— Всё в порядке, Даромир, одни царапины, — молвил ему недовольно рыжебородый богатырь.

— Ничего себе царапины! — возмутился худощавый целитель. — По-твоему, это царапина⁈ А вот эта⁈ Вот эта⁈ Да такие «царапины» любого другого в кровать уложили бы на пару недель минимум, а этот стоит, хоть бы хны ему!

Так позволить себе разговаривать в крепости с Ратибором мог только Даромир.

— А ну, садись быстро на койку, сейчас мигом обработаю тебе их! Ещё ранения есть?

— Позже, старче, позже! — осадил его Ратибор. — Приходи через часик со своими зельями в мою конуру, а сейчас дай пожрать хоть с дороги.

— Любомир, — обратился Ратибор к своему сотнику, отворачиваясь от недовольно брюзжащего Даромира, — я к себе, отдохну чутка. Распорядись, чтобы ко мне принесли через полчаса пару кувшинов доброго кваса да румяный окорок, а сейчас приготовили бадью с водицей. Надо бы смыть всю ту грязь с кровью, что принёс я с собой.

— Будет сделано, тысячник! — радостно воскликнул Любомир и резво побежал выполнять поручение своего начальника, раздавая приказы направо и налево.

Вдруг, притормозив, сотник резко развернулся.

— Это, Ратибор, есть только одна проблемка… — Любомир смущённо откашлялся. — Твоя комната занята как бы…

В казармах наступила гробовая тишина. Казалось, даже наглое комарьё перестало жужжать и притихло в предчувствии надвигающейся грозы.

— Что? — голос Ратибора был спокоен, но каждый из присутствующих знал, что это как раз не предвещало ничего хорошего. — Что ты сейчас хрюкнул? Ну-ка, повтори, а то мне, кажись, кто-то из печенегов на ухо наступил…

— А какого ляда ты впустил его⁈ — Любомир вдруг гневно развернулся и принялся орать на своего десятника Воибора, как раз подвернувшегося под руку.

— Так он и не спрашивал даже! Лишь нахально прокудахтал, что остановится в покоях начальника заставы, раз они временно пустуют! Мол, ему по статусу положено! — Воибор растерянно оправдывался.

— Что значит «не спрашивал»⁈ По крепости шастает какой-то чужак и заходит куда ему вздумается, что ль⁈ — Любомир распалялся всё больше, чувствуя и за собой вину в сложившейся нелепой ситуации.

— Да он перед фактом поставил! Тявкнул, что пока тут поживёт!..

— О ком речь⁈ — взорвался наконец потерявший терпение Ратибор.

— Да о пришлом, что с твоим другом приехал сегодня! — Воибор указал на Мирослава.

— Постой, постой, — русоволосый мечник удивлённо вылупился на десятника, — ты хочешь сказать, что тот желторотый юнец, что со мной прибыл сегодня на Первую заставу, занял комнату Ратибора⁈

— Ну да! Прострекотал, что он-де посол княжий, что ему по статусу полагается, и раз тысяцкого пока нет, то он в таком случае поживёт в его хоромах…

— Во дура-а-ак!.. — Мирослав сокрушённо покачал головой.

— Мир, — Ратибор взглянул угрюмо на старого товарища, — что за наглеца ещё ты притащил в мою крепость?

— Нам надо поговорить…

— Это точно. Но после того как помоюсь, перекушу, попью да заодно и посмотрю, что там за клоп по моим палатам шарится! Я буду у себя.

Недовольный Ратибор покинул своих воинов и посетил сначала купальню, где ему уже приготовили пару бадей с водой, с наслаждением смыв с себя кровь, грязь и пот да переодевшись в чистое. После чего, вернувшись тем же путём, пошёл уже по лестнице наверх, в свои апартаменты, которые представляли собой всего одну, правда, довольно просторную комнату, располагавшуюся на втором этаже казарменных бараков.

— Рат, он племяш Святослава, будь с ним понежнее, — бросил ему в спину Мирослав, внезапно оказавшийся недалече.

— Мирка, дружище, я буду с ним сама учтивость, ты же меня знаешь…

— В том-то и проблема, вулкан рыжебородый, что я тебя знаю! Слишком хорошо знаю!.. Потому и прошу!

Бойцы в зале ехидно заулыбались. Махнуться местами с юным послом из Мирграда сейчас бы никто из них не согласился и за бочку медовухи.

