— Не знаю, может ли угрожать Небесному городу клан из мира смертных, — он окинул Юй Цзымина насмешливым взглядом, — но я обязан доложить его величеству.

— Смертные? — Нефритовый император чуть подался вперёд, показывая любопытство, словно не повзрослевший ребёнок. — Что у них случилось, если ко мне пришёл сам Бог войны?

— Событие, не стоящее внимания…

— И зачем тогда беспокоить Небесного государя? — произнёс это Юй Цзымин очень тихо, но достаточно чётко, чтобы расслышали все.

— Однако я вижу в нём тревожные признаки, — Хун Сянъюнь проигнорировал дядю Нефритового императора — змея всё ещё трепыхалась, но какое ему дело до чужого недовольства?

— О… — невнятно отозвался Нефритовый император, — если это так, то расскажи нам всё.

— Уважаемый Бог войны хороший рассказчик. Он умеет разогревать интерес слушателей.

Сказавший это небожитель обернулся, оказавшись в неуважительном положении к трону — боком, и Хун Сянъюнь узнал Бога судьбы. Этот тоже пытается язвить? Приятная неожиданность! Тихоня и праведник, наконец, приоткрыл истинное лицо.

— Я рад, что хозяин дворца Юньци обладает отменным чувством юмора, — с изрядной долей ехидства заметил Хун Сянъюнь. — Сам бы рад посмеяться, но совершенствующиеся из клана Снежной горы имеют наглость нападать на истинных бессмертных. Мой помощник Сюэ Цзян был ранен сестрой главы Се.

— Талантлив ли небожитель, принятый уважаемым Богом войны, как помощник, если его унижает смертная? — дядя Нефритового императора, конечно же, не смог упустить возможность плюнуть в сторону дворца Гуанхуэй.

Хун Сянъюнь улыбнулся. Не важно, что скажет эта древняя змея. Есть случаи, когда едкие слова вовсе не имеют значения. Главное, чтобы Нефритовый император услышал и принял нужное решение.

— Я не думаю, что нашему уважаемому Богу войны не хватает опыта, — возразил Бог судьбы и это возражение тоже оказалось неожиданностью. — Мне докладывали о беспокойных кланах в землях Ся. Не усмирим их гордыню, что будет дальше с миром смертных? Не нам ли доверено хранение Трёх миров от всякого зла?

— А что делал в мире смертных помощник Бога войны? — поинтересовался Юй Цзымин.

— Дворец Юньци выдал ему жетон, — Бог судьбы выглядел совершенно спокойным. — Здесь нет нарушения правил.

— Кто здесь говорит о нарушенных правилах? — для порядка огрызнулся дядя Нефритового императора и, наконец, умолк.

— Дворец Гуанхуэй действительно всё согласовал с дворцом Юньци, — Хун Сянъюнь тоже источал само спокойствие — зерно падало в благоприятную почву: император слушал их перепалку с нескрываемым интересом. — Мы наблюдаем за демонами, а клан Снежной горы проявил себя сам.

— Я услышал тебя, — произнёс Небесный государь. — Чем дворец Шантянь может помочь Богу войны?

— Прошу у Небесного государя позволения использовать армию Асюло, если демоны станут угрозой для смертных. Очевидно, что земные совершенствующиеся не смогут удержать их в подчинении.

— Просить такое все равно, что бить муравья молотом в два даня, — Юй Цзымин, всё-таки, не удержался от возмущения. — Для чего в земном царстве асуры?

[дань — 50 килограмм]

— Земные совершенствующиеся сейчас больше похожи на бунтовщиков, чем на хранителей порядка. Предосторожность не будет лишней. Я поддерживаю просьбу Бога войны! — повернувшись к императорскому трону, Бог судьбы низко поклонился.

— Просим Небесного государя принять решение! — в унисон присоединились к нему хозяева западного и северного дворцов.

Иного от них Хун Сянъюнь не ожидал. Один прослыл самым осторожным богом Небесного города, а вторая ещё с основания Трёх миров томно вздыхала, бросая на него пламенные взгляды.

Единственный, кого Хун Сянъюнь по-настоящему опасался, был Бог судьбы. Однако Чэнь Чжэкай сегодня показал себя, как надёжный союзник. Видимо, предубеждение против дворца Юньци всего лишь дань болезненно пережитому будущему?

