— А за Светозада я рыжую бородищу твою обкромсаю сразу же после того, как отлупцую!..

— Я ж со всем возможным уважением, Светлый Зад!.. А отлупить ты можешь разве что только своего коня! И то лишь тогда, когда он постареет и не сможет лягнуть в ответ…

— Ну ты сам напросился, шатунишка!

— Давай уж, птенчик, погнали, а то до ночи так воздух сотрясать можно!..

Трескучий снежок неторопливо кружил невесомыми хлопьями, пуховым одеялом равномерно укрывая порядком уже подмёрзшую землицу, когда два лучших воина своих княжеств замерли супротив друг друга. Изготовившиеся к очередному единоборству могучие бойцы хорошо знали и явно уважали каждый своего оппонента, потому о недооценке соперника не могло быть и речи.

И вот, с минуту побуравив грозным взглядом стоящего напротив противника, дюжие витязи сошлись, наконец, в рукопашной схватке, закружив в радостном вихре боя по припорошенной снегом поляне. Впрочем, сам поединок, к вящему разочарованию большинства зрителей, продлился совсем недолго. Прилетевший ему в бороду правый хук Ратибор выдержал достойно, лишь слегка покачнувшись при этом. Зато мгновенно отгружённый им самим в ответной атаке левый боковой по печени изрядно скрутил сразу тяжело задышавшего соперника, принявшегося отрывисто глотать ртом морозный воздух, а последовавший в челюсть апперкот отбросил звонко клацнувшего зубами Светозара за пределы своеобразной природной арены. Красиво пролетев добрых два с половиной метра, орловский воевода глухо шлёпнулся в здоровенный сугроб, подняв при этом своим грузным падением клубы снежной пыли. Встать он и не пытался, лишь с праздным любопытством разглядывая высоко на небосклоне вдруг возникшие при свете дня, лихо пританцовывающие в суматошном хороводе, уже хорошо знакомые ранее звёздочки, что с завидным постоянством являлись ему аккурат после каждого противостояния с «рыжим медведем».

— Ты в порядке? — перед лицом «пернатого» витязя, сквозь бешеную пляску небесных светил прорисовалась обеспокоенная физиономия его оппонента. Увидев, что Светозар хоть и не оклемался ещё, но зато жив и дышит, Ратибор с облегчением вздохнул, споро обтёр тому ошарашенную ряху горстью свежего снега да помог подняться, с лёгкой ехидцей произнеся: — Стареешь, дружище! Раньше хоть сам встать пытался, а сейчас чего-то даже поползновений нет…

— Да потому что от тех кувалд, что у тебя заместо лап из тулова растут, пред моими очами пламенеющие мошки друг с другом в любовь играют с каждым разом всё бойчее и бойчее… И почему меня не покидает пакостное чувство, будто ента ты ещё не со всей дури жахнул, а⁈ — Светозар, неуверенно тряхнув каштановой гривой, слегка разогнал клубящийся в голове туман и грустно покосился на незаметно улыбнувшегося себе в бороду могучего гиганта. — Пожалуй, надо заканчивать наше противоборство… Даже такому упрямому ишаку, как я, четырёх поединков хватило, дабы осознать: супротив медведя с голыми руками не попрёшь… А то ведь так и лекарь опосля может не вытащить! Ну, то бишь не позволить в чертог к Перуну отчалить раньше срока…

— Чего застыли, раззявы⁈ Разве Сварог обозначил сегодня праздные шатания⁈ А ну, марш по норам, веселуха закончилась; враг на носу! — Ратибор грозно рыкнул на начавших было ему нерешительно аплодировать зрителей, тут же вновь суетливо засеменивших по своим делам, а затем раздражённо бросил Светозару: — Хорош брюзжать, старче! — и чуть подумав, добавил: — Но вообще, не скрою, я рассчитывал на твою крепкую палицу в нашей сече с западными осликами…

— Прости, друже, — Светозар виновато понурился. — Но у меня приказ…

— Да ента понятно… Святослава, полагаю, сам найдёшь! — Ратибор подхватил свой полушубок и, не прощаясь, развернулся и неторопливо пошлёпал назад, к лопате да незаконченной волчьей яме.

— Рыжий… — хотел было извиняющимся тоном что-то примирительно промямлить орловский воевода, но осёкся на полуслове, ибо молодой богатырь даже не обернулся на его бормотание, лишь увеличив скорость шага. Светозар ещё с минуту поглядел вослед удаляющемуся прочь могучему витязю, тяжело вздохнул и запрыгнул на коня, подведённого ему сотником Витославом, сопровождавшим своего командира в этом походе. Перво-наперво необходимо было выполнить приказ Изяслава по возвращению его младшенькой сестрёнки и племянника в родные пенаты. И отвлекаться не следует от поставленной задачи. Ни на что.

