— Но оно есть в другом месте Небесного города… — продолжил Чэнь Чжэкай. — Из-за этого уважаемый Бог войны пришёл сюда — верно?

— Я удивлён, — честно признался Хун Сянъюнь. — Совершенный владыка совсем не скрывает ходов. А как же стратегия и азарт игры?

Чэнь Чжэкай тяжело вздохнул.

— Уважаемый Бог войны полагает, нам стоит сейчас воспринимать всё происходящее, как очередную партию в вэйци? Этот скромный небожитель уверен — главное не игра, а невмешательство в судьбы Трёх миров.

— Вот как? — Хун Сянъюнь не удержался от насмешливой улыбки. — Мне показалось, с вмешательством у Совершенного владыки не было никаких трудностей. Он с лёгкостью дал моей невесте то, чего не следовало давать. И теперь она лишилась как высокого статуса, так и большей части духовных сил.

— Так уважаемый Бог войны здесь ради мести?

Между полками, набитыми свитками Книг судеб, на самом деле гулял сквозняк. Игривый поток воздуха трепал края широких рукавов невинно-снежной мантии Бога судьбы и пытался пригладить на висках начинающие седеть волосы.

Седина — признак дряхлости и угасания жизненных сил. Хотел ли он мести? Хун Сянъюнь улыбнулся ещё шире.

— Разве скоро ты не умрёшь сам?

— Всё верно, уважаемый Бог войны, — покорно согласился Чэнь Чжэкай. — Тот выбор на горе Шэньчжиянь оказался трудным и для меня, не только для Ань Син. Моей платой стал отказ от второго вознесения… Теперь я ослабел, а моя изначальная искра вот-вот погаснет.

Так, значит, этот глупец отказался от перехода в Высшие Сферы ради игры со временем? Хун Сянъюнь лишь покачал головой, не находя, что ответить. Нет поступков в Трёх мирах, которые бы не имели последствий.

— Важна ли для тебе жертва, принесённая Ань Син? — вопрос прозвучал неожиданно, заставив сердце пропустить удар.

В глазах Бога судьбы вспыхнули искры, делая их похожими на крошечные светильники. А, может быть, то всего лишь игра света, заблудившегося между старыми полками?

— Ты задаёшь лишние вопросы, Совершенный владыка.

— Хорошо… спрошу по-другому. Готов ли уважаемый Бог войны искоренить зло, разрастающееся в Небесном городе?

— Трудно отделить добро от зла, ты же знаешь.

Хун Сянъюнь провёл пальцами по свисающим с запечатанных Книг судеб биркам. Ответом на касание стал мелодичный звук, очень похожий на зов ветряного колокольчика.

— Тогда подумай, зачем переступил сегодня порог дворца Юньци?

Бог судьбы выглядел непреклонным в своём упрямстве. Чтобы вывести гостя на откровенность, он приоткрывал собственную маску. И это сильно рассмешило Хун Сянъюня. В конце концов, кто здесь рыбак, а кто карп в тесном пруду, гоняющийся за наживкой?

Но при всём том брошенный кирпич был готов обратиться в благородный нефрит. Всё-таки, он заставил будущего затворника обратить внимание на себя.

— Клан Асюло избавился от одного из врагов, указал предателю на его место, но глава дракона ещё цела…

Тихий голос Бога судьбы всё больше напоминал ветер. И это немного пугало. Если искра изначального духа погаснет в высшем небожителе прямо сейчас, его — Бога войны Девяти Сфер, обвинят в покушении.

— И что предлагает Совершенный владыка? — с некоторой поспешностью спросил Хун Сянъюнь, пристально всматриваясь в мерцающие глаза Чэнь Чжэкая.

— Некоторые кланы из мира смертных совсем позабыли о своём месте. Это печально, но не всегда выглядящее, как снег горных вершин, так же совершенно на самом деле.

— Сюэшань... Снежная гора? Ты о ней?

— Вижу, Бог войны тоже не оставил это без внимания.

— Трудно не заметить. Некоторые грехи смертных давно похожи на гниющий труп.

— Тогда оставим их на волю судьбы. А заодно обрубим лапы дракона. Вот всё, что предлагает этот скромный небожитель.

Слова Чэнь Чжэкая казались вежливыми, а тон спокойным. Но стоя перед другим высшим небожителем, Совершенный владыка предлагал… уничтожить клан Снежной горы.

Интересно, откуда на Девяти Сферах берутся такие боги судьбы?

