— Убери меч, я сказала!

— Хорошо... — Пэйши с недовольным видом вернул клинок в ножны. — Убрал. Ты довольна, матушка? Но вся ответственность теперь на тебе. Нельзя было выпускать соплячку из темницы. Она пришла к озеру вместе с заклинателем. Она опасна!

— Она одета в обычное платье... А заклинательницы так не одеваются, — упрямо возразила мать. — И вообще, кто дал тебе право лишать жизни человека? Даже твой отец не настолько дерзкий, чтобы нарушать небесные законы.

— Я понял... Матушка считает меня бесполезным. Хорошо! Дождёмся отца.

Пэйши поклонился и с мрачным видом оставил мать победительницей на этом маленьком поле боя. Пусть теперь, как хочет опекает соплячку. Ему всё равно! Обида клокотала внутри, ища выхода наружу. Он сердито пнул ногой попавшуюся на пути деревянную стойку с цветами — глиняные горшки с жалобными стонами разлетелись во все стороны, заставив выглянуть двух служанок.

— Чего вам? — зло рявкнул Пэйши — девицы тут же исчезли внутри дома. — Матушка, матушка... Как ты могла принять сторону чужачки?

Нет, он совершенно не понимал сейчас госпожу Фэнчу! Мать была доброй женщиной и очень хорошим целителем, но глупой её назвать нельзя. Разве догадаться, что спутница заклинателя может оказаться опасной — это так сложно?

Сегодня в ночь какие будут сны,

И где проснусь я, хмель когда пройдет?

(Лю Юн)

Из Павильона Кушуй исчезло главное — покой. Ли Чжэньшань осознал это, даже не используя духовное чувство. Достаточно взглянуть на хмурые лица стражей, чтобы понять — его наследник не справился с управлением и теперь родное поместье наполняли неприглядные слухи, разбавленные непониманием подчинённых.

Небрежно бросив на стол указ вана Ся, полученный через наложницу Вэнь, он обернулся к замершему у порога демону.

— Позови молодого господина.

Ли Пэйши явился быстро, слишком быстро для того, кто считает свою совесть чистой. Смерив сына строгим взглядом, Чжэньшань сел за стол, тщательно расправил рукава похожей на тёмную ночь мантии и, наконец, спросил:

— Чем порадуешь меня, Ши-эр?

Услыхав такое обращение, Пэйши смутился. Потупившись, он не спешил отвечать, словно подбирая нужные слова.

— Говори, как есть, — устало заметил Чжэньшань. — Ведь знаешь, если пожелаю, то услышу, о чём шепчут духи умерших в Подземном мире.

— Отец… — начал было Пэйши, но тут же исправился: — Глава Ли, этот подчинённый достоин всякого порицания!

— Правда? — Чжэньшань усмехнулся. — Если искренне признаёшь вину, то я не зря потратил время на твоё воспитание. Но прежде хотелось бы узнать, что такого ты сделал?

— Я… этот подчинённый разрушил мир и спокойствие в Павильоне Кушуй. По просьбе матушки… госпожи Янь Сицзяо он выпустил из темницы пленницу, и та напала на стражей, ранив их.

Чжэньшань нахмурился. И это заставило Пэйши замолчать.

Он знал, что сын его боялся и страх этот сжился с плотью и кровью от самого рождения — каждый смертный или имеющий в себе частицу смертного естества опасается встречи с демоном. Обе природы — человеческая и демоническая — находятся в вечном противостоянии друг с другом.

Страх человека перед демонами так же естественен, как дыхание или биение сердца. Его мальчик всегда будет страдать от этого! Но разве есть вина Пэйши в том, что он сын высшего демона и простой смертной?

Не страстное ли желание и увлечение его отца смертной женщиной произвело на свет полукровку, вопреки законам Трёх миров? И не это ли неудержимое желание выжгло всё женское естество его матери? Ведь семя демона — яд для человеческой природы.

Виновен тот, кто знал о последствиях, но всё равно согрешил.

— Отец не станет тебя наказывать, Ши-эр… — мягко произнёс Чжэньшань, встретившись глазами с недоверчивым взглядом сына. — Я хочу разобраться в этом деле, не более того. Расскажи мне, кто та пленница и как она попала в наше поместье?

К его удивлению Пэйши справился с докладом, не смотря на заметное волнение. И грубых ошибок в его решениях Чжэньшань не заметил, кроме одной — нельзя сердить и без того недовольных низших демонов.

