Напрасные усилия! Фан Синюнь одной рукой держал обе её кисти над головой, а второй развязывал пояс на платье, не забывая при этом осыпать шею влажными поцелуями.

— Шифу… — просипела Шучэн, но её рот тотчас заткнули… весьма нетерпеливым языком.

Может быть, его нужно отвлечь? Она отвернулась и, сделав глубокий вдох, как выброшенная на берег рыба, дрожащим голосом спросила:

— Откуда… на тебе… клеймо?

Чужие губы замерли у её виска.

— Это ведь клеймо, шифу?

Рука мастера, удерживающая её, дрогнула, выпуская на волю. И тогда Шучэн, что есть силы влепила пощечину. Этот удар походил на укус комара, не могущий навредить дракону, но к её облегчению взгляд наставника стал осознанным. А еще через мгновение он неуклюже встал с неё, позволив отползти в сторону.

— Убирайся прочь… — хрипло дыша и не глядя в её сторону, сказал мастер Фан. — То, что ты сделала сегодня, недостойно ученицы Небесного клана.

Шучэн в ошеломлении посмотрела на наставника, пытаясь сообразить, на что тот злится больше — на её появление в темнице без его разрешения или на попытку увидеть его в неприличном виде?

— Мне показалось, шифу начал первым… — с обидой произнесла она, пытаясь завязать платье.

В самом деле, кто первым бросился целоваться — она или он? Её целью был всего лишь один взгляд на его тело! И сделано это исключительно из-за данного сяньли слова. В семье Ся не принято нарушать обещания. Так её научил гун Дицю.

Ответом ей послужил долгий взгляд наставника, от которого Шучэн тотчас захотелось убежать прочь. Потому что в нём не было ни сдержанности, присущей заклинателям, ни уважения. Так голодный тигр смотрит на беззащитного кролика.

— Хорошо… Я уйду…

Кое-как запахнув платье, Шучэн побежала к выходу, едва не столкнувшись в узком проходе с одним из стражей. Демон с оторопелым видом посторонился, окинул её внимательным взглядом и едко заметил:

— Сказала бы, что хочешь развлечься, маленькая госпожа, и мы бы с удовольствием помогли — хорошенько связали того лицемерного праведника.

Второй из стражей громко захохотал.

Шучэн, прикрыв уши руками, бросилась прочь от темницы. А вдруг наставник тоже расслышал всё, сказанное тем бесстыдным демоном? Большего унижения в её короткой жизни ещё не случалось!

Вот вино перед ними,

им его не хочется выпить:

Привлекает их только

в человеческом мире слава...

(Тао Юаньмин)

Бывают люди, как пыль. Смёл ветер и след потерялся. А бывают похожие на солнечный свет — исчезли, и без них плохо. Старший евнух Гу оказался тем самым светом, без которого наложница Вэнь чувствовала себя умирающим цветком.

Осознав это, она распорядилась тайно раскопать могилу, отделить голову от тела и изготовить из неё позолоченную чашу. Теперь бывший наставник и благодетель останется с нею до того самого дня, когда она пойдёт по пути, ведущему к Жёлтым источникам.

Без евнуха Гу во дворце третьего вана Ся не оказалось бы наложницы Вэнь. Как можно теперь забыть о нём?

Для позолоченной чаши в её покоях соорудили небольшой алтарь, перед которым наложница Вэнь жгла благовония. Ей нужна помощь! Ей нужен совет. Но у кого его спросишь в этом богатом дворце, лишённом сочувствия?

В столице ширились слухи. Как мыши они выползали изо всех щелей, стоило страже отвернуться, и разбегались между домами. Говорили, третий ван Ся сошёл с ума, а его любимая наложница обратилась в демона, пьющего кровь. И сколько бы виновных голов не слетало с плеч под острыми мечами палачей, остальные продолжали злословить.

Наложница Вэнь по вечерам жгла перед золочённой чашей лучшие в Ся благовония и со слезами простила благодетеля простить её.

«Наставник, я была не права! — твердила она трясущимися губами. — Прости! Прости и подскажи, что мне делать?»