Хун Сянъюнь с трудом скрыл готовую вырываться наружу брезгливость. В конце концов, чем он лучше Чэнь Чжэкая? Главное, что тот обещал выступить против дяди Нефритового императора. Потому что драконами в Небесном городе зовут только одну семью — Юй. А «обрубить лапы» означает «лишить Юй Цзымина помощников среди смертных».

Хун Сянъюнь взял чашку, ранее поставленную на стол, и осторожно коснулся ею точной такой же в руках Бога судьбы. Раздался мелодичный хрустальный звук, напоминающий пение солнечных лучей на рассвете, нежно коснувшихся золочёных крыш дворцов, — небесный нефрит во многом превосходил другие известные в Трёх мирах материалы, по праву заслужив название «императорский».

— Тогда, Совершенный владыка, давай выпьем за судьбу?

— За судьбу.... — тихо отозвался Чэнь Чжэкай. — Как только смертные переполнят чашу небесного гнева, я отправлюсь с докладом к Нефритовому императору. Пусть тогда уважаемый Бог войны никого не оставит без наказания.

Хун Сянъюнь промолчал. К чему пустые речи, когда дела говорят громче тысячи слов?

Желаемый нефрит получен сегодня без особых усилий. Похоже, Чэнь Чжэкай, действительно, ненавидел Юй Цзымина. Больше ничем иным не объяснить эту внезапную откровенность.

Он пришёл, чтобы снова найти меня,

Он будет этому очень рад!

(Си Мужун)

Сюэ Цзяна он нашёл в боковом зале дворца Гуанхуэй. Молодой асур сидел на полу, разложив перед собой свитки, и выглядел погруженным в иную реальность. Пришлось тронуть его за плечо, чтобы привлечь внимание.

Бросив на Хун Сянъюня рассеянный взгляд, тот произнёс невнятное:

— Мгм…

Но так и не удосужился встать для приветствия.

И кого этот невежливый юноша напоминает? Хун Сянъюнь не удержался от улыбки, потому что сейчас Моцзян больше всего походил на непокорный дух Дьявольского меча. Усмирённый, но так и не подчиняющийся до конца хозяину.

— «Записки о войне»? — он узнал трактат по триграммам на пожелтевшей от времени бумаге. — Очень хорошо. Теперь у меня есть причина отпустить тебя в мир смертных.

Сюэ Цзян бережно затянул шнур на ближайшем свитке. Но по его ухмылке стало понятно — покорность лишь внешний признак. Юноша полон привычной дерзости, он не станет молчать. Решив так, Хун Сянъюнь не ошибся. Следом прозвучала колкость.

Такая привычная для опытного командующего Сюэ, она выглядела инородной в устах молодого асура, но всё равно отзывалась теплом в сердце.

— Разве моё стремление к знаниям заслуживает наказания миром смертных? Мне казалось, уважаемый Бог войны обещал за этот бесконечный трактат место командующего.

За тысячи лет Хун Сянъюнь привык видеть рядом смелого и резкого в словах помощника. Поэтому готов простить ему многое. Даже этот игривый вопрос, сопровождающийся кривой ухмылкой.

— Хм… дай-ка подумать, — он потёр лоб пальцем и, окинув Сюэ Цзяна задорным взглядом, заметил: — Если сяо Сюэ смущает мир смертных, мы можем потребовать для него через дворец Юньци настоящее земное испытание.

— Но это же ссылка! — искренне возмутился помощник. — Не лучше ли остаться здесь?

— Визит к людям завершится укреплением духовных сил и повышением уровня совершенствования, — Хун Сянъюнь сделал вид, что пропустил все возражения мимо ушей. — Вполне достойная награда — как считаешь, сяо Сюэ?

Вот такого он точно не ожидал! Непокорный Сюэ Цзян с ловкостью обезьяны очутился на коленях и отбил земной поклон. Командующий из далёкого будущего не стал бы делать такое даже под угрозой избиения дисциплинарными палками.

— Уважаемый Бог войны, помилуй! Этот ничтожный небожитель был неправ…

— Мм… а когда я просил тебя бить поклоны?

Сюэ Цзян искренне удивился вопросу и растерянно пожал плечами.

— Достоинство — главная добродетель мужчины. А умение понимать шутки я считаю вообще искусством, — Хун Сянъюнь решительно поднял помощника с пола и вложил тому в руку жетон, полученный во дворце Юньци. — У меня для тебя есть задание, сяо Сюэ.