— Если всё так, как ты сказал, отпусти лисиц и предупреди их, чтобы больше не приходили к озеру Синбо без моего приглашения. Что касается сяньли. Оставь кошку погостить, ведь они наши самые верные союзники.

— А что делать с заклинателем и той девчонкой? — не вытерпел Пэйши.

Чжэньшань вздохнул. Сын никогда не отличался выдержкой. Своим нетерпением и эмоциональностью он пошёл в мать.

— Здесь всё сложнее, Ши-эр. Отпустив заклинателя, можно спровоцировать нападение светлых кланов на Кушуй. Эти люди чересчур высокомерны, чтобы простить унижение. А унижение они видят во всём. Как считаешь, что совершенствующиеся подумают о пленении одного из своих заклинателей?

— Начнут твердить о вероломстве демонов и… об их уничтожении… — Пэйши растерянно посмотрел на него и вдруг выпалил: — Прости, отец! Я ошибся. Мне стыдно! Мне, правда, очень стыдно…

— Сейчас нет причин для покаяния. Просто держи заклинателя в темнице до тех пор, пока нам не представится случай забрать Долину целителей с наименьшими потерями для семьи Ли.

— Отец получил указ вана Ся? — обрадовался Пэйши. — Поздравляю отца! Матушка тоже будет рада такой новости.

Его сын ликовал, как глупый жеребёнок, выпущенный на свежие травы! Чжэньшань мимо воли улыбнулся. Весь в мать.

— Распорядись, чтобы привели ко мне ту барышню. Хочу взглянуть на человека, сумевшего навредить моим стражам. А ты пока займись лисами.

Пленницу в дом на сваях привели достаточно быстро, но за нею всё равно увязалась Янь Сицзяо. Одного взгляда на супругу хватило, чтобы сказать — пришла бороться за справедливость. Чжэньшань спрятал ироничную улыбку и взмахом руки приказал стражам сделать шаг назад, оставив пленницу посередине кабинета.

Он медленно обошёл ту по кругу, впитывая в себя каждую мелочь. Молода, хороша собой, бледна — вероятно от ранения. Чжэньшань чувствовал в воздухе едва уловимый запах крови.

— Как тебя зовут? — поинтересовался он, останавливаясь перед пленницей так, чтобы она видела его лицо.

— Шучэн, — последовал ответ, сопровождаемый твёрдым взглядом.

— Ты бездомная? — лёгкая улыбка пробежала по губам Чжэньшаня. — Почему не почитаешь свою семью? Или есть причина отказаться от фамилии?

Пленница промолчала.

— Барышня, не молчи! — встрепенулась Сицзяо, до этого в напряжении стоявшая у двери. — Господин справедливый, он не станет обижать тебя.

Пленница опустила голову, так и не удосужившись дать ответ.

— Хорошо. Спрошу по-другому, — на терпение Чжэньшань никогда не жаловался, поэтому упрямая смертная его сейчас ничуть не злила. — Ты ученица Небесного клана? Мои стражи видели бирку на поясе мужчины, бывшего с тобой у озера Синбо.

— Угу…

— Он твой наставник?

— Да, — пленница оторвалась от бессмысленного созерцания натертого до блеска пола и одарила его высокомерным взглядом.

— Тогда спрошу ещё раз. Из какой ты семьи? Если не ответишь, мне придётся побеспокоить твоего наставника. Но поскольку я не отличаюсь терпением и уважением к твердолобым заклинателям, дело закончится не только вопросами.

— Кто ты такой, чтобы так отзываться о шифу?! — вдруг вспылила та.

«Забавная! Знала бы, с кем сейчас говоришь…» Чжэньшань дал знак стражам.

— Подготовьте всё для пыток. Я скоро спущусь в грот, чтобы побеседовать с нашим гостем из Небесного клана.

— Не надо! — лицо пленницы побледнело еще больше, теперь напоминая не столько благородный нефрит, сколько лицо мертвеца. — Я сама отвечу. Ся… моя фамилия Ся! Я дочь гуна Дицю. Ся Шучэн.

— Какая неожиданная честь для Павильона Кушуй, — не удержался от язвительно тона Чжэньшань, — родственница правителя пожаловала! Прошу прощения за плохой приём.

На красивом лице пленницы отразилось неподдельное удивление. Поверила? Чжэньшань непочтительно рассмеялся. Когда смертные перестанут придавать значение титулам и происхождению?