И однажды наложнице Вэнь показалось, что старший евнух Гу ответил! Ночью после очередной молитвы у домашнего алтаря ей приснился сон, в котором она угощала вельмож хорошим вином и те казались счастливыми. Сон выглядел таким реальным, что, проснувшись, она обнаружила себя улыбающейся.

— Благодетель ответил… — наложница Вэнь радостно хватала служанок за руки, заглядывая в глаза, — он же ответил — правда?

Служанки молчали. Она рассердилась, приказав всех выпороть. На сердце было тяжело и когда на глаза попалась коробочка с зельем от Павильона Кушуй, наложница Вэнь обрадовалась во второй раз за это утро — не его ли хозяин дарил кошек на счастье и создавал чудесные эликсиры, сохраняющие молодость? Может ли такой умный человек не дать хорошего совета?

Наложница Вэнь отправила письмо с голубиной почтой. Ответ пришёл быстро. Глава Павильона Кушуй согласился — лучшего способа, чтобы загладить вину, чем пир, не придумаешь. Это ненавязчиво и изысканно укажет на желание мира с её стороны.

— Я преклонюсь первой! Пусть только попробуют не ответить мне тем же…— с торжествующим видом заявила она, отправившись в покои третьего вана Ся.

Правитель в последние дни неважно чувствовал себя, но как всегда желал угодить любимой женщине — разрешение Ся Тайкана было получено ею безо всяких усилий.

Уже на следующий день главный дворцовый зал приготовили к празднику: добавили свечей, внесли столы и музыкальные инструменты, привели самых красивых женщин из рабынь.

Но самый большой подарок находился в бассейне, из которого вычерпали всю воду, вымыли и вытерли белоснежным полотном досуха. Его заполнили лучшим вином из погребов вана Ся — сян сюэ цзю.

[сян сюэ цзю — «ароматное снежное вино»; очень сладкий сорт ферментированного жёлтого вина, изготовленного из зерен риса, проса или пшеницы]

А от имени третьего вана Ся разослали приглашения всем наследникам богатых семей Янчэна.

К вечеру дворец наполнился гостями. Наложница Вэнь, одетая в расшитое золотом платье, сама встречала детей знатных семей и рассаживала их за столы, поднимая приветственные чаши.

Напряжение, с начала пира повисшее в воздухе, быстро растаяло.

От свечей и разожжённых жаровен шло благодатное тепло. К столам постоянно доставляли подносы со свежими закусками. А в центре зала под визгливо-хриплые звуки шэна плясали босые танцовщицы в пёстрых шелках. Бодрому топоту их ног вторили медные колокольчики и флейты.

[шэн — так называемый «губной орган», представляющий корпус из тыквы с мундштуком, в который вставлены бамбуковые трубки разной длины]

Звуки оркестра лились через приоткрытые окна и вязли в густом тумане — ночь оказалась прохладной и сырой. А ближе к полуночи разразилась гроза. Косые плети затяжного ливня неистово секли стены и черепицу на крыше, норовя заглушить музыку.

Но разгорячённые вином гости не отвлекались на такие мелочи, как непогода — наложница Вэнь пообещала всем, кто сможет осушить бассейн с божественным сян сюэ цзю до дна, целую повозку цзиньбэй.

Раскрасневшиеся наследники черпали вино серебряными ковшами, а потом, окончательно захмелев, стали использовать собственные ладони.

Хозяйка пира со своего возвышения с улыбкой наблюдала за ними, обмахиваясь веером. Все мужчины в мире одинаковы! Ими правит азарт. Каких только глупостей не делают на спор или ради получения выгоды.

— Нало…жница Вэнь… — кто-то из гостей не выдержал первым — один из молодых мужчин у бассейна привстал на колено, и она узнала сына военного министра, — наложница… Вэнь… никто… ик… никто… не выпьет…

— Неужели в этом зале нет настоящих мужчин? — с ослепительной улыбкой спросила она.

— Э… госпожа… бассейн слишком велик… — к сыну военного министра присоединился ещё один наследник богатого дома.

На четвереньках тот неуверенно отполз от бассейна и постарался вколоть в тугой узел на голове выпавшую из причёски серебряную шпильку. Но его пальцы тряслись от выпитого вина — шпилька соскользнула в бассейн. Юноша сердито ударил кулаком по полу, зашипел от боли и озабоченно посмотрел на разбитые костяшки.