— Ха! Нормально ты подвёл!.. Кхе, кхе!.. — варяжка от возмущения даже элем поперхнулась. Быстро прокашлявшись и отставив кружку в сторону, она в негодовании прошелестела: — Надеюсь, ты на меня не собираешься повесить то золотишко, что планируешь стребовать у русича?

— Ента зависит от того, насколько ты сможешь быть нам полезна; каков будет твой вклад в возвращение наших дукатов… И в последующую авантюрку. Там ведь опосля и сверх этого можно попробовать нагрести монеток горку, — Хасван наконец-то добро приложился к кувшинчику с сидром, осушив несколькими большими глотками половину сосуда, затем пару раз икнул сивушными выхлопами, вытер рукавом привычно побежавший по бороде хмель, а после проницательно уставился на сидящую напротив деву щита. — Будь покладистой, женщина; поступи правильно, и озолотишься. Мечты сбываются… иногда. А я ведь знаю: денежки тебе очень нужны. Впрочем, как и всем нам.

Сидящие за столами разбойники дружно закивали с набитыми ртами.

— Здесь мы плавно подходим к моему вопросу, так покамест и оставшемуся без ответа. Повторю его для страдающих слуховыми пробками: чего хотел? — Анника начала злиться. И сама на себя, что вляпалась во всю эту пакостную историю, и на Ратибора, оставившего её одну в такой неприятной ситуации, и на своих дружков-приятелей, ещё недавно бывших ей верными соратниками, а нынче насмешливо, без капли участия взирающих на неё из-под косматых бровей.

— Нужно опоить руса. На этот раз взаправду. Чтоб отрубился без ног, то бишь заснул сном беспробудным.

— Зачем, Хас? — Анника внутренне похолодела. Оправдывались её самые дурные предчувствия.

— Затем, что он ходячий сундук с драгоценностями! Я чаво, должен разжёвывать тебе очевидное⁈ — нетерпеливо прошелестел атаман. — Как задремлет, спеленаем его, а после в тихом закутке быстренько выпытаем у варвара, где он спрятал наши цацки! Раскалённый клинок между ягодиц творит чудеса!.. Любого покладистым сделает!

— Ента да! — пакостно загоготал Лаврютий, а вместе с ним и остальные громилы. — Болтушку развязывает за здрасти, что есть, то есть!..

— Ну а далее, как получим причитающееся, — Хасван хищно оскалился, буравя закипающую от негодования валькирию испытующим взглядом, — сдадим его по новой городничему! Только на этот раз увешанного цепями да оковами по самое не балуйся! Язык ему отрежем, само собой, дабы не балакал лишку. И персты отсечём на всякий, чтоб накалякать ничего на пергаменте не сподобился. Нам же не надобно прозрение Васланика на тему того, как мы его облапошили… Причём не единожды! Ну а коли всё образуется, как планирую, срубим тогдась ещё кучу деньжищ, шустро делим да мигом рвём когти отсель, покудова кто-нибудь головастый не прочухал, как мы знатно тут всех объегорили!

— А что будет, если я откажусь участвовать во всей этой дребедени? — Анника, еле сдерживаясь, враждебно переводила взгляд с одного своего соратника по ремеслу на другого.

— Ежели упрёшься рогом и откажешься нам подмогнуть, — атаман криво ухмыльнулся, — мало того, что не получишь ни шиша, так ещё возьмём с тебя натурой, и нам всё равно, согласна ты будешь аль нет! Тут все не против с тобой прилечь. Можно скопом. Попользуем седмицу-другую да отпустим; ковыляй уж своей дорогой… Не ведаю только, сможешь ли идти не на карачках, хе-хе!

Шестеро бандитов, во главе с Хасваном, похабно заржали. Такую веселуху они любили и уважали.

— Да! — отсмеявшись, поддакнул вожаку радостно хрюкнувший Гулрим, плотоядно при этом облизнувшись. — Будем считать, что в таком случае расплатишься с нами сполна, милашка! Я буду нежен… наверно!

Снова грянул дружный хохот. Негодяи явно вошли в раж, не заметив, какой неистовой яростью полыхнули бездонные очи прекрасной валькирии.

— Ах вы скоты!.. — взбешённая Мурчалка в гневе вскочила на ноги, напоминая собой рассерженную дикую кошку, коей ненароком прищемили дверью её пушистый хвост. — Да я скорее с гориллой уединюсь, чем с кем-либо из вас, смрадных хряков! — звонкая затрещина эфесом ятагана прилетела Гулриму прямо по маковке, свалив того на пол таверны.

