Тихий стук в дверь выдернул Рогнера из омута мыслей. Он не ответил, но дверь всё равно отворилась. На пороге застыл Адам. Рогнер коротко качнул головой, жестом предлагая ему войти. Адам вошёл и опустился в кресло, не сводя с него испытующего взгляда:

— Как ты?

— Есть новости?

— Кастволк ушёл, — сказал Адам после недолгого молчания. — Мы проверили все пути, но он словно растворился.

— Кто бы мог подумать…

— Я не уверен, но, кажется, он может очень быстро преодолевать большие расстояния.

— О чём ты?

— Его магия… Ты ведь сам сказал, что он сначала выпрыгнул в окно, а затем за считанные секунды пробрался в кабинет Дэна.

— И?

— Человеческое тело на такое не способно.

— Говори яснее.

— Возможно, он умеет… летать.

— Что?..

— Он был совершенно гол и действовал в одиночку — значит, для этого есть причины. Думаю, он и достал наших стихийников в небе.

— Всего лишь предположение.

— Да, предположение, однако оно сделано не на пустом месте. Я уже говорил: Кастволк не просто мракотворец, он овладел какой-то скрытой силой. Он развеял моё проклятие чуть ли не за миг… В любом случае, мы отправили наших лучших следопытов…

— Плевать на этих следопытов! Если нельзя найти самого гадёныша, нужно взять всех, кто ему помогал! Всех, кто знал его! Всех, кто хоть раз подал ему руку!

Адам нахмурился:

— Что ты предлагаешь?

— Найти и схватить всех, с кем этот выползень водил знакомство. Всех его друзей, всех слуг, когда-либо прислуживавших ему. — Голос Рогнера креп с каждым словом. — И немедленно арестовать его наставника из академии. Этого… как его… Ингвара! Выбить из него всё, что он знает!

Адам резко поднялся, сверкнув глазами:

— Ты в своём уме? Ингвар верно служил и служит Оикхелду. То, что Костоправ обучался у него в академии, ничего не значит.

— Ничего не значит? — Рогнер подался вперёд, угрожающе понизив голос. — Мой сын мёртв, а ты говоришь — ничего не значит?

— То, что ты предлагаешь — безумие, и ты это знаешь.

— Я знаю только одно: тот, кто убил моего сына, должен ответить. Он и все, кто ему помогал.

— А если никто не помогал? Если это была месть одного человека?

Рогнер отвернулся, не желая слышать очередные предположения.

— Теперь слушай меня внимательно. — Адам подошёл ближе, в его голосе зазвучала сталь. — Отныне ты не выйдешь из особняка без охраны из десяти магов. Никаких выездов без крайней необходимости. Никаких появлений на публике.

— Ты осмеливаешься отдавать мне приказы? — тихо спросил Рогнер.

— Я пытаюсь сохранить тебе жизнь. Кастволк убил Ганнера, преодолев все твои защитные рубежи. Как думаешь, насколько сложнее ему будет добраться до тебя?

Рогнер застыл в долгом молчании, уставившись в пустоту перед собой.

— Ты меня слушаешь? — не выдержал Адам.

— Я этого так не оставлю, — прошептал он наконец. — Не оставлю… Клянусь кровью всех Бьердов.

— Тебе нужно успокоиться и поразмыслить…

— Довольно! Мне надоел этот разговор!

Адам поглядел на него так, словно видел впервые, и, не проронив больше ни слова, покинул спальню. Рогнер медленно выдохнул и опустился на край стола. Вдруг снова пришла мысль, острая как кинжал: он остался один. Совершенно один. Жена умерла, не пережив зимней лихорадки. Дэн сложил голову на восточной границе. Теперь и Ганнер… Никого не осталось. Никого, кто носил бы его кровь с гордостью. Рогнер жаждал выплакаться, но слёзы не приходили. Что-то иссохло в нём давным-давно, обратившись в холодный пепел.

Он вспомнил лицо Ганнера в детстве — светлое, с ямочками на щеках, когда тот заливался смехом. Как давно он перестал замечать эту улыбку? Когда последний раз говорил с сыном не о делах Дома, не о политике, не о врагах, а просто… говорил? На мгновение нечто похожее на раскаяние шевельнулось в глубине души, но тут же потонуло в привычной ярости. Нет. Всё, что он делал, было единственно верным.

Очередной стук в дверь нарушил тишину. Раздался голос слуги:

— Господин Рогнер, к вам прибыл господин Вальмиор Хофрод.

