-таки уточнить: — Я правильно понимаю, что вы с нами не плывёте?

— Правильно, лободырик, — желчно кинул Эдиз. — И как ента ты догадался, ума не приложу! Мне, по-твоему, что, больше делать нечего, кроме как снова в такую даль переться⁈ — вдруг резко вспылил ослямбский монарх. — Дел государственных — навалом! Разгребать и разгребать, ик! — император, которого неплохо уже развезло на старых дрожжах от выпитого с утра, осушил очередной кубок с вином, уронил его на услужливо подставленный поднос и, ни капли не смущаясь, протяжно рыгнул на весь тронный зал.

— Пожалуй, мне треба к нужнику, — Эдиз встал и нетвёрдой походкой пошлёпал мимо склонившихся в низком поклоне придворных. Но вот он развернулся и перед тем, как выйти из зала, смурно оглядел сначала Урсулу, затем Герканта, а после гаркнул повелительным тоном: — И да! Действуйте сообща! Распри старые отставить! Используйте, по возможности, сразу весь свой арсенал: и магию, и катапульты, и войско! Не тянуть! Действовать быстро и свирепо! Чтоб на веки вечные остальные русичи запомнили, каково енто, злить императора Ослямбии! Всё ясно⁈

— Так точно! — опять вытянулся по струнке Геркант.

— В этот раз, владыка, я не подведу! — горячо прошелестела в ответ Урсула. — Не сомневайся!

— Очень на это надеюсь, ик! Ранее ты меня не разочаровывала. Окромя последнего случая. Надо бы исправиться, — пьяно проворчал себе под нос Эдиз, удаляясь из тронного зала. — Ну а ежели вы снова обделаетесь, непутёхи, можете не возвращаться; иначе засуну голышом в самый здоровенный термитник, который имеется в Ослямбии! Живьём, естественно!

Малая трапезная во дворце Ратибора

— Ну? Что там у нас? — рыжегривый исполин, у которого с утра так и не появилось желания откушать, поступил очень мудро и насильно впихивать в себя жареного поросёнка не стал. Не хочешь — не ешь. Элементарное правило в жизни, которое, если соблюдать, поможет избежать многих проблем со здоровьем. Потому Ратибор просто отхлебнул обычной родниковой водицы из пузатого кувшинчика и затем хмуро зыркнул на восседавшего от него за столом по правую руку, только что добро отобедавшего Емельяна, у которого с аппетитом нынче было всё в порядке.

— А что у нас, да ничего хорошего, — племяш Святослава, минуту назад умявший на пару с сидящим напротив Мирославом вкуснейшую хрюшку (не пропадать же добру, коль государь не с той ноги с утра встал), обтёр ладони мокрым льняным полотенцем, смоченным в специально предназначенной для этого стоящей недалече кадке, а после приложился к кубку с квасом. — Девять с половиной тысяч воинов насчитали. Рать медвежья снова уменьшилась; вторжение осов и последующие два года под правлением Лютеги витязей нам явно не добавили. Зато у Борграда, жившего с момента нападения половцев во главе с ханом Улукбаем вполне себе тихо-мирно, войско выросло аж до шести тыщ голов, что для кабанчиков немало…