Ратибор стремительно поднялся наверх, быстро прошёл до конца второго этажа казарм, попутно кивая витязям, радостно приветствовавшим его по пути, и резко отворил дверь в свои покои. Картина, представшая пред его горящими синим пламенем очами, заставила рыжеволосого богатыря нахмуриться ещё пуще.

В просторной комнате воеводы, помимо широченной дубовой кушетки, сделанной на заказ специально для молодого гиганта, были лишь рукомойник на стене со стоящим рядом на тумбе кувшином воды да тазиком, вешалка с парой полотенец, столик с двумя стульями, большой шкаф да ещё одна тумбочка, уже прикроватная. На столе и на тумбе рядом с койкой примостились два слабо горящих масляных светильника, но комнату они освещали достаточно хорошо для того, чтобы можно было разглядеть, что в ней происходит и кто вообще там находится. На кровати были в беспорядке разбросаны чьи-то вещи, а на одном из стульев дремал, закинув свои босые ноги высоко на стол, молодой человек лет двадцати с простым круглым веснушчатым лицом и русыми волосами, средней комплекции, одетый в красные шаровары да белую, местами заляпанную какими-то пятнами полотняную рубаху. Синий камзол его висел на спинке соседнего стула. Там же стояли скинутые небрежно красные сапоги. На столе находился пузатый кувшинчик. Ратибор подошёл, взял в руки жбан, оказавшийся уже пустым, и неодобрительно понюхал.

— Вино, значит…

Незваный гость же дремал себе, безмятежно похрапывая и совершенно не ведая, какая опасность над ним нависла сейчас. Ратибор с минуту, сверкая синевой своих глаз, недобро смотрел то на незнакомца, то на его пятки, что тот задрал аж на столешницу. Наконец, недолго думая, он ногой выбил стул из-под спящего молодого наглеца с такой силой, что тот влетел со страшным треском в стену и развалился на части. Сам же гость, а это был не кто иной, как Емельян, смачно шлёпнулся на пол, но довольно быстро вскочил на ноги, не совсем ещё понимая спросонья, где он находится и что вообще происходит.

— Не помешал, надеюсь? — Ратибор хмуро глядел на племяша Святослава.

— Да как ты смеешь⁈ Ты знаешь, кто я такой⁈ — вставая, начал тот возмущённо верещать. — Я — посол самого князя!..

Тут Емельян вдруг замолчал, ибо, поднявшись, понял, что упирается сейчас носом стоящему перед ним воину, что выбил стул из-под его пятой точки, максимум в солнечное сплетение. Медленно он поднял своё лицо, сильно задрав голову, и столкнулся с голубыми глазами Ратибора, что холодно зыркали на него сверху. Емельян вдруг почувствовал себя маленьким полевым мышонком, что ненароком встал на пути у медведя. У здоровенного, рыжего, очень злого медведя… Емельян никогда ещё не видел в своей жизни таких огромных людей!

— Э-э, здрасти, — робко промямлил он. Инстинкт самосохранения наконец проснулся у Емельяна, и он вдруг всем своим нутром почувствовал, что лучше не злить этого рыжебородого великана. Тем более что и так уже, похоже, его чем-то разозлил.

— Чем могу помочь? — ещё более сконфуженно пробормотал княжий племяш.

— Помочь? Помочь ты, конечно, можешь! — заговорил недобро Ратибор, буравя своим неприветливым взглядом Емельяна. — Для начала тряпка есть у тебя? Чистая?

— Э-э-э, не совсем понял…

— Чего ты не понял, отрыжка захворавшего павлина⁈ — взорвался Ратибор. — Тряпьё чистое найти сможешь среди того хлама, что ты на моей лежанке раскидал?

— Э-э-э, да, найти можно…

— Вот и ищи давай! А как найдёшь, возьмёшь после вон тот кувшинчик с водой, что стоит у рукомойника, и вылижешь до блеска мой стол от своих грязных пяток! Ты понял меня, молот Сварога тебе по самое сокровенное⁈ — Ратибор грозно нависал над Емельяном, и у того не было ни малейшего желания спорить с этим страшным человеком, сильно напоминавшим здоровенного рыжего медведя-шатуна, который до сих пор являлся непутёвому посланнику в ночных кошмарах.

— Д-да, п-п-понял, с-сейчас с-сделаем! — Емельян опрометью метнулся к своим вещам, разбросанным в беспорядке по кровати, и принялся лихорадочно в них рыться. Наконец он выудил полотняный платок, схватил жбан с водой и поспешно бросился назад, к столу.