— И поэтому тоже. Но всё-таки основной причиной являлось то, что я ни капли её не уважал и тем паче не пужался. Тем более сейчас, когда под моим правлением Варград значительно окреп, мне на Лютегу чхать было с самого высокого облака, — Лучезар медленно развернулся к могучему исполину. — Вообще, скажу честно: в своей жизни я боялся всего лишь трёх человек. Двое из них, Мельванес и Кулбах, давно мертвы. Третий же… — Лучезар замолчал, задумчиво оглядывая свой неправильно сросшийся мизинчик, потом воротился за стол, на этот раз усевшись справа от дюжего ратника, на расстоянии вытянутой руки. — Третий же воин, убивший и треклятого колдуна, и моего чрезмерно горячего старшего брата, сейчас принимает меня у себя в гостях, — властитель Волчьего царства прямо, не мигая смотрел на Ратибора. — Я прекрасно помню тот животный ужас, который ты мне внушил при нашей первой встрече в Зябкино, на постоялом дворе «Дальняя дорога». Сначала, когда играючи в одну моську разметал мою братию в два десятка рыл, и после, на втором этаже, в каморке, согнув мне мизинец не в ту сторону.

Лучезар отвёл очи и, налив себе полный кубок вина из близстоящего кувшина, жадно сделал несколько глотков. Затем, машинально утерев рукавом добротного серого камзола потёкший по бороде хмель, волчий князь взглянул на молчаливо взирающего на него рыжегривого собеседника и продолжил:

— Признаюсь как на духу: несмотря на моё к тебе уважение, я поначалу не собирался ехать в Мирград. Даже невзирая на то, что звал не абы кто, а ты. Как я уже балакал, сил у Варграда нынче достаточно для противостояния с любым из окружающих нас удельных княжеств. Но тут мне голубка прилетела… Как думаешь, от кого? — Лучезар с хитроватым прищуром уставился на задумчиво почесавшего макушку Ратибора. — Ладно, не гадай, от Таислава, владыки Змейграда! — черноволосый правитель, поймав удивлённый взор могучего гиганта, довольно осклабился. — Да, я сам в изумлении был! А ещё больше поразился, когда понял, что мне прислали. В тубусе возлежал грамотка с давним пророчеством от великого оракула Халубея, повествующая о том, что один огневолосый витязь объединит Русь под своим началом…

— Вы чего все, издеваетесь⁈ — смурно пророкотал Ратибор, грубо перебивая высокородного гостя. — Помнится, первой мне енту прибаутку Благана поведала, вскоре после нашей победы над вами на Алой поляне. Затем, совсем недавно как раз Таислав не преминул в новых подробностях пересказать сие древнее словоблудие поехавшего черепичкой полоумного прорицателя, а теперича и ты туда же⁈

— Зря так негодуешь, — неодобрительно покачал головой Лучезар. — Огнегривый вспыльчивый могучий воин, необычайно крепкий и телом, и духом, из пророчества страсть как подходит под твоё описание. Ну а про Халубея я слышал, будто бы он ни разу не ошибся в своих предсказаниях, посему и слыл в своё время сей оракул ни много ни мало глашатаем богов!

— Только не говори, что ты явился ко мне в терем потому, что уверовал в эти бредни, — озадаченно проворчал Ратибор.

— Я бы в них никогда не поверил, если бы не знал тебя лично. Но я тебя знал! И считаю, что если кто-то из ныне живущих и способен справиться с такой непосильной задачей, так ента только ты.

— К-хы… Однако! Ты что, желаешь объединения? — Ратибор удивлённо хмыкнул. — Понимаешь ли ты, что тогда уже не будешь полновластным правителем, ни от кого не зависящим?

— Пущай будет так, — согласно хрюкнул Лучезар. — Но лучше быть вторым или третьим в самом могучем воинстве в мире, чем быть первым в маленьком государстве, кое может махом смести с лица земли всего одна заморская волна.

— Пужаешься ослямов? — Ратибор снова с интересом воззрился на высокородного гостя.

