— Ясно, — Ратибор отбарабанил пальцами по столу. — Насчёт Златы что-нибудь ведаешь? Говорят, в темнице её неволят?

— Неволили, — чуть помешкав, тоскливо буркнул Бронислав, прикладываясь к баклаге с пивом. Сделав несколько жадных глотков, он мрачно прошептал: — Причём в кромешной тайне сие держалось. Затворные ямы в переулке Колодников целиком и полностью охраняются ослямами; нас они и за версту к узникам не подпускают. И вот с месячишко назад, может, больше, выволокли оттуда эти душегубы… не тело даже, а так, высохшие останки. Всё, что осталось от Златы. Я с трудом узнал её… Понятия не имел, что она в порубе всё енто время сидела. Думал, что либо убёгла вместе с остальными, либо погибла при завале терема Свята. Но тогдась я и понял, зачем Урсула регулярно в тюрьму наведывалась. Наверняка к Злате! Каким-то магическим образом, похоже, тянула из неё живительные соки… Ибо каждый раз заморская ведьма после таких визитов страсть как хорошела. Очевидно, из старухи в девку пригожую обратилась как раз благодаря племяшке Святослава. Как-либо помешать пришлой колдунье я был не в силах, уж не серчай, Рат. Если бы я хоть ведал, что наша светлокудрая гордячка в яме мучается, обязательно попробовал бы её вытащить, пусть и ценой собственной жизни, но я не знал, что она там… Не знал!.. — Бронислав в бессильной злобе жахнул по столу кулаком, ненароком опрокинув свой, уже полупустой кувшин с хмелем.

— Не кори себя, дружище, — смурно пророкотал Ратибор, с пониманием глядя на взбесившегося приятеля, несомненно винившего себя в смерти Златы. — Как можно было такое предположить? В страшном сне не приснится… Но мы отомстим!

— Когда?.. — хрипло, с заметным волнением в голосе вопросил Бронислав. Бывший тысяцкий Святослава, разжалованный Лютегой до рядового бойца и кое-как дослужившийся при ней за два года до десятника, явно алкал услышать эти слова от Ратибора более всего на свете. Жажда мести неугасаемым пламенем вспыхнула в глазах Бронислава, последние пару лет буквально грезившего о расплате.

— Каковы настроения в народе? — уклонившись от прямого ответа, в свою очередь поинтересовался Ратибор.

— Какие они могут быть, енти настроения? — горько хмыкнул Бронислав. — Мирградцы ропщут, и сильно, да толку? Толпу надо объединить, по одному люди не вояки, в подавляющем своём большинстве. Завтра, вон, ярмарка ежегодная открывается на Дворцовой площади. А знаешь, что её предваряет? Казни во славу Ахримана! Очередных недовольных к столбу с хворостом поставят! А ента собака, Горибор, волчий выкормыш, ведаешь, с каким нескрываемым удовольствием подносит факел к растопке? С такой гадливой ухмылочкой… — Бронислав резко осёкся, а затем прямо впился глазами в синие очи своего собеседника. — Рат, что ты задумал? Я ведь не слепец да не дурак и прекрасно видел, как по одному аль небольшими ватагами, в образе простых работяг, спешащих на завтрашний базар, в Мирград прибывали витязи с Первой заставы. Мы сто лет знакомы! Можешь мне рассказать, сам знаешь, помогу, чем смогу!.. У меня есть верные воины, разделяющие мои взгляды, готовые по первому зову кинуться в бой! Ты лишь поведай, где, как и когда…

— Завтра, Брон, — еле слышно произнёс Ратибор, перебив старого товарища на полуслове. — Завтра мы убьём их всех. Что требуется от тебя лично, так ента поддержка. Не только силовая, злоупотребим твоей нынешней должностью начальника караула. Надеюсь, с этим проблем не будет?

— Никаких! — Бронислав довольно осклабился. — Мог бы и не спрашивать! Слушаю внимательно: что от меня треба?

— В первую очередь нужно завтра, ближе к полудню, пропустить без лишних вопросов в Мирград одну вредную старушку. Будет она в лёгком летнем, сером сарафанчике. В руках — посох из орешника с навершием в виде живого листика. А зовут ту пигалицу…

— Благана, — закончил за Ратибора Бронислав. — Помню её… Смена хоть и не моя будет, но знаю, кого подмазать золотишком, дабы прошмыгнула она незаметно… А зачем ведунья так геройствует? Почему вороной не хочет в град незаметно прилететь?

