Алла Венедиктовна откинулась на спинку и смотрела в сторону. Мои слова не переворачивали с ног на голову ее мир, но, вероятно, легли завершающим штрихом к сложившейся картине.

Ведь кому как не Солнцевым знать собственную историю? Так что я уверен, сейчас родственница ищет что-нибудь в своих воспоминаниях, что могло бы привязать проклятье к роду.

— Допустим, ты прав, — произнесла она, когда пауза уже затянулась. — Если Моровым известны такие вещи, почему тогда делом не занялась Служба Имперской Безопасности?

Взглянув на меня, Алла Венедиктовна тяжело вздохнула и опустила веки.

— Никто бы не стал напрягаться ради Солнцевых. Твоя семья нас не любила, и мы отвечали взаимностью, но вы служили императору и могли запросто блокировать любую возможную поддержку, — признала она с печальным вздохом. — Мы даже не встречались, и неоткуда было узнать, что дело в проклятой магии.

Я развел руками.

— Это происходило без моего ведома. Других Моровых, кто мог бы точно сказать, как оно было на самом деле, не осталось. Так что теперь мы можем только гадать, — ответил я. — Так что вы скажете, Алла Венедиктовна, дадите мне взглянуть на своего наследника? Ведь может оказаться так, что я и не прав.

Женщина кивнула и, тяжело опираясь на подлокотники, медленно встала на ноги. Я также поднялся и, предложив руку, провел ее к выходу из комнаты отдыха.

— Он сегодня тоже здесь, — сказала Солнцева. — Проводит время со своими сверстниками. Идемте, я покажу.

Отчаянье. Именно оно позволило Алле Венедиктовне принять мою помощь. И, говоря откровенно, если я не смогу помочь Виталию Геннадьевичу, и он останется бесплодным, у нее все еще будет иметься шанс уговорить меня сменить род.

В Российской Империи есть закон, который позволяет в редких случаях поглощать дворянские фамилии. Полагаю, в свое время это сделали, чтобы сократить поголовье благородных семей и заодно укрепить влиятельные кланы. Потому как законным путем сильный и богатый род получал возможность поглотить более мелкие и слабые, но полезные семьи, включив их в число своей родни.

Та же Алла Венедиктовна принадлежит не к главной ветви Солнцевых. Таких маленьких родов внутри одного большого клана зачастую собирается много. Вопрос в том, что многие через какое-то время либо расходятся через брак, либо вымирают по разным причинам, либо создают свою отдельную фамилию.

Конечно, простолюдину стать основателем нового дворянского рода сложно. Есть не только правила и требования, которым нужно соответствовать, но и воля монарха. А вот уже обладающей дворянскими привилегиями семье отделиться и создать свой род намного проще, ведь за их плечами уже лежат история и связи.

Мы вернулись в оранжерею. За время нашего отсутствия поменялось не так много. Народа внутри стало заметно больше, но сам прием хозяйка еще не открыла.

Тетя уверенно повела меня к выходу на задний двор особняка. Сразу было понятно, что Алла Венедиктовна прекрасно ориентируется в доме Завьяловых. Я бы в этих кустах плутал, а она провела меня по тропинке, толкнула дверь, и мы оказались на улице.

Группа молодых людей развлекалась стрельбой по тарелочкам. Слуги запускали аппарат, тот выплевывал мишени, и дворянин, вскинув ружье, снаряженное охотничьими патронами, стрелял по ним.

Чуть правее от линии огня висела доска с результатами участников. Судя по нарисованной над таблицей сумме, благородные отпрыски боролись не за интерес, а за миллион рублей. Стайка девиц чуточку в стороне от молодых людей наблюдала за процессом и обсуждала претендентов.

Меня, честно сказать, немного покоробило, что на кону стоит сумма лишь вдвое меньше того, что накопил Александр Васильевич. Однако я прекрасно понимал, что Моровы — далеко не так богаты, как подавляющее большинство гостей Завьяловых.

— Вот он, слева, Иван Владимирович, — негромко произнесла Алла Венедиктовна, кивая в сторону молодого человека, как раз принимающего бокал с шампанским с подноса слуги.

В принципе, она могла и не уточнять.

