«Но кто мог представить, что подобное случится! Ослямы ведь кандыбали с усиленной охраной, под флагом с гербом самого королевского дома Кайя! М-дя уж!.. Вот непруха так непруха! Ну почему енто произошло прямо у меня под носом⁈ Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!» — невесёлые мысли занимали враз местами поседевшего Васланика.

Дородный дакиец чувствовал, что дни его во главе приграничного городка сочтены. Да, жалобы на посадника и раньше улетали с голубками в столицу Дакии, ибо разбойники на Вихляющем тракте промышляли регулярно. Но одно дело обчистить каких-нибудь непутёвых ремесленников, везущих свои захудалые товары на продажу, аль мелкого купчишку, пожадничавшего раскошелиться на охрану, и совсем другое, наглухо положить три с половиной десятка элитных нурязимских гвардейцев во главе с отпрыском владыки Ослямбии и его двоюродным братом. А заодно и слуг всех хлопнуть, до кучи. Довеском разграбив богатый обоз до последнего медяка. Кто мог учудить столь наглый набег, оставалось лишь гадать. Городничий, было дело, сначала заподозрил шайку Хасвана, отсутствовавшую в Лагурине на момент происшествия, но Хмельные бродяги с невинными рожами хором голосили, что рыскали прошедшие несколько дней по округе в поисках чемпиона Кузгара. Правда это или нет, неизвестно, но по мнению Васланика, своей жалкой кучкой вечно пьяные разбойники никогда в жизни не осмелились бы прыгнуть на столь представительную делегацию нурязимцев. И уж тем более так её распотрошить.

«Если только они с кем-то не объединились! С какой-то ещё одной безумной ватагой. Или не с одной! Но с кем именно⁈ Непонятно. Но соглядатаи бы донесли, коли такой союз образовался; незамеченным явно не осталось бы сие слияние. Значится, выходит, пошалил кто-то другой⁈ А почему нет? Лихих людей здесь за последнее время много побывало! Похоже, не все отчалили восвояси; часть головорезов вполне могла попытать удачу на Вихляющем тракте!.. — Васланик копчиком ощущал, как над его, в общем-то, не самой бестолковой маковкой мигом начали сгущаться грозовые тучи. — Коловрид не простит мне потерю столь именитого зятя, ох, не простит! Ежели, конечно, не свезёт словить по горячим следам убийц! Тогда есть мизерный шанс выкрутиться… А то ведь так и башки лишиться запросто можно, а не только тёплого местечка городского главы!..»

Так размышлял городничий, спешно оставивший град. Который стоял на ушах. Как и «КиМ». Тем часом бесперебойный галдёж в таверне весьма утомил Аннику, сидевшую в дальнем углу заведения за небольшим столиком и лениво потягивавшую тёплый сладковатый эль из пузатой кружки.

«Ну где же он, — тоскливо размышляла про себя норовистая дева щита, не особо чутко прислушиваясь к оживлённым россказням завсегдатаев, строивших самые невероятные предположения по поводу учинённого давеча на Вихляющем тракте душегубства с разбоем. — Пора бы ему уже объявиться!.. А после сваливать треба нам из Лагурина, да как можно скорее! Добренько разворошили мы и гнездо осиное, и курятницу с петушками! М‑дя, глупо было возвращаться сюда! Тика́ть надобно, ведь явно долго в тайне не останется, кто набедокурил! Свои же по пьяной лавочке и болтанут лишку!.. А там уж, ежели словят, обычным повешеньем не отделаешься. Сомневаться не приходится: коль прочухают ослямы аль даки, чьих лап енто дело, умирать мы все будем очень долго, сугубо изощрённо и крайне мучительно. Скорее всего, в знаменитых на всю Ивропию пыточных казематах императора Солнечной державы. Уж деспот Эдиз на нас оторвётся, к колдуну не ходи! Как-никак, его родного птенчика ощипали внаглую. Кто бы на такое закрыл моргашки и простил, какой отец?.. А уж тем более такой могущественный. Бесспорно, клювиком землю рыть начнёт знатно».