Веселье разом стихло. Лиходеи тут же повскакивали на ноги и попытались сцапать вёрткую воительницу, которая ловко избежала неуклюжей попытки Лаврютия сграбастать её и в ответ сильно пнула тому пыром сапога в пах. Охнув от пронзившей его острой боли, бандит инстинктивно схватился за причинное место, закатил глаза и принялся медленно оседать рядом с Гулримом.

Тем временем Аннике хорошо прилетело сбоку; это Зелкур ударил её кулаком в висок, заставив пошатнуться; в голове у девы щита зазвенело глухим набатом. Кое-как отбрыкнувшись от насевшего на неё слева бывшего товарища и осознав, что дело приняло серьёзнейший оборот и просто так уйти не удастся, Мурчалка выхватила клинок из ножен да со всей силы саданула по наклонившемуся в её сторону Хасвану, целясь тому в ряху. Но тот успел отпрянуть; ятаган же варяжки вдребезги расколошматил его полупустой кувшин с сидром и затем глубоко застрял в столешнице.

Светлокудрая фурия торопливо попыталась выдернуть свой меч, но с первого раза у неё это не получилось; тонкое лезвие слишком глубоко засело в дереве. И в то же мгновение она краем глаза заметила справа порывистое движение. В испуге обернувшись, Анника заворожённо уставилась на то, как Ахмус, схватив обеими руками табурет, закинул его за свою буйную гриву и на широком замахе сиганул на ошарашенную валькирию. По инерции ещё пару раз уже неуверенно дёрнув на себя по закону подлости так и не пожелавший выскользнуть из досок стола ятаган, замершая от безысходности Мурчалка, словно в замедленной съёмке потрясённо наблюдала за тем, как на неё в высоком прыжке летит косоглазый громила. С тяжёлой табуреткой в лапах. Удара уже было не избежать, а это значит, здравствуйте, тяжёлые сновидения да недоброе, крайне неприятное пробуждение. Если вообще повезёт очухаться, ибо плюха таким массивным стульчиком по темечку явно не сулила Аннике ничего хорошего.

«Вот дерьмо!.. — лишь в отчаянии успела промелькнуть у неё в голове мимолётная тоскливая мысль. — Похоже, отвоевалась я!..»

И в тот же миг северянку накрыла здоровенная тень; кто-то огромный спешно встал между ней и Ахмусом, одновременно сильной рукой уверенно прижав варяжку к себе и тем самым заслонив её от атаки косого лиходея. Спустя секунду табуретка со всей дури прилетела по густой копне рыжих волос; могучий череп выдержал страшный удар, а вот стульчик в пятернях кривоглазого нет, с оглушительным треском разваливаясь на части.

— Ратибор!.. — Анника с нескрываемым облегчением выдохнула, когда резко вскинула лицо; на неё сверху встревоженно смотрели знакомые голубые очи дюжего ратника, от мощной затрещины табуретом по затылку лишь недовольно поморщившегося. Впрочем, тревога в глазах чемпиона Кузгара тут же сменилась лютым гневом. И вот через мгновение левый локоть рыжебородого богатыря метнулся назад и с характерным хрустом врезался в обескураженную неожиданным вмешательством ряху Ахмуса, выбив тому, похоже, как минимум половину зубов. Разбойник, не издав ни звука, рухнул от жуткого удара, как подкошенный. Из его рта обильно хлынула кровь. Вперемешку с осколками клыков.

«Он пришёл! — Мурчалка никогда ранее не думала, что будет так невообразимо радоваться появлению какого-либо мужчины подле неё. — И что я видела сейчас в его зыркушках, пусть и всего дольку-другую? Тревогу! Он за меня испугался! Всё-таки я ему не безразлична! Или мне показалось и я выдаю желаемое за действительное⁈ Но ведь он объявился, хотя мог бы просто забрать золотишко да смыться куда моргалики глядят! Но рыжик здесь, а это уже кое-что да значит!»

— Вам чего, козьи морды, жить надоело⁈ — между тем свирепо прорычал Ратибор на полкабака, после всаживая добрый крюк в челюсть подскочившему к нему Баликану. От сильнейшей плюхи могучего великана, разбойника добро откинуло назад; пролетев метра три, тот бесформенной кучей грохнулся на соседний столик, вдребезги его расколошматив. Следом досталось Зелкуру; тот словил хлёсткий удар под дых, а затем и колено в рожу, сломавшее ему нос и отправившее наёмника в царствие беспокойных снов.