— Да что ты говоришь⁈ Как любопытно! — глава охраны, проигнорировав вопрос Ратибора, с интересом по новой уставился сначала ему в физиономию, затем перевёл взгляд на покоящийся на груди гостя молот Сварога, а после, не терпящим возражения тоном прогундосил: — Ежели хошь попасть внутрь Мглистого замка, чужестранец, то енту дубовую безделушку, что болтается на твоей бычьей шее, придётся снять и оставить у входа во дворец.
«Ага, щас! Только сопли на чёботы намотаю!» — про себя пробормотал Ратибор, мигом вспомнивший наказ Благаны ни при каких обстоятельствах не снимать подаренный ею на прощание защитный оберег. Вслух же «рыжий медведь» повышенным тоном повторил:
— Что значит «была»⁈
— Это значит, что она была такой при нашей последней встрече, когда мы с твоей зазнобой крайний раз миловались, — не очень умно выкрутился явно болтнувший чуть ранее лишку Алласан. Правая рука Пурагелиса, несомненно, что-то скрывал.
— Ежели ты, собака блохастая, тронул её хоть пальцем!.. — сдавленно просопел как громом поражённый Ратибор, в глубине души боявшийся признаться даже самому себе, что больше всего на свете как раз опасался услышать нечто подобное.
— Трогал неоднократно, и не только пальцем! Впрочем, как и все мои воины! — глумливо прострекотал глава стражников. — Ну а коли и тебе хочется её ещё хоть разик пощупать, в таком случае откинь амулет в пески да следом швыряй меч с топорами и ножом; в замок владыки ты в таком виде пройдёшь только по нашим трупам…
— Меня такой вариант более чем устраивает! — свирепо рявкнул рыжебородый богатырь, дико взбеленившийся от ранящих пуще булата издевательских откровений начальника охраны, касаемых Марфы. Слепая ярость тягучей синей пеленой заволокла потемневшие от горя и гнева очи Ратибора. — Сейчас, твари плешивые, я вас всех тут положу!
С этими словами дюжий ратник молниеносно выхватил правой рукой из ножен болтающийся у левого бедра верный меч и на том же едином замахе, по косой дуге снёс стоявшему напротив Алласану полчерепа. Не успело тело нахального стражника Пурагелиса, весело расплёскивая вокруг себя мозги, нехотя осесть наземь, а огневолосый великан уже рванул вперёд. Ярик в его умелых руках засверкал всеми цветами радуги, одного за другим сразив наповал тех четверых гвардейцев, что вышли за своим командиром из ворот. Бравые вояки, даже не успевшие обнажить клинки, так и не поняли, как умерли, с такой быстротой и точностью действовал Ратибор. Банально расслабившиеся стражники, конечно, даже помыслить не могли, что столь бесшабашный фортель, как броситься в одну моську на штурм Мглистого замка, вообще можно провернуть не во сне, а наяву. Ибо это очень смахивало на самоубийство. Пусть и нестандартное. Впрочем, нынче уж покойные воители явно никогда не видели чемпиона Кузгара в деле. Что же, им представилась такая возможность. Пусть и кратенько.
Тем часом рыжегривый гигант подхватил у одного из павших вельберийцев круглый щит, да тут же вскинул его над головой. Сделал Ратибор это как нельзя вовремя, ибо сверху характерно тренькнула спущенная с зацепного зуба тетива; ожидаемо заговорили арбалеты. Спустя долю секунды несколько коротких болтов с пронзительным свистом впились в подставленный как нельзя кстати щит, после чего рыжебородый витязь что есть мочи рванул к воротам, а затем и по извилистой лестнице наверх, явно намереваясь первым делом разобраться с арбалетчиками; оставлять позади себя стрелков, способных в любой момент всадить ему в спину массивный дрот, Ратибор не собирался.
— В погоню! За варваром! — между тем с третьей попытки сипло гыркнул пришедший в себя Догурат, у которого от волнения и шока знатно пересохло горло. — Убить русича немедля!..
Пятьдесят стражников, переминавшихся с ноги на ногу позади своего командира, тут же с готовностью помчались следом за могучим чужестранцем. Но их весомое преимущество в численности быстро сошло на нет, ибо по узкой воротной лестнице, из-за её небольшой ширины, на верхний боевой настенный ход мог ступить разом только один человек. Ратибор, явно заранее продумавший этот момент, стремительно изничтожил на верхотуре у бойниц десятку суматошливо перезаряжавших своё оружие стрелков, после чего откинул утыканный арбалетными болтами щит в сторону и начал встречать по одному гуськом взбирающихся к нему гвардейцев. Стоит ли говорить, с какой лёгкостью «рыжий медведь», словно опытный мясник, принялся разделывать на куски торопливо вскарабкивавшихся наверх ватажников, страсть как мечтавших выслужиться? Они оказались совершенно беспомощны перед огневолосым исполином, умудрившимся занять столь выгодную для себя оборонительную позицию.