— Пужаюсь! А точнее, страшусь пуще самого лютого землетрясения. Ибо не хочу, чтоб по Варграду прошлись точно так же, как пару лет назад по Мирграду. Или ещё хлеще! Как я уже балакал, никого из наших я не боюсь, ибо силы со всеми, более-менее равны. Но аскеры, ента совсем другое дело! В одно жало против них шансов нет ни у какого из наших княжеств. И что у ослов на уме, никому не ведомо. Кто даст гарантии, что после того, как они сомнут вас, шалмахи не пойдут дальше по Руси, ровняя и другие города с землёй? Никто не сможет этого обещать. Посему я пришёл к выводу, что не стоит ждать погоды у нужника, надо объединяться и дать ворогам достойный отпор! Благо у нас есть кому возглавить объединённое войско.

Лучезар налил сначала себе, затем Ратибору по полному кубку медовухи и, улыбнувшись открытой обезоруживающей улыбкой, размеренно произнёс: — Вместе мы — сила, способная кому хошь накидать по самые помидоры. Потому можешь считать, что Варград с вами! Надеюсь, тебя енто устраивает, рыжекудрый шатун?

— Более чем, серогривый волчара, — довольно пробасил Ратибор, беря чарку с хмелем в руку и тут же чокаясь с Лучезаром. — Более чем!..

Спустя пять месяцев. На палубе одной из галер могучей ослямбской флотилии, находящейся всего в нескольких днях пути от северного побережья Тёмного моря

— Не кажется ли тебе, Асмар, что вон та серая каркуша, уже некоторое время следующая за армадой, как-то уж больно выборочно и назойливо зависает в воздухе именно над нашим корабликом? — раздражённо прокряхтела Урсула, указывая вверх мутными очами.

— Есть такое, — согласно кивнул подошедший высокий северянин крепкого сложения и средних лет на вид, облачённый в чёрный, словно безлунная ночь, балахон до пят. Точно такой же мрачный и пугающий, который теперь, заместо утраченной накидки хамелеона, носила и его горбатая спутница. Разглядывая парящую высоко в небесах крайне нежелательную пернатую гостью, Асмар хмуро просопел: — Особенно с учётом того, что воро́ны — птицы отнюдь не морские. Ента же нахалюга, похоже, возомнила себя не иначе как чайкой.

— Может, ей хвост подпалить? — с ненавистью прошипела Урсула. — Достать, конечно, тяжеловато будет, но попробовать можно…

Словно почувствовав повисшую в воздухе угрозу, серая птица на прощанье каркнула, не преминув при этом запустить с верхотуры кляксу помёта, а затем стремглав умчалась вперёд, к печенежским берегам. Куда и держала путь многотысячная эскадра шалмахов. Ведь, как известно, именно через земли степняков и пролегает наикратчайшая дорога к древнерусским княжествам.

— Она знает, что мы на подходе, — проронил Асмар, пристальным взглядом проводив скрывшуюся за облаками ворону. — А ента значит, что ведают и русичи! Благана ведь наверняка доложит сегодня же твоему рыжему медведю…

— Он такой же мой, как и твой! — злобно закудахтала Урсула, снова превратившаяся в древнюю старуху. Отсутствие подпитки в виде душ русов быстро вернуло ей прежний отвратительный облик. — Ты тоже хорош! Отпустил ведь Ратибора из Северных земель, хотя мог бы зажмурить ентого непокорного топтыгина ещё там!

— Если бы мог, — ровно произнёс тёмный маг, — то непременно бы зажмурил. Но я не мог…

— Почему же? — язвительно проскрипела Урсула. — Чавось, настолько одряхлел, что уже не в состоянии справиться с простым смертным?..

— Он отнюдь не так прост, как кажется на первый взгляд. И ты енто прекрасно знаешь, — недовольно пробурчал Асмар.

— Пусть так. Но енто не отменяет того, что ты мог прихлопнуть варвара, как жалкого таракашку! — иберийская ведьма зловеще завыла, после жутко захохотала, а затем и привычно разрыдалась детским плачем.

Северный отшельник терпеливо дождался, когда очередной приступ его неуравновешенной спутницы сойдёт на нет, а потом с лёгким раздражением проворчал:

— Говорю же, что не мог! И ты ему ничего сделать не смогла, не так ли?

— Я… я не успела… — чуть запнувшись, смущённо проблеяла Урсула, не любившая вспоминать, как без оглядки, позорно бежала с поля боя, бросив при этом на произвол судьбы свою ученицу. — Мне не до дикаря было! Но я не совсем понимаю, о чём ты?..