Вина Юй Цзымина, почтенного дяди Нефритового императора, так и не доказана. Девятихвостый лис, задержанный у небесных врат, покончил собой… притом, что являлся истинным бессмертным. А жетон дворца Юй Цзымина, оказавшийся в руках нарушителя, по просьбе императора назван «похищенным и переданным демону неизвестным лицом».

С таким подходом к расследованию о странной забывчивости у прислуги Юй Цзымина и вовсе говорить не приходится. Если те не помнят, когда и зачем ходили во Дворец наказаний, их не назовёшь преступниками.

— Благодарю цземэй Ши! Она позаботилась об этом советнике, — голос Шань Лию был полон неприкрытого злорадства. — Теперь этот советник будет размышлять в своём дворце.

[цземэй — уважительно-вежливое «сестра», но без различия по старшинству]

У неё никогда не складывались отношения с асурами! Ши Шуй, несмотря на брак с одним из генералов Асюло, считалась чужаком в клане. Её семья хранила Око Бога, некогда отнятое у асуров Тремя Чистыми в угоду остальным бессмертным, решившим взбунтоваться против Саньцин на заре веков. А такие вещи не прощаются даже спустя тысячелетия.

Ши навсегда останутся семьей, брак с дочерями из которой навязан Асюло Нефритовым императором.

— Рада, что правый советник не таит на эту небожительницу зла, — Ши Шуй не поленилась отвесить церемониальный поклон прежде, чем удалилась.

То, что Шань Лию хотя бы на время сместили с должности, уже победа. Глава Асюло, её дражайший зять, показал своё недовольство, не боясь императорского гнева. Как Бог войны, он мог позволить себе подобные вольности. В отличие от неё, скромной хранительницы Ока Бога.

Ши Шуй подавила раздражение усилием воли — взгляд правого советника ни на мгновение не стал мягче! Он считал её песком под ногами или пылью, уносимой буйными ветрами прочь. И она не забывала, кто стоял перед ней. Это будущий предатель клана Асюло, готовый вступить в сговор с дядей Нефритового императора и закрыть глаза на изгнание родного клана.

Ань Син говорила — семье правого советника выделят земли Пустынного края. Ради этого Шань Лию переступит через главу и весь клан. Презренный асур, не помнящий о верности своей крови!

И слева и справа приходится туго: zuǒyòu wéinán

(затруднительное положение,

при котором нужно сделать выбор между двумя не очень благоприятными вариантами).

Предчувствие — одно из тонких состояний души, недоступное грубому от природы человеку, заставило Се Цяньяо покинуть Красную резиденцию ещё до выздоровления гуна Дицю. И уезжая, она ощущала не столько досаду, сколько необъяснимое волнение.

Рассуждая про себя некоторое время, Цяньяо догадалась — причина этого состояния отнюдь не благосклонность супруга к молодой наложнице, родившей сына-наследника. А её собственная дочь. Проклятие и позор семьи Се.

Она всегда сопровождала Шучэн в клан Снежной горы, опекая и по дороге, и в самом поместье. Понуждала делать так не любовь или привязанность, а страх. Выматывающий, многолетний и, самое ужасное, — не имеющий конца. Если позор однажды выйдет наружу, честь семьи и всего клана Снежной горы не восстановят сами небожители.

С такой удручающей мыслью Цяньяо погрузилась в тревожный сон, принесший уже ставшее привычным видение. Она всегда возвращалась в один и тот же проклятый день месяца змеи, когда её свадебный паланкин в сопровождении музыкантов и слуг семьи Се приближался к воротам поместья Ся Чжункана.

[месяц змеи — четвёртый по лунному календарю: с 20 апреля по 21 мая]

Ветер принёсся с востока — безудержный и резко пахнущий анисом. Цяньяо не заметила, когда он сбил с ног всех слуг и лишил музыкантов сознания. Но в её память навсегда врезался тот, кто пришёл с восточным ветром.

Его верхние одежды напоминали безлунную ночь, расцвеченную яркими звёздами вышивки, а нижняя рубашка выглядела только что пролитой кровью. Он зловеще украсил себя ажурными головками красных паучьих лилий. Цяньяо задыхалась от их аромата, не понимая, почему вышивка на воротнике и рукавах пахнет настоящими цветами?