Ратибор позволял вельберийцам полностью подняться на стену, а затем с уничижительным прищуром в своеобразной дуэли убивал замаячившего напротив очередного ворога. Кровь текла рекой. Дюжий ратник таким нехитрым способом, периодически перекидывая телеса павших неприятелей через бойницы, дабы не мешались под ногами, успел нарубать с три десятка противников, прежде чем они в конце концов прочухали, что лезут наверх на верную смерть.
— Всем стоять! Мы сейчас на овец смахиваем, покорно бредущих на заклание! — истошно взвизгнул Догурат, пусть слегка запоздало, но осознавший, что на стене задавить «рыжего медведя» массой не выйдет. — Ждём! По одному более не суёмся к нему! Дождёмся подмоги! Опосля соберёмся, поднимемся по соседним, то бишь восточной и западной, лестницам, а потом уже с двух сторон гурьбой зажмём руса в тиски! Во, сейчас ещё наши подгребут! Слышите⁈
Командир гвардейцев, очевидно, имел в виду расположенный в одной из башен Мглистого замка, наконец-то гулко зазвучавший тревожный барабан, по которому принялся нещадно колотить невидимый от ворот барабанщик. Вскоре во внутренний дворик из терема прибежали ещё десятка четыре донельзя озадаченных стражников, никак не могущих понять, где же противник. Ибо никаких вражеских дружин, наступающих на имение владыки, было не видать.
— Сдавайся, рыжий! — тем часом снова подал голос Догурат. — У тебя нет шансов! Побаловались и будет, всех не одолеешь!
— Ента мы ещё посмотрим, — хмуро буркнул себе под нос Ратибор. Осознав, что на верхотуре более делать нечего, могучий витязь разбежался да без тени сомнения сиганул со стены прямо в толпу врагов. При этом в своём невероятном прыжке дюжий ратник мощным замахом вскинул меч, спустя мгновение с чудовищной силой опустившийся на голову Догурата, на секунду оторопевшего от столь безумного манёвра и посему преступно замешкавшегося. Страшный удар в буквальном смысле от макушки до пят раскроил пополам лысого сотника.
Ратибор же, не обращая никакого внимания на кровавые ошмётки, в которые превратился Догурат, перекатился по инерции кувырком, затем вскочил на ноги и бросился с Яриком наперевес на остальных вельберийцев. Про себя рыжеволосый богатырь с лёгким удивлением отметил, что хоть и находится сейчас в дикой ярости, но мозг его при этом, как бывало раньше в подобном состоянии, отнюдь не дремлет; лютый гнев, пожирающий чемпиона Кузгара изнутри, в данной конкретной битве практически не затуманивает разум; сквозь багряную пелену, застилающую синие очи, он видит сейчас даже чётче, чем в обычное, мирное время. Все инстинкты Ратибора значительно обострились; также явно возросли его выносливость, мощь и ловкость; словно кто-то невидимый, но очень могущественный вдохнул в рыжебородого воина толику своей немыслимой Силы. Потому странным образом не чувствующий ни капли усталости «рыжий медведь» с утроенной энергией принялся рьяно носиться по двору, одного за другим отправляя в подземелье Ахримана его верных прислужников.
Вот огнегривый великан снёс голову с плеч очередному колобастому противнику, попытавшемуся нанизать русича на пику. Другому оппоненту повезло ещё меньше: ему Ратибор, присев под не очень ловким выпадом короткого ятагана, отсёк сначала ногу по коленную чашечку, а после по самое плечо и руку с клинком, и лишь затем милосердно добил визжащего, точно недорезанный поросёнок, вельбера. Далее рыжеволосый гигант, шустро блокировав удар мечом следующего неприятеля, ответным выпадом на удивление легко вспорол тому грудину; остриё Ярика без особых проблем прошило хвалёную вельберийскую кольчугу и вышло у врага со спины; изготовленный отцом Ратибора волнистый булат, как рыжебородый витязь уже не раз убеждался, преград на своём пути не ведал, будь то хоть вифирийская, хоть алгурийская, хоть вельберийская броня.