— Скучаешь, Мурчалка? Надеюсь, не помешаем? — невесёлые думы Анники прервал Хасван, без спросу присевший к ней за стол. В руках у шалмаха перекатывался кувшинчик терпкого сидра. Рядом с главарём, подвинув табуретки, вальяжно плюхнулось ещё пятеро человек из их банды: Гулрим, Лаврютий, а также Ахмус, Баликан и Зелкур; верные прихвостни атамана, узколобые громилы, с коими светлокудрая валькирия была знакома лишь шапочно, общаясь только по делу. Каждый из них в своё время к ней подкатывал, пытаясь затащить золотоволосую прелестницу в постель. И каждый потом клял Аннику на чём свет стоит. Ибо уверенный от ворот поворот она дала им всем. Чуть при этом не заколов парочку особо рьяных воздыхателей, не разобравших по пьяни с первого раза брошенную с презрением колкую фразу: «Пошёл прочь, боров вонючий, покудова я тебя на сало не пустила, аль не отрезала чего-нибудь лишнее!..»

— Помешаете! Вообще-то, я кое-кого жду! — недовольно буркнула Анника в ответ, делая маленький глоток эля.

— Да не придёт он! Не дурак же, в самом деле! — с сомнением хмыкнул праздно развалившийся, порядком набравшийся Лаврютий. Допив кружку пива, он с размаху жахнул ей об столешницу и громогласно проревел на всю таверну: — Хозяин, сообрази чего-нибудь пожрать! Ну и тащи ещё хмеля! Вина давай, жбанчика два! Мы ща как раз собрались дружно помянуть усопшего ослямбского юнца, гы-гы!

— Заткни пасть, курдюк бараний! Ещё раз упомянешь мальца всуе, я твою тупую башку откручу собственноручно, без помощи ножа!.. — раздражённо прошипел в вытянувшуюся рожу шварийца Хасван, а затем с прищуром, внимательно посмотрел на златокудрую воительницу: — Ратибора ждёшь? Кумекаешь, он заявится? Мы, так-то, фактически разругались с ним.

— Понятия не имею. Может, будет, может, нет, — демонстративно пожала плечами Анника, про себя мигом насторожившись. Сонливость её как рукой сняло, а вот некое, пока неясное чувство тревожности принялось стремительно зарождаться где-то глубоко в груди.

«Хасван ведь со своими прихлебателями явно неспроста ко мне сейчас подсел. Чего-то надобно ентому ушлому аскеру, а вот чего именно, похоже, скоро узнаем», — молнией пронеслось в голове у стройной валькирии.

— Ты представляешь, сколько он у нас денег давеча увёл? — тихо проворковал между тем атаман, обеими дланями степенно поглаживая кувшинчик сидра. — На драккар хватит. И далеко не на один.

— Да, на целый флот драконий, рр-р-ы-х-х! — пьяно рыгнул амбалистый Баликан. — Кто нам их вернёт⁈ Наши драгоценные дукатики, то бишь!

— С чего бы Ратибору возвращать своё? — Анника недоумённо вскинула брови. — Это же, как я поняла, его кругляшочки, кровно заработанные.

— Не согласен я! — тут же отрицательно мотнул чёрной гривой Хасван. — Слишком много варвар уволок! Слишком! Явный перебор! Через край хапнул!..

— Раз не согласен, чего ж только сейчас об этом завёл речь? — с презрением фыркнула северянка. — Высказал бы ему в лицо своё недовольство! У тебя, как помнится, была возможность!

— Всему своё время, — спокойно произнёс глава Хмельных бродяг, быстро переглянувшись с Гулримом. — Всему своё время.

— Агась! — согласно крякнул косой Ахмус, спешно выхватывая у подошедшей прислужницы поднос с яствами и тут же впиваясь жёлтыми зубами в сочную телячью вырезку. Убедившись, что полненькая рабыня уже достаточно отошла от них, косоглазый лиходей продолжил: — Сейчас вот людей наберём и непременно всё выскажем рыжему медведю!..

— Да! — одобрительно закивал отставивший в сторону полупустую кружку Зелкур, на пару с Баликаном так же жадно накинувшись на сладко дымящееся, только что приготовленное мясо. — Спросим с наглого руса так, что мало не покажется!..

— Ну-ну!.. Хотела бы я на енто забавное действо позыркать! Чую, будет весело. Займите мне местечко в центре с мягкой сидушкой да жбанчик с винцом и шкварками притарабаньте довеском, покудова я поудобнее устраиваюсь на пуховых подушках, — не удержалась от ехидства Анника, а затем проницательно взглянула на своего главаря. — Значит, головотяпов набираешь?

— Есть такое, — не стал отрицать очевидное Хасван. — Но хотелось бы избежать большой крови. Посему к тебе сейчас и плюхнулись на разговор.

— И чего хотел? — Анника внутренне напряглась.

— Это ты его к нам привела, кареглазка, — вожак банды прямо вперился колючим взором в прекрасные очи Мурчалки. — Потому в ответе за поведение своего баловня.