Цвет найденного здесь одеяния наводил на мысль, что эта комната не принадлежала ученику клана Снежной горы. Белоснежный шёлк вместо розового, фиолетового или пурпурного мог позволить себе лишь гость поместья Се.

— Да пребудет дух твой в покое! — произнес Фан Синюнь, опускаясь на циновку.

Ему нужно время, чтобы восстановить правильное течение ци, пополнить запасы энергии и… подумать. Потому что от прежней цели больше не осталось и следа. Будучи младшим небожителем, он не может попасть в Небесный город и получить там духовные камни из пяти источников.

Его путь станет тяжелее. Поглощать энергию из окружающего мира, затем очищая её, куда сложнее, чем впитывать силу изначально чистых небесных камней. Следовательно, подавить злую ауру Ся Шучэн сейчас гораздо труднее.

Но он ни на мгновение не отказывался от неё. Ни один наставник не повернется спиной к своему ученику! Если он проявит равнодушие, сможет ли позже посмотреть в глаза небожительнице Ин? Не убеждал ли он шифу в правильности собственного выбора?

Фан Синюнь прикрыл веки и выровнял дыхание, стараясь на обращать внимания на изнуряющую боль. Многочисленные ожоги и ссадины, оставшиеся после молний, хотя и скрылись под тремя слоями белого шелка, всё равно были с ним.

Даже тело небожителя не способно исцелиться слишком быстро. Таков естественный ход вещей. Для выздоровления нужно время, которого у него совсем нет. Ведь Шучэн где-то ждала своего наставника. А если и не ждала, это досадное обстоятельство не имело особого значения.

Не важно, что получится в итоге. Главное — его добрые намерения и желание помочь. Таков путь праведника.

Плачут души погибших когда-то.

И в ночи боевой и бесславной

Их отчетливо слышат солдаты.

(Ду Фу)

Чужие воины вошли в Янчэн незаметно, под покровом ночи, словно воры. Не потому, что столица была слаба или её некому защитить. В городе всё ещё оставалось достаточно мечей и копий, но живущий здесь народ отвернулся от беззаконного правителя, не вытерпев его злодеяний. Такова судьба всех тиранов — умереть в бесчестии.

Племя бэйжун окружило дворец вана плотным кольцом, как огромный удав, набросивший петлю на шею своей добычи. И с каждым часом петля становилась теснее, уверенно сминая защиту. Дворцовые стражи надеялись на стены, но ворота к рассвету пробили тараном, а следом за ним внутрь хлынул яростный поток степняков, оставляющий после себя изрубленные тела солдат, верных правителю.

Следом были выбиты двери зала для приёмов. Здесь на высоком троне восседал Ся Тайкан, и окружали третьего вана преданные ему министры, напоминающие стаю встревоженных гусей.

Вождь племени бэйжун переступил через поверженного стража и, осмотревшись, непочтительно рассмеялся. Ни у кого из собравшихся в зале не оказалось оружия! На что надеялись эти глупцы?

— Как ты посмел?! — крикнул ван, швырнув в его сторону недопитый кувшин вина.

Расписанный фарфор брызнул во все стороны мелкими осколками, оставляя на полу янтарную лужицу. Вождь поцокал языком и со вздохом заметил:

— Испортил такое прекрасное рисовое вино… У тебя совсем нет совести, Тайкан?

— Наглость! — визгливо отозвался один из младших евнухов, трусливо жмущийся к трону. — Как смеешь обращаться к Сыну Неба по имени?

— Не вижу Сына Неба, — ответил ему вождь бэйжун. — Вижу взбесившегося пса, кусающего собственный народ. Эй, вы все, слушайте меня! — он повысил голос, обращаясь к притихшим чиновникам. — Любой, кто сбросит Тайкана с трона, будет помилован. Даю слово!

Сначала между министрами пробежал едва слышимый шёпот, напоминающий шелест осенних листьев в саду Потом он усилился, вновь превратившись в гусиный гомон.

Вождь оглянулся на мрачных степняков, вошедших за ним следом. Их хмурые лица не предвещали ничего доброго, а испачканные мечи казались всё ещё жаждущими чужой крови. И этот взгляд успел заметить кто-то из министров. Он первым бросился к трону и, схватив вана Ся за красивое одеяние из жёлтого шелка, расписанного драконами, с кряхтением сдвинул с места, словно тяжёлый мешок с рисом.

Тут же вмешались евнухи, а на помощь осмелевшему министру подоспело ещё трое чиновников. Отчего у трона случилась настