— С учётом того, что Борислав обещал свою помощь, получается, нас пока пятнадцать тысяч с половиной, — угрюмо подсчитал Мирослав и так же невесело подвёл неутешительный итог: — Негусто. Особенно если принимать во внимание, что противостоять нам будет стотысячная орда.

— Сегодня рано утречком прилетел голубок из Орёлграда. Изяслав крайне признателен Благане и мне за спасение его родни от тёмного чародейства Урсулы, однако на мой призыв объединиться супротив ослямбского полчища ответил, что обязательно примкнёт к нам… Но с условием, что на момент присоединения наша рать будет насчитывать хотя бы под пятьдесят тысяч дружинников. Да чтоб Перун ему чёботом на клюв наступил! — вскипел, аки пузатый самовар, вспыльчивый «рыжий медведь». — Тысячный полтинник ратников, видите ли, Изе подавай, и лишь потом он соизволит подвалить со своими птенчиками! Врезал бы атаману пернатых по лбу горячей поварёшкой, да жаль, не могу дотянуться!

Друзьям Ратибора стало понятно, почему у него столь скверное настроение с утра. Вести из Орёлграда оказались безрадостные.

— Сколько, кстати, у орлят сейчас воинов? — Мирослав упёрся пытливым взором в Емельяна. — Если не ошибаюсь, ты ведь проводил последнюю перепись у наших соседей? Ну, когда ещё совсем недавно писарем при Изяславе куковал?

— Угу, проводил, — утвердительно крякнул главный советник. — Почти семнадцать тысяч. Орлы после нападения хазар так же, как и пятачки́, лишь плодились в мире и согласии.

— Серьёзная сила, — мрачно протянул светловолосый мечник. — Надобно покумекать, как всё-таки их убедить выступить против аскеров… А с Варградом что? Слали весточку?

— Слали, ещё седмицу назад! — гневно фыркнул Емельян. — По-хорошему предложили волкам объединиться. До сих пор ни ответа, ни привета. Тишина. Лучезар просто проигнорировал моё послание, как не отвечал он до этого и на все письма от Лютеги. Похоже, чхать они на нас хотели!.. А меж тем у волчар около тринадцати-четырнадцати тысяч витязей имеется. Помощь ихняя, конечно, была бы очень кстати…

— Вот что, Емеля, — сурово рыкнул на всю трапезную Ратибор. — Бери-ка перо да бумагу и калякай! Ежели по-хорошему не понимают, будем, значит, по-плохому гутарить!..

— Секундочку, Ратик, — Емельян ловко извлёк из носимого последнее время всегда с собой берёзового тубуса письменные принадлежности и пергамент. — Я готов! Внимательно внимаю, уж извините за игру словесов, то бишь за масло масляное!.. Ляпсус вышел…

— Ты закончил упражняться в словоблудии, пустобрёх? — перебивая Емельяна, грозно пробасил Ратибор, тем самым осаживая безалаберного краснобая. — Молодец! Тогда продолжим. Итак, черкай:

'Лучезару, князю Варграда

Здравствуй, волчонок. Как дела? Как мизинчик, что я поломал тебе тогдась, несколько лет назад в «Дальней дороге»? Слышал, у тебя он неправильно сросся. Мне очень жаль. Но ежели не хочешь, чтобы я в ближайшее время заявился к тебе в терем и так же перекурочил остальные твои персты, дуй по-шустрому в Мирград на поклон! И не затягивай с визитом! Не зли меня, волк! Ты ведь знаешь, я терпением не отличаюсь и страшен в гневе! Посему лучше ты ко мне в берлогу завались по-хорошему. Иначе я навещу твою псарню. Но уже по-плохому!

Ратибор, князь Мирграда'

Правитель Медвежьего княжества закончил диктовать письмецо, а после уставился на всё прилежно записавшего Емельяна.

— Отправишь сегодня же в Варград. А покамест тренькай, что у нас с Поморьем?

— Вестей пока что нет, — смущённо развёл руками Емельян. — Но как докладывают ищейки Даромысла, горячие обсуждения разгорелись там после твоего послания князю Усть-града. За военный союз с Мирградом и предоставление нам поморской рати выступает тамошний влиятельный торгаш Переслав. А вместе с ним и основная часть купеческой гильдии. Наиболее богатая и авторитетная. Ясное дело, барышникам хочется без тройных податей Лютеги по Сигливе спускаться, но Доброжир, местный государь, на данный момент упёрся рогом и ни в какую!.. Не желает, видите ли, ссориться с Ослямбией…

— Скажи, Емеля, а хорошие новости у тебя есть? — Ратибор раздражённо сверкнул на непоседливого летописца синими очами.