Такие мысли теснились в голове у Светозара, когда ведомый им небольшой отряд орловских бойцов медленно потянулся к входу в Мирный город.

— Вообще без шансов! — с улыбкой бахнул только что наблюдавший за поединком с верхотуры Мирослав. — Кажись, даже легче сложилось, чем в предыдущих ихних зарубах…

— Согласен! Наш дружка в отличной форме! Но зачем к нам пожаловал этот пузатый птенчик, вот что интересно… — небрежно облокотившийся на бойницу Яромир, что стоял на стене Мирграда рядом с приятелем, перевёл взгляд с не спеша едущих к северным воротам Светозара с орлиной дружиной на совершавшего свой обычный обход по городским укреплениям Святослава и неодобрительно цокнул языком. Государь, никак не прокомментировав скоротечную схватку, молча развернулся и потопал к лестнице, ведущей вниз, дабы лично встретить воеводу князя Изяслава.

В тот же день…

— Я никуда не поеду! — Верея гневно топнула стройной ножкой и возмущённо уставилась сначала на угрюмого Светозара, а после, очевидно, ища поддержки, и на правителя Мирграда, что вальяжно развалился на стуле, с хмурым прищуром наблюдая за разгорающейся ссорой. — А ты чего молчишь, муженёк⁈ — затем дошла очередь и до Мирослава отведать ярости юной прелестницы. — Водицы в рот набрал⁈ Или тебя ента не касается⁈

Сие примечательное действо происходило под вечер в одном из трапезных залов княжьего терема, и основными действующими лицами данного представления являлись орловский воевода, Верея, любимая младшая сестрёнка князя Изяслава, а также безмолвно на них взирающие Святослав с Мирославом, похоже, пока ещё не определившиеся, как им стоит относиться к приказу владыки Орёлграда своему лучшему воину вернуть домой родную кровинушку. Яромир, тоже собиравшийся присутствовать на встрече, слегка задержался, отлучившись на минутку-другую в уборную. Впрочем, Зареслав с Далебором, замершие на входе недвижными статуями, без проблем прикрыли тыл воеводе Мирграда, а по совместительству телохранителю и другу князя Святослава.

— Милая, возможно, ента не самый худший вариант… — начал было осторожно бормотать Мирослав, но договорить русому мечнику не дали.

— Что⁈ — Верея моментально покраснела от злости, ошарашенно при этом вытаращившись на порядком смутившегося мужа. — То есть хочешь, чтоб я тебя бросила⁈ Избавиться от меня решил⁈

— Ты глупости-то не мели! — повысив голос, проворчал уже неласково Мирослав. — Просто у брата тебе куда безопаснее будет, чем здесь! И ты не только о себе думай!.. У нас ведь сын, если что!.. Всемил совсем ещё махонький… Изяслав сбережёт вас обоих! Это ведь на время, любимая! Покамест усё не утрясётся…

— Слушала бы ты своего мужчину, государыня! — твёрдо пробасил Светозар. — Он ведь прав: о ребятёнке вашем покумекай, коль на себя плевать! Ты же не сомневаешься, надеюсь, что Изя как зеницу ока будет беречь малого племяшку? А эти ослямы знаешь, что сделают с вами обоими? В лучшем случае убьют, пред этим надругавшись, а в худшем — в рабство продадут… Опять же, не забыв сначала развлечься всласть!..

— Да заткнитесь вы оба! — хлёстко бросила Верея, с отчаянием в глазах зыркая на насупившихся воителей. Умная красавица прекрасно осознавала: решение уже принято и от её воли тут мало что зависит. Оставался лишь один призрачный шанс попробовать улизнуть от возвращения в родные пенаты, но Святослав лишь отрицательно мотнул головой в ответ на её жалобно-вопросительный взгляд, ясно дав понять, что ссориться с Изяславом из-за его младшей сестры не собирается. — Ежели я соглашусь вернуться, то ты ведь в таком случае скачешь со мной, да⁈ — без особой надежды, чуть ли не обречённо воскликнула румяная чаровница, просяще вонзившись умоляющим взором в Мирослава. Но тот лишь тяжело вздохнул в ответ, после чего на глазах Вереи появились первые крупные слезинки, принявшиеся неторопливо скатываться по розовым щёчкам. Мигом их утерев, но не в силах уже остановить хлынувший следом бурный горный ручеёк из прекрасных очей, обворожительная княжна вдруг разревелась белугой и стремглав вылетела из трапезной.