— Ты что, так и не прочухала? У Ратибора теперича на плече метка лесовика загорает! — Асмар недоверчиво-вопросительно покосился на древнюю колдунью.

— Да ладно⁈ Не может быть! — потрясённо прошамкала старая ведьма. — Вот же плюшка голубиная! Теперь ясно, что за изменения в нём я мимолётом разглядела! М-дя, но енто же всё объясняет! И почему я магическим щупом не могла более варвара отыскать, и как он Зоривеса обвёл вокруг пальца… Мой неопытный воспитанник наверняка заметил некие странности у чемпиона Кузгара, но так и не уразумел, что враждебной ему магии более не подвластен Ратибор… Но как? Как⁈ Первый раз слышу, чтобы леший одаривал столь ценным даром кого-либо из людского рода!

— Не ведаю как. Но теперь ты смекнула, почему я не мог остановить русича в Северных землях? — Асмар досадливо вздохнул. — Ну а прыгать на него в лоб волком, енто верная смерть! Ратибор бы с меня шкуру снял и глазом не моргнул. Я никогда не встречал ещё на своём пути столь могучего воина. А повидал я немало славных берсерков, уж поверь мне! Посему и предпочёл я убраться у него с дороги. Как мне кажется, от живого меня всё же больше проку, чем от дохлого.

— Да уж, весть неприятная, — словно разваливающаяся на ходу ветхая телега, тяжело проскрипела Урсула. — Но в принципе, наш план не поменялся. Сначала треба убить Благану, дабы лишить русов магической поддержки, ну а далее, уверена, спалим уже и Мирград без особых проблем!

Между тем в тот же день, ближе к вечеру, в Тернистом лесу под Мирградом произошло весьма любопытное и таинственное представление, выглядевшее настолько масштабным, страшным и зловещим, что оно не осталось незамеченным для следовавшего в город по Гранитному тракту немногочисленного честного люда да нескольких припозднившихся лесорубов, оказавшихся от леденящего душу зрелища совсем недалече.

Случилось же следующее: воротившаяся из полёта над Тёмным морем Благана серой птичкой приземлилась на одну из ближайших к столице Медвежьего царства прогалин Тернистого леса. Благодаря изнурительным каждодневным тренировкам в последние пять месяцев, пожилая ворожея, достигнувшая-таки желаемой скорости перевоплощения, практически мгновенно оборотилась назад в человека, а после, чуть потоптавшись по лужайке, воздела руки к хмурому небу и нараспев, в такт покачиваясь, закурлыкала загадочные словеса на одном из полузабытых наречий древних русов. Укрыться от любопытных глаз торопившаяся Благана особо не пыталась; было не до этого.

Вскоре к поляне на зов чародейки подлетела первая ворона; и тут же следом за ней ещё одна, и ещё, и ещё, и ещё. В конце концов, спустя примерно часа полтора каркуш с окрестностей слетелось настолько много, что за ними с земли практически не стало видно неба. Дымчатые птицы неспешно кружили огромным вихрем над своей повелительницей. Необычное действо было крайне странное и пугающее; определённо, оно внушало благоговейный трепет всем невольным свидетелям, ведь со стороны диковинный магический ритуал выглядел так, будто жуткий смерч из серо-чёрных птиц вздымался к свинцовым облакам прямо из поднятых к мрачным небесам сухощавых дланей старой волшебницы.

— Найдите его! — внезапно вскрикнула Благана.

Спустя мгновение живой торнадо из воронья распался, и стая сизых пташек с пронзительным карканьем разлетелась по разным сторонам света, отправившись выполнять наказ своей владычицы, то бишь на поиски.