В том паланкине осталась девичья честь. Демон посмеялся над нею, позволив выжить. А она так хотела умереть! Но брат запретил ей распоряжаться собственной жизнью. Семья Се должна получить власть. Иначе, какой смысл был садиться в свадебный паланкин, отказавшись от совершенствования и возможного бессмертия?

Цяньяо молча сцепила зубы и вынесла всё: брачную церемонию в чужом поместье, первую ночь с гуном Дицю, холодность мужа.

Брат помог скрыть потерю телесной чистоты — лекарские навыки семьи Се исключительны, что бы не говорили о них завистники. Получив во владение Долину целителей, они лишь приумножили уже имеющиеся таланты.

А потом Цяньяо узнала о беременности и обрадовалась, ожидая наследника. Но к её ужасу родилась дочь — проклятое семя демона, остановившего свадебный паланкин.

Шучэн повезло. Задушить её в день рождения помешал брат. Се Ханьюнь убедил — девочка нужна для укрепления положения самой Цяньяо. Но к разочарованию семьи Се, гун так и не объявил её законной супругой, позже взяв в наложницы юную Бу Иньлоу — дочь вождя племени бэйжун.

И здесь в дело вмешалась политика!

Теперь у Ся Чжункана две любимых наложницы и двое детей: дочь, подверженная лунной болезни, и маленький сын. А Цяньяо после рождения Шучэн больше не беременела. Проклятое семя выжгло её изнутри, лишив возможности принести в дом гуна ещё одного сына.

Повозка влетела колесом в дорожный ухаб, заставив Се Цяньяо открыть глаза. Сон, мучающий её каждый день, растворился в сером дождливом дне. Она выглянула наружу, отодвинув занавеску, насквозь пропитанную влагой — впереди уже показались могучие хребты Фуню. Совсем скоро она прибудет в родной клан.

Только бы Шучэн не натворила глупостей...

Хотя о проклятой девчонке беспокоилось сразу два брата: старший Чэнь и средний Ханьюнь, оба главы кланов и совершенствующиеся, Цяньяо привыкла доверять только себе. Никто лучше её самой не сбережёт лицо семьи Се.

***

Ся Шучэн ещё долго сидела на полу после того, как переползла на четвереньках через высокий порог.

В поместье Се везде такие пороги. В чём смысл этой архитектуры она не понимала... Неудобно выходить и входить! Особенно, если твоя одежда промокла до нижнего белья и оно тоже пропитано дождевой водой.

Передохнув, Шучэн осторожно поднялась на ноги и потёрла онемевшие колени. Слава небожителям, она ещё может ходить. Повезло. Потому что ни один человек, не обладающий хорошими духовными корнями, не вынесет многочасового стояния на холодной плите под мелким, пронизывающим насквозь дождём.

Точно повезло… а, быть может, спасли амулеты?

Шучэн с благодарностью погладила подаренный первым дядей нефритовый браслет. Глава острова Пэнлай знал толк в духовной защите. Его невзрачный подарок неизменно согревал сердце, питая надежду на лучшие дни.

Однажды болезнь отступит и её перестанут звать бесполезной, позором клана Снежной горы.

Пальцы соскользнули на морские ракушки, нанизанные на тонкий шнур. Ещё один дар… но от неизвестного мальчика, имя которого Шучэн так и не узнала. Бывают встречи, забывающиеся быстро — не оставляющие в памяти никакого следа. А бывают входящие в сердце острым шипом, что застревает там навсегда, тревожа разум. Мальчик из пышно цветущего сада третьего вана Ся, залитого ярким солнцем, был именно такой занозой.

Хромая, Шучэн добралась до кровати и с удивлением обнаружила мирно спящую Тун. Служанка свернулась калачиком, напоминая вымотавшуюся за день хозяйскую кошку, которую слишком жалеют, чтобы наказывать. Кто бы ещё, кроме неё позволил себе спать здесь?

Шучэн потрясла беспечную деву за плечо и, не дождавшись ответа, решила переодеться сама. Дорожные узлы Тун давно разобрала, развесив наряды на деревянную стойку.