— Надеюсь, что не подведёшь. Больше не подведёшь, — повелитель бросил через плечо красноречивый взгляд и отпустил сына взмахом руки.

Покинув павильон на воде, Ли Пэйши шумно вдохнул ночной воздух, пропитанный чуть терпковатой влагой — где-то совсем рядом цвели красные паучьи лилии. Его чуткий слух полудемона хорошо улавливал едва слышимый шорох алых лепестков, а воображение живо рисовало, как невзрачные цветы оборачивают в его сторону жадные головки.

Это место избежало власти смертных благодаря своим паучьим лилиям. Цветы, покорные магии высших демонов, заполонили все подступы к Павильону Кушуй, не пропуская чужаков. Когда около десятка смертных бесследно пропало в цветочных зарослях, люди клана Снежной горы, наконец, умерили свои аппетиты и отступили, оставив таинственных жителей маленькой долины у озера Синбо в покое.

Считалось, что паучьи лилии направляют умерших людей в загробный мир, а растут они всегда вблизи кладбищ. И, поскольку суеверия в этих краях были сильны, проливать кровь, защищая Павильон Кушуй не пришлось.

Ли Пэйши с ухмылкой взглянул в сторону звука, доносящегося с невидимых в темноте цветочных полей, и не спеша двинулся к своим покоям. Нужно хорошенько отдохнуть, чтобы завтра с новыми силами взяться за поручение отца. Больше подводить главу своего клана он не собирался.

Дождь холодный с утра зарядил,

Ночью ветер умчится далёко.

Утро ничем не отличалось от предыдущего — гибкие плети дождя без устали секли набухшую от влаги землю. Ся Шучэн неохотно вышла во дворик, пышно цветущий по весне, но сейчас серо-неуютный, и обвела прощальным взглядом огромную резиденцию отца.

Множество террас, крутых лестниц, крытых переходов и подвесных мостов, окутанных дождём, словно утренним туманом, казались призрачным городом духов, проступившим сквозь тусклый пейзаж мира смертных.

Красная резиденция гуна Дицю, возведённая в предгорьях Фуню, по праву считалась одним из красивейших поместий севера. Но даже она уступила разгневанным небесам — потускнела и поблекла, оплыла по крутым горным уступам мелкими грязевыми потоками.

От неминуемых в такую погоду обрушений дома, павильоны и многочисленные внутренние дворики здесь хранил светлый ум строителей, грамотно организовавших отвод сточных и дождевых вод — Шучэн слыша упругий шум на заднем склоне горы. Там в узкую долину низвергалась ставшая губительной небесная влага, мудро направленная руками человека в обход хозяйских построек.

Впрочем, она покинула тёплую постель не для того, чтобы любоваться Красной резиденцией. Ей хотелось выразить дочернюю почтительность перед отъездом — навестить отца. Она слышала вчера, насколько взволнованно слуги обсуждали ранение гуна.

Подобрав край платья, Шучэн двинулась к подвесному мосту, отделявшему покои гуна от остального поместья. Но дойти до него не удалось — наперерез выкатился плетеный мяч, а следом объявился Ся Сян. Этот непоседливый ребёнок с победным видом бросился к ней навстречу и обнял, крепко обхватив маленькими ручками ниже колен.

— Цзецзе, не уезжай! — требовательно произнес брат, задрав голову.

[цзецзе — обращение к старшей сестре]

Слова Сяна и его расстроенное лицо были настолько искренними, что Шучэн на мгновение растерялась.

— Цзецзе, почему молчишь? — не унимался тот. — Ты передумала уезжать — правда?

Тихие шаги заставили Шучэн оглянуться. За мальчишкой пришла не служанка, а сама наложница Бу Иньлоу — его мать. Заметив, как крепко Сян обнимает сестру, она мягко улыбнулась и церемонно присела в поклоне.

— Наложница Бу приветствует младшую госпожу Красной резиденции.

— Приветствую наложницу Бу!

Поскольку Сян не собирался отпускать её ноги, в ответ поклониться не удалось. Пришлось сдержанно кивнуть. И выглядело это достаточно высокомерно, что сильно смутило Шучэн. Вести себя так с Бу Иньлоу не хотелось.

