— И что, не пошёл бы ради своих на такое, Ратиборушка?..

— Нет, бестолочь малая! Я бы нашёл другой выход из положения! Например, тому, кто мне предложил подобное, моргалинки выдавил бы! Причём медленно!

— А если бы это был только посредник? — Емельян вопросительно прищурился.

— Предварительно он бы мне выложил не только имя заказчика, а с кем бегала тайком за грибами его бабулька, когда евошний дед на охоте пропадал! А коль не выведал по недоразумению какому, так заявился бы я опосля в гильдию жуков навозных и перевернул там всё вверх дном, несмотря на запрет строжайший со времён дремучих не трогать этих душегубов окаянных, братушек ночных, да чтоб у них чирей на задницах никогда не сходил!.. А лучше два, по одному на каждой булке, для гармонии!..

— Ню-ню… Когда силушка есть, думать особливо и не треба… Да и вижу я, как ты разузнал в подробностях, кто заказ на твою черепушку повторил…

— Моими рычагами давления покамест воспользоваться не удалось, и до белого каления довести меня не срослось также, но к последнему ты близок как никогда! Так что лучше заткнись, Емельян! Здоровее будешь!

Опять повисла минутная пауза, прерываемая беззаботным щебетанием лесных птиц. День стоял ясный, солнечный. На лазурном небосклоне лишь изредка проплывали белогривые облака. Друзья отдыхали после сытного обеда, задумавшись каждый о своём.

— Ну чего, долго ещё собираемся тут разлёживаться? — Мирослав бросил взгляд на Ратибора. — Время-то идёт…

— Ты прав, дружище! — дюжий воин, поднимаясь, так хлопнул ладонью по изрядно трухлявому бревну, на котором сидел, что пробил в нём внушительного размера дыру. — Поехали, нечего ворон считать…

Окончательно потушив едва тлеющий уже костерок, как позволяет мужчине природа-матушка, трое товарищей быстро собрались, вскочили на коней да отправились в путь. До места назначения ведь было ещё ехать и ехать.

— Так, давайте всё же попробуем собрать воедино ту кашицу жидкую, что образовалась в наших головушках от последних новостей, — без особой охоты вернулся к злободневной теме Ратибор, не спеша двигавшийся на своём вороном красавце жеребце первым по Соколиному тракту. — Предположим, что на Добрана надавили с помощью его родных, спеленав их и держа взаперти. Заставили, значится, накропать то письмишко княжье, спереть печать, подделать подпись, а опосля примчаться да вручить его тем разгильдяям беспутным, что нежились в тенёчке на завалинке у моей избушки… Всё верно я излагаю?

— Угу, медвежонок. Верно. Примерно так всё мне и представляется… — ехавший вторым Емельян на низкорослой лохматой гнедой лошадке в который раз с восхищением и завистью отметил про себя широченную, могучую спину рыжебородого приятеля. — Соседи, кстати, ничего не видели и не слышали. Говорю же, действовал умелый человече… И это был не Тихомир, Ратик.

— Почему ты так решил? — Мирослав, замыкавший цепочку из трёх всадников на своём пегом скакуне, с сомнением покачал головой. — Ты же соглядатаев к нам всем приставил уже после того, как случилось то смертоубийство несчастного писаря и его семьи?

— Ты советника видел, Мирославчик? — Емельян, чуть поморщившись, покосился назад. — Ну какой из него убийца, а⁈ Тем более опытный, могущий одним чётким, выверенным движением так горло вспарывать…

— Ну, не скажи! — не согласился с княжьим племяшом Ратибор. — По мне, так он как раз на это вполне способен! На поле брани, конечно, с Тихомира толку — чуть, а вот с женщинами да детишками управиться, это как раз евойная тема!.. Да и, в конце концов, мог он и не сам, а нанять каких-нибудь негодяев бессовестных для дела этого мерзопакостного… Мало, что ль, у нас по злачным местам всякого рода тварей гнусных лазает, готовых за пару-другую золотых и своих родных прирезать, не то что чужих!..