— Если между вами полное единение, как могу отказать?

Хун Сянъюнь внимательно посмотрел на заговорившего Нефритового императора, а потом на напрягшуюся спину Юй Цзымина. Дорогой хуаньтеди всегда любил перекладывать ответственность на других. Воистину слабый правитель беда для подданных!

Но в этом есть и нечто хорошее — змея вынуждена отползти в сторону, уступая дорогу сильнейшему. Остаётся выяснить, что же предпримет Юй Цзымин, дабы защитить своих приспешников из мира смертных?

— Дозволяю Богу войны использовать армию Асюло в мире смертных на своё усмотрение.

— Благодарю Небесного государя!

Его поклон, наверное, был самым уважительным за последнее тысячелетие. Подумав об этом, Хун Сянъюнь почувствовал, как внутренняя ци собирается в даньтяне, словно он готовился к внезапной атаке.

Ответственность слишком велика, она давит, как гора весом в тысячи даней. Ведь победителям прощают всё, а побеждённых могут затоптать насмерть.

Бойся узких тропинок,

не ступай на кривые пути!

(Шэнь Юэ)

Почтовая станция у юго-восточной границы Ся при всей внешней запущенности оказалась местом оживлённым. И Шучэн сделала простое умозаключение — хозяину просто нет дела до того, хорошо ли залатана крыша и как давно красились стены.

Но посыльные здесь проезжали часто, меняя лошадей на свежих. И кто-то даже останавливался перекусить или снять угол для ночлега. Весь второй этаж ветхой постройки занимали небольшие комнаты, рассчитанные на гостей. В одной из таких разместили Шучэн.

Так уж случилось, что отдельной кровати для наставника Фан здесь не оказалось и тот наотрез отказался делить одну комнату с ученицей. Сославшись на медитацию, заклинатель удалился на террасу, где просидел, наверное, до самого утра. Шучэн уснула раньше и не видела, отдыхал ли вообще Фан Синюнь.

Такая самоотверженность её не удивляла. Ступившие на тропу совершенствования — необычные люди. От второго дяди Шучэн слышала, что многие из них способны обойтись без сна и еды, предавшись медитации или же чтению философских трактатов. А Фан Синюнь выглядел опытным заклинателем.

Шучэн смущало другое. Ей показалось, что наставник преднамеренно избегал её общества. Поразмыслив над этим ранним утром, она сделала неутешительный вывод — заклинатель помнил о случившемся в темнице.

От одной мысли об этом щёки Шучэн залились румянцем. Неужели наставник не бредил, а все действия тогда были осознанными и это заставляет его прятаться?

— Нет… нет… — она упрямо мотнула головой, — всё выглядело, как возмущение ци. Шифу избили… и он ослаб без пищи. А значит, не может ничего помнить! Иначе бы уже отругал меня.

Сообразив, что говорит вслух, Шучэн прикрыла рот ладонью и покосилась на хлипкую дверь. У совершенствующихся крайне острый слух, потому что вместо обычных органов чувств они используют мистическое духовное чувство. Об этом тоже рассказывал второй дядя. Но чтобы уметь им пользоваться хорошо, нужно быть талантливым. Матушка не отличалась такими выдающимися способностями, как и второй дядя. А вот первый дядя, наверняка, умел слышать и видеть на большом расстоянии.

Может ли пользоваться духовным чувством Фан Синюнь?

Шучэн выбралась из-под одеяла и, сначала набросив меховую накидку, надела верхнюю юбку из тонкой шерсти. В комнате стало прохладно. Жаровня погасла ещё ночью, а она не приучена следить за огнём, борясь со сном. В Красной резиденции для подобных дел держали слуг.

— Ох… А-Тун, А-Тун… — скорбно выдохнула Шучэн, заглядывая в чайник.

Остывший чай пах сыростью. Это совершенно невозможно пить! Нужно купить свежие листья. Она осторожно приотворила дверь и выглянула наружу. Терраса, примыкающая к комнатам гостей, пустовала. Куда подевался наставник Фан?

Впрочем, раздумывать над этим некогда. Шучэн спустилась вниз по тоскливо поскрипывающей лестнице и нашла хозяина почтовой станции.

— Уважаемый, можно купить хороший чайный лист?