Если в обычном зрении я видел ничем не примечательного парня лет двадцати, в дорогом костюме, с первой только начавшей проклевываться бородкой на лице, то магический взор наглядно показывал густую черную дымку, концентрирующуюся чуть ниже пряжки ремня.

Виталий Геннадьевич Солнцев действительно был проклят.

— Моя очередь! — громко заявил он, вручая бокал одной из девиц и подходя к стрелку.

Тот как раз переломил ствол ружья, и на свободу вырвались стреляные гильзы. Красуясь, молодой человек поймал их на лету и тут же бросил в специальное ведерко, куда слуги убирали мусор.

— В этот раз тебе меня не победить, Виталя, — заявил закончивший стрелять парень. — У меня сегодня ни одного промаха!..

— Может быть, ты и повысил меткость, Сережа, — не скрывая покровительственных ноток, ответил Солнцев, хлопая товарища по плечу, — но по времени ты отстаешь от меня почти на половину минуты!.. Смотри, как стреляет настоящий мастер.

Алла Венедиктовна наблюдала за тем, как ее племянник ловко снарядил ружье и, крикнув слуге, приступил к уничтожению летающих мишеней. Стоило признать, Виталий Геннадьевич действительно работал с ружьем мастерски. Мне таких высот пока было не достичь.

— Что скажешь, Иван? — шепотом спросила меня Солнцева, наблюдая за нашим родственником.

А вот я взглянул на нее внимательнее, затем на Виталия Геннадьевича. И понял, что раскопал тот секрет, о котором подумал ранее в комнате отдыха.

— Ваш сын неплохо стреляет, Алла Венедиктовна, — ответил я негромко, чем вызвал удивление на лице родственницы.

— Как ты…

— Узнал? — уточнил я с улыбкой. — Помимо внешности, в которой четко прослеживаются именно ваши черты, у кровных родственников магическое поле схоже, и чем связь крепче, тем это сходство заметнее. Учитывая, что вы так о нем переживаете, догадаться об остальном несложно.

— Об этом не следует знать посторонним, — предупредила меня Алла Венедиктовна.

— Меня не волнуют ваши тайны, по крайней мере, пока они не вредят Моровым.

Алла Венедиктовна поджала губы, выражая свое недоверие моим словам. Но не спорить же мне с ней прямо сейчас? Пока у меня нет какой-то определенной репутации в обществе, ко мне так и будут относиться настороженно.

А что тетя наследника Солнцевых на самом деле его мать, так это мне неинтересно. Да и кому, кроме самих Солнцевых, вообще есть до этого дело?

— Я вижу проклятие, — продолжил я, не обращая внимания на реакцию собеседницы. — У него характерный, скажем так, вкус черного ритуала, связанного с магией смерти. Накладывал проклятие профессиональный некромант. Здоровью жертвы эти чары не угрожают, но вот в репродуктивную систему вносят изменения. Если чары проклятия убрать, здоровье Виталия Геннадьевича возьмет верх. Он же здоров от природы.

Алла Венедиктовна закусила губу, прежде чем задать следующий вопрос.

— И что нужно, чтобы снять проклятие, Иван?

Я пожал плечами.

— Отсюда мне не видно. Но если вы привезете его ко мне в особняк, пусть и тайно, и у меня будет время все внимательно изучить, я уже смогу что-то ответить в этом смысле.

Вообще, строго говоря, ритуал явно был усовершенствованной версией противозачаточного заклинания. Вместо убийства выделяемых телом молодого человека сперматозоидов в момент их освобождения, как это работало с противозачаточными чарами, наложенное на Виталия Геннадьевича проклятье урезало возможности самой репродуктивной системы, не позволяя организму создавать годный к продолжению рода материал.

Изящное решение, на самом деле. Стандартные чары, стерилизующие сперматозоиды на выходе, могли дать осечку, так как накладывались, можно сказать, на глаз, и запросто можно было упустить часть материала. А вот изначально неспособные к воспроизведению головастики не оставляли шанса и гарантировали отсутствие зачатия.

Интересно, что Легостаев, присутствующий на приеме, несмотря на то, что считает себя явно очень умелым магом смерти, похоже, даже не заметил следов школы некромантии на одном из гостей. Вот что значит отсутствие магического взора.