Юная наложница, родившая гуну наследника, являлась дочерью вождя очень влиятельного северо-западного племени бэйжун, давно признавшего власть Ся. Но при всём особом положении её можно считать примером женских добродетелей. Тихая, приветливая, всегда уважительная и неизменно улыбчивая эта девушка могла одним своим видом разоружить госпожу Се — открытая война с ней сулила матери лишь одно. Потерю собственного лица.

Шучэн осторожно погладила брата по голове, стараясь не задеть аккуратный пучок волос на макушке.

— Диди, не будь таким капризным! Ты же совсем взрослый. Сестра едет на Снежную гору за подарком для тебя.

[диди — обращение к младшему брату]

— За подарком? — глаза Сяна радостно заблестели. — А каким подарком?

— А-Сян, разве можно задавать такие вопросы? — с улыбкой заметила наложница Бу. — Если сестра расскажет тебе, подарок будет испорчен.

— Матушка… — обиженно протянул Сян, размыкая руки, — так совсем не интересно!

— Давай же, иди ко мне, — позвала его наложница Бу. — Будь хорошим мальчиком.

Сян перевёл взгляд с матери на смеющуюся Шучэн, недовольно вздохнул, совсем, как взрослый и, толкнув мяч носком расшитых войлочных туфель, бросился следом за ним.

— Осторожнее, А-Сян! — встревожилась наложница Бу. — Нельзя бегать возле мостов!

— Главное преимущество детства — беззаботность, — философски заметила Шучэн, хотя ей самой в начале года исполнилось лишь восемнадцать, а вторая наложница отца была всего на два года старше.

— Я ухожу первой, младшая госпожа, — наложница Бу вновь поклонилась. — Пусть боги благословят твой путь к Снежной горе.

Она провела взглядом удаляющуюся Бу Иньлоу и собралась взойти на подвесной мостик, когда её плеча коснулась чужая рука. Шучэн непроизвольно вздрогнула. Она не отличалась пугливостью, однако болезнь всё время держала в напряжении — неизвестно, когда тебя настигнет очередной приступ и что подумают окружающие люди.

— Младшая госпожа, не бойся, — раздался над самым ухом хорошо знакомый голос. — Это я.

— Меня ищет дядя?

— Нет, младшая госпожа. Я поспешила, чтобы предупредить. Твоя матушка сейчас в покоях гуна. Стоит ли входить туда?

Шучэн остановилась. Тун права. Если мать пришла навестить отца, ей там делать нечего. Она с тоской посмотрела на выкрашенную в красный цвет дверь отцовских покоев. Резиденцию звали красной именно за обилие этого цвета в интерьерах и наружной отделке домов.

Только вот благословенный красный не дарил хозяевам ничего кроме семейной неустроенности. Отец любил Бу Иньлоу и маленького наследника, мать — власть в поместье, настойчиво добиваясь положения супруги. А она, Ся Шучэн, не могла рассчитывать ни на власть, ни на родительскую любовь.

— Младшая госпожа, ты бледная сегодня. Как чувствуешь себя? — Тун бережно коснулась её руки. — Ах… и пальцы совсем холодные… Нужно вернуться в покои! Здесь ветрено и сыро. Почему ты вышла без зонта?

Шучэн послушно позволила увести себя прочь. Но уходя, бросила долгий взгляд на красную дверь, оставшуюся позади. Некоторые препятствия невозможно снести со своего пути даже армейским тараном! Какой смысл тогда стоять под дождём?

***

Се Цяньяо напряжённо прислушалась, поглядывая на закрытую дверь. Голоса на улице, наконец, затихли. Эти шумные сороки разлетелись по своим делам! Ни почтения, ни уважения к старшим… Особенно раздражала Шучэн. Как ей только в голову пришло навестить гуна в разгар своей болезни? Проклятое семя!

Цяньяо перевела взгляд на забывшегося в тяжелом сне мужа — Ся Чжункан смог успокоиться только под утро. Она использовала все целительские навыки, чтобы унять его боль. Однако яд оказался сильнее её познаний в медицине.

Второй брат сказал — это дело рук демонов. Цяньяо до боли в челюсти сжала зубы. Во всех бедах, постигших её, виновны они!

Старший племянник погиб, когда в клан Снежной горы пробралась девятихвостая лиса. Тогда её второй брат дал слово отомстить и пообещал исцелить Ся Чжункана от мужского бессилия, потребовав взамен Долину целителей и брака для сестры.