— Я ей предлагал, — «рыжий медведь» досадливо крякнул. — Да не всё так просто. Благана сказала, что незаметно вряд ли получится, ибо есть вероятность, и немалая, что Урсула может учуять её вторую сущность. И тогда эффект неожиданности мигом испарится; заморская ведьма наверняка смекнёт, что раз Благана рядом, то грядёт нечто не очень приятное для Лютеги. Да и для неё самой. А нам ента надобно, раньше времени гнездо осиное ворошить? Посему и треба, чтобы Благана явилась в Мирград в образе человека; так её магический фон будет практически незаметен волшебному оку иберийской колдуньи.

— Я тебя понял, братка, — не очень уверенно сказал Бронислав, ничего в волшбе не смыслящий. — Благана беспрепятственно войдёт в город. Обещаю.

На следующее утро…

— Какие вести из Орёлграда? — Урсула вопросительно уставилась на сидящего за столом Тихомира, только что осушившего уже второй кувшинчик с вином за сегодняшнюю утреннюю трапезу.

— Да всё нормально!.. — главный советник княгини протяжно рыгнул на весь обеденный зал, в котором за обильным приёмом пищи и проходило очередное внеплановое совещание. — Мой человечек докладывает, что у орлят усё по-прежнему: Ратибор на пару с Благаной засели в замке Изяслава и на люди практически не вылазят. Говорит, совместно с князем, егошним воеводой Светозаром, а также Емельяном-живчиком и Мирославом всё пируют да обсуждают, чего дальше делать; похоже, там разногласия у них, и существенные!..

— Славно, коли так и есть на самом деле!.. — задумчиво пробурчала Урсула.

— Что тебя тревожит, наставница? — Лютега, сидевшая во главе стола, вскинула правую бровь, внимательно наблюдая за нервно семенившей туда-сюда черноволосой красавицей, в которую за два года на Руси преобразилась иберийская волшебница. Помимо княгини, Урсулы и Тихомира, в зале присутствовал лишь Брадигост, по обыкновению безмолвной тенью застывший за креслом своей любимой.

— То, что они столько времени бездействуют! На рыжего топтыгина не похоже!.. — обеспокоенно проскрипела заморская колдунья. — Начали-то наши недруги шустро; с помощью Благаны, будь она неладна, сняли моё проклятье с семьи Изяслава!.. Причём старая каркуша знала, что я тут же ента почую!.. И всё равно разрушила мои чары! Значит, нас они не боятся, раз решили действовать в открытую… Но что это: завышенное самомнение аль простая бравада? А может, незыблемая уверенность в своих силах?

— Я так понимаю, у них теперь за плечами орлы со своим воинством, — неожиданно прохрипел до сих пор не проронивший ни слова Брадигост. — Ну раз Благана сумела спасти родню Изи… Или я не прав?

— Хороший вопрос, между прочим, — Лютега холодно воззрилась на неловко заёрзавшего Тихомира. — Но уверена, глава Тайной Канцелярии нам давно бы доложил, коли подобный союз образовался, не так ли?

— Так! Именно так! — тут же поспешно хрюкнул тощий прощелыга, потянувшись за третьим жбанчиком с хмелем. — Может, Ратибор и просил Изяслава дать ему войско, но тот, похоже, отказал. Во всяком случае, никаких намёков на выдвижение орлиной рати в сторону наших границ нет! Изя ведь тоже не дурак, затевать с нами войну, в общем-то, из-за чужих разногласий. Медвежьи разборки его не касаются.

— Они не касались его ровно до тех пор, покудова я не усыпила семью пернатого владыки! Теперь же Изяслав имеет на нас зуб, — Урсула вдруг заплакала, как дитя, затем завыла, а после раскатисто загоготала. Очередной приступ иберийской ворожеи сидящие за столом восприняли спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Лишь Тихомир незаметно скривил губы, про себя отметив, что истеричные припадки ведьмы учащаются, когда та начинает нервничать.

— Ты всё так же не можешь более нащупать присутствие Ратибора? — дождавшись окончания приступа Урсулы, робко проронила Лютега, обращаясь к своей наставнице.