— Есть! — тут же радостно пролопотал Емельян. — Годислав, правитель Пчелиного княжества с готовностью откликнулся на твой зов, государь! А ента значит плюс двенадцать тысяч боевых пчёл к нашей рати!

— И ты до сих пор молчал⁈ — Мирослав, поперхнувшись квасом, явно оживился. — Отрадная весточка, с коей надо было начинать! Итого, значится, нас выходит… ну да, двадцать шесть тыщ с лишком! Ента уже кое-что!

— Двадцать семь тысяч, — поправил приятеля главный советник. — С половиной!

— Неплохо, уже неплохо!.. Но всё равно мало! — Ратибор отбил барабанную дробь пальцами по столешнице, а затем бегло окинул взором своих друзей, с которыми на троих проводил нынче очередное совещание. — Надобно бы ещё со Змейградом связаться…

— Ратик, и что ты предлагаешь написать князю Таиславу? — Емельян укоризненно-обеспокоенно уставился на рыжекудрого исполина. — Хотелось бы напомнить, что ты убил Лютегу, его родную дочь, а её вздорную головёнку нанизал на пику! Она до сих пор там и висит, вороньём знатно обглоданная…

— Калякать ничего ему не надо, Емеля. Окромя предложения о беседе с глазу на глаз. Ибо наши с ним пикантные дела пером не решить. Нам нужно с Таиславом встретиться и погутарить по душам. После такого разговора мы разойдёмся либо врагами, либо союзниками, третьего не дано, — Ратибор прямо воззрился на ошарашенного белобрысого товарища. — Так что организуй нам с владыкой Змеиного государства сход. И как можно быстрее!

— Сделаем, Ратиборушка, — Емельян тяжело вздохнул. — Сделаем. Одним вражиной меньше, одним больше… Эх, где наша не пропадала!..

— Не гунди, Емельмень. Возможно, всё не так худо, как ты себе нарисовал в своём богатом воображении, — строго гыркнул «рыжий медведь». — Мне Мирка как-то поведал, будто бы Таислав публично отрёкся от своей дочки после того, как она предала наших богов и переметнулась под крыло Ахримана. Было такое?

— Хм!.. Пожалуй! — у Емельяна округлились глаза. — А ведь взаправду было что-то такое, я тоже слышал краем уха!.. Но всё-таки, Ратик, она его родная кровинушка!..

— Об ентом мы с Таиславом и побеседуем. Только времени у нас в обрез. Посему сегодня же отправь голубка с письмишком в Змейград!

— Усё понял, Ратиборушка! — послушно просопел Емельян. — Немедля состряпаем грамотку да в лучшем виде нынче же и отошлём! Шанс на понимание есть! Пусть и мизерный.

Спустя месяц

В корчме «Лисья нора», расположенной на Степном тракте, связывающем между собой Мирград и Змейград, было на удивление пустынно. По крайней мере, так могло показаться крайне невнимательному путнику, спавшему весь день в комнате на втором этаже и затем, едва продрав глазёнки, принявшемуся спускаться погожим октябрьским вечерком в трапезный зал обогреться, промочить горло ядрёным хмелем да навернуть копчёностей аль горячей душистой мясной похлёбки, приготовлением коих славилась Смиляна, хозяйка сего, с виду неказистого, но крайне уютного внутри заведения.

Но очень скоро сползающий на первый этаж путешественник, ещё толком не разлепивший спросонья очи, осознаёт, что его первое впечатление оказалось обманчивым; «Лисья нора» отнюдь не была безлюдна, как могло почудиться поначалу. Первым свидетельством сему факту служил суровый высокий воин, преграждавший дорогу на последних ступеньках лестницы всякому страннику, желающему спуститься вниз.

— Назад воротись, в свою каморку. Едальня покамест закрыта для посещения, — положив длань на набалдашник рукояти покоящегося у бедра меча, лишь сурово проронил мрачный витязь в ответ на возмущённо-вопросительно вскинутые брови вынужденно застрявших наверху скитальцев.