— Пора бы уже проснуться, сколько можно дрыхнуть-то? Все бока, поди, отлежал, — ворчливо пробубнила себе под нос уставшая, но явно довольная ведунья. — Надо было ещё раньше щипнуть тебя за дряблые булки, старый хрыч…

На следующее утро. Мирград

Благана разместилась в княжьем дворце в левом крыле второго этажа, в самой последней комнате. Данная неприметная каморка с одним-единственным, но довольно широким оконцем вполне устраивала старую ворожею, страсть как не любившую густонаселённые города да сопутствующую им мирскую суету. Благана предпочитала лес, тишину и одиночество. Посему выбранная ею для проживания небольшая горница располагалась в удалении от основных жилых помещений терема, но в то же время в непосредственной близости от восстановленной государевой библиотеки. Основную часть книг и свитков русичам удалось отрыть и спасти при разгребании завалов терема Святослава; по счастливой случайности, драгоценное книгохранилище пострадало при осаде аскеров значительно меньше подавляющего большинства помещений в замке; огонь до бесценных пергаментов так и не добрался. И пожилая ведунья обожала хаживать в сие хранилище знаний, львиную долю своего свободного времени проводя за чтением; благо Ратибор безмерно уважаемую им целительницу в доступе к древним фолиантам ограничивать и не думал.

Солнце только-только начало выглядывать из-за горизонта, когда дюжий ратник, поднявшийся сегодня ни свет ни заря, подошёл к дверям светлицы Благаны и негромко постучал. Ответом ему было лишь гробовое молчание. Тогда Ратибор затарабанил посильнее, а затем зычно гыркнул:

— Почтеннейшая, ты у себя? Опять, поди, через форточку сорокой прошмыгнула в свой скворечник? Ибо как ты воротилась, никто не видел! Впрочем, как и упорхнула, заметил только старина Добролюб, похоже, крайне неровно в твою сторону дышащий! Ты ему, проказница седовласая, случаем, щепотку-другую приворотного зелья в компот не жахнула, а?

— Ты кого сорокой назвал, дундук рыжий⁈ Дать бы тебе половником по маковке, ибо ведаешь же, что я — ворона! И с сороками мы отнюдь не дружим! Ента ж надо так оскорбить, — спустя секунду недовольным глухим тоном забурчали за дверью. — А через окошко серой пернаткой мне гораздо удобнее как приходить в своё гнёздышко, так и упархивать из него.

При этих словах послышался жалобный скрип отодвигаемого засова. Дверка в опочивальню открылась, и на пороге показалась заспанная Благана, до сих пор отдыхавшая после вчерашнего, очень непростого для неё денёчка.

— Здравствуй, топтыга! Чавось припёрся в такую рань? Что стряслось? Ежели не можешь сходить целую седмицу на нужник по-большому, загляни вечером; сварганю тебе отвар ядрёный из белёсой плесени, слизи земляной улитки и послабляющих мухоморов. Пронести может сразу, посему захвати с собой лопушков, а также ведёрко аль бадью; мы же не хотим, чтоб ты оконфузился на пути к уборной, на глазах у своих верных подданных…

— У тебя всё хорошо, любезнейшая? — перебил ехидное лопотание старой ведуньи Ратибор.

— Э-э-эм, с утра вроде на здоровье ещё не жаловалась, — озадаченно протянула Благана. — Может, зайдёшь? Заодно и поведаешь, чего так взбаламутился спозаранку.

— Почему нет? — хозяин терема пригнулся, дабы не удариться головой о кирпичную перемычку, и прошествовал внутрь комнаты.

Убранство в каморке, как дюжий ратник и предполагал, оказалось всё такое же скромное и нисколько не изменилось с того момента, когда он хаживал в гости к сварливой ворожее в последний раз; пуховые перины, шелковистые одеяла с бархатными подушками были без всякой жалости забракованы и выброшены Благаной в коридор ещё в первый же день заселения. Как и заморские полупрозрачные невесомые занавески на окне. Вредная знахарка велела заменить всё своё постельное бельё на льняное и хлопковое, а окошко распахнула настежь и многообещающе просипела, что мгновенно превратит в головастика любого, кто посмеет без её на то высочайшего дозволения захлопнуть оконные ставни.

Помимо самой простой жёсткой одноместной деревянной кушетки, также по просьбе Благаны поставленной взамен двухспальной кровати, в комнатушке находились круглый стол и два табурета. В дальнем левом углу на тумбочке возлежала котомка с вещами целительницы. На столешнице же стояли пузатый кувшин, деревянная чарка да древняя лампадка округлой формы. Чародейка щёлкнула пальцами, и спустя миг в светильнике вспыхнул слабый огонёк, принявшийся впопыхах разгонять царивший в горнице полумрак.