— Гадать на потрохах поросячьих можно сколь угодно долго, но главного, а именно доказательств его причастности — нет! Даже косвенных. Ни од-но-го! — по слогам громко отчеканил последнее слово Емельян. Его порядком начали раздражать попытки друзей свалить всё на Тихомира. — А вот доказательства его невиновности — имеются! И не одно! Не забывай, что не было советника в тереме даже близко при втором отравлении! Надо искать другие варианты…

— Ну-сь, давай переберём куда более бредовые версии, раз так… Кто ещё во дворце постоянно ошивается да около него? Добролюб… — рыжебородый богатырь начал скептически загибать пальцы.

— Полагаю, старика лекаря можно сразу исключить…

— Это почему же, Емеля? — Мирослав саркастически ухмыльнулся. — Нет уж, давай прошерстим по всем направлениям! В палатах княжьих он постоянно обитает? Постоянно! Травануть оба раза мог седой знахарь? В теории, так сказать? Да легко! Ну а с семьёй Добрана и им самим управился с помощью тех же помощничков лихих, про которых сейчас вещал наш мишутка со ржавыми кудрями… Одного-двух за глазёнки хватило бы…

— За ржавые кудри!.. — Ратибор резко обернулся и запулил крупный жёлудь, горсть которых он набрал на привале, в Мирослава, но тот ловко спрятался за едущим перед ним княжьим племяшом, и дубовый плод смачно влепился тому прямо между глаз, отчего Емельян даже с лошадки плюхнулся на землю, благо падать с низкорослой кобылки было невысоко.

— Да вы чего, ошалели совсем, дуралеи⁈ — обиженно провизжал он, быстро вскакивая и потирая одной рукой лоб, а другой — свою ушибленную пятую точку. — Особенно ты, рыжий вепрь!.. Убьёшь ведь так снарядами своими, ибо они твёрдые, аки камушки гранитные!..

— Ну уж не серчай, Емеля, — слегка сконфуженно буркнул Ратибор, бросив хмурый взгляд на пытающегося сдержать ехидную улыбку Мирослава. — Не в тебя метил…

— Это я и так понял!.. — Емельян кое-как вскарабкался на своего лохматого пони, продолжая при этом надуто сопеть: — Совсем уже ку-ку!.. То хлопки, то щелбаны, то косточки вишнёвые, теперь жёлуди в ход пошли… Следующее что будет, пинки под зад?..

— Не подсказывай ему, балаболец!.. — тут же тихо шикнул на него Мирослав. — А то ведь и правда возьмёт на вооружение!.. Мы тогда из лечебницы Добролюба до конца жизни не выползем…

— Это уж точно! — согласно кивнул юный летописец. — С его пендюлями можно и даже нужно города осаждать! Как представится возможность, надо будет проверить в деле… Вместо тарана его к воротам поставим, пущай их своими пинчищами могучими и ломает!

— А ещё можно топтыжку нашего на катапульте закинуть в гущу ворогов окаянных, когда в следующий раз рожа к роже встанем с очередной ратью недружелюбной… — Мирослав охотно поддержал обсуждение вариантов использования предполагаемого нового оружия рыжего товарища. — Главное, успеть потом добежать к орде злобной до того, как он их всех там своими пинками лютыми раскидает, а то нам веселья не достанется… Этот шатун ведь пакостник ещё тот…

— Кто ещё мог?.. — между тем, не обращая внимания на едкие перешёптывания за спиной, продолжил вслух размышлять Ратибор, добро отхлебнув перед этим из бурдюка с водицей. — Радислав, почему нет?.. Личный повар Свята, травануть мог спокойно, ибо доступ, естественно, имеется ко всей жратве княжьей! Плюс рычаги давления… Жена и… сколько там детишек у этого румяного толстячка?.. Четверо?

— Уже пятеро! — отозвался из-за спины Емельян. — Да-а-а, рычажки принуждения просто убойные… О-го-го рычажищи какие, я бы сказал!..

— Вот и я о чём! — Ратибор продолжил загибать пальцы. — Потом, Бронислав и Ладимир. Оба частые гости в тереме владыки, по службе хаживают регулярно. Могли намутить чего нехорошего? Чисто теоретически? Могли, почему нет?.. Если что, тоже с семьями оба, то бишь с рычагами…

— Ну да, а у Добролюба, кстати, уж внуки давно имеются… — Мирослав озадаченно крякнул. — То есть надавить у каждого из них есть на что…

— Угу… Как и у вас, собственно… — тихонько пискнул Емельян, опасливо при этом уставившись в размеренно покачивающуюся при езде верхом могучую спину рыжебородого богатыря.