Вальмиор… Пожалуй, единственный, кого он мог назвать другом — насколько это слово вообще применимо к таким людям, как они.

— Пусти его, — вяло отозвался он.

Через несколько минут Вальмиор вошёл в спальню. В отличие от других, в его глазах читалось что-то похожее на тень сочувствия.

— Рогнер, — кивнул он. — Я был за городом. Пришёл, как только узнал.

Он прикрыл за собой дверь и подошёл ближе. Несмотря на лишний вес, его шаги были тихими, выверенными, как у человека, привыкшего ступать осторожно и незаметно.

— Прими мои соболезнования. Это тяжёлая утрата для всего Оикхелда.

— Не для Оикхелда, — сухо поправил его Рогнер. — Для меня. Всем остальным плевать.

Вальмиор не стал спорить и спросил:

— Что ты намерен делать?

— Что я намерен… — процедил Рогнер сквозь стиснутые зубы. — Мы сотрём род Костволков с лица земли! Каждого, кто носит эту фамилию!

— Что ж… Для начала нужно дождаться ответа из Клинкарака. Необходимо подготовиться к возможному столкновению у границ Карнмейра. Сейчас не время для…

Рогнер обрушил кулак на столешницу:

— Пусть этот Клинкарак во тьме вечной скитается! Мы соберём все наши силы! Я хочу видеть земли Вотрийтана в огне!

— Мы все должны мыслить стратегически. Мы не можем…

— Я прекрасно знаю, что мы можем! — оборвал его Рогнер. — Соберём все силы и уничтожим их! Каждый вотриец заплатит за смерть моих сыновей!

— И чего нам это будет стоить? Ты хотя бы представляешь масштабы?

— Не учи меня воевать!

— Ясно… — покачав головой, произнёс Вальмиор. — А ведь Малей предупреждал нас о возможном ответном ударе.

— Что ты сказал?

Вальмиор встретил его взгляд, не отводя глаз:

— Я сказал, что, возможно, стоило ожидать ответного удара.

— Ты оправдываешь?..

— Я пытаюсь найти выход, — ответил Вальмиор, сделав глубокий вдох. — Может, сейчас самое время для переговоров. Костоправ потерял отца. Ты потерял сыновей. В конце концов, именно ты приказал уничтожить семью Кастволков при вторжении в Волноломные земли. Теперь вы… квиты. Если донести до них эту мысль, то…

— «Квиты»? — Рогнер выплюнул слово так, словно оно обожгло ему язык. — Я не ослышался?

— Мы могли бы передать вотрийцам предложение о…

Рогнер не дал ему закончить. В гробовом молчании он поднялся, схватил статуэтку всадника и замахнулся. Вальмиор лишь в последний момент успел отклониться — статуэтка пролетела в сантиметрах от его плеча и ударилась в стену.

— Испугался, что и до тебя доберутся⁈ — взорвался Рогнер! — Трус!

— Ты сошёл с ума от горя! И в этом безумии ты погубишь всё, что осталось!

— Убирайся из моего дома! — взревел Рогнер, хватая со стола тяжёлый подсвечник.

Вальмиор не стал дожидаться, когда тот полетит в его сторону. Он стремительно покинул спальню, с грохотом закрыв за собой дверь.

— Предатели… Сборище предателей…

Не успел он перевести дух, как из коридора донёсся робкий голос слуги:

— Господин Рогнер.

— Что ещё⁈

Дверь слегка приоткрылась:

— Прибыл отряд магов, посланных господином Адамом Холебнефом.

— Пусть дежурят на улице! Так им и передай!

— Слушаюсь, господин.

Слуга хотел было уйти, но Рогнер остановил его:

— Подожди… Что там с… Ганнером?

— Омовение завершено, тело господина Ганнера уже облачили в погребальные одежды. Если желаете, солнцепровождение можно провести уже сегодня, пока светило не скрылось. Мастера погребальных ритуалов ждут в гостевой комнате.

— Нет… — выдохнул Рогнер. — Завтра в полдень… Сегодня я не готов.

— Как пожелаете, господин. Могу идти?

— Иди.

Следующий день пронёсся как в тумане. Погребальный обряд, как и положено, когда отца настигает горе хоронить собственное дитя, прошёл в строгой уединённости. Лишь мастера погребальных ритуалов стали свидетелями последнего прощания, что делало одиночество Рогнера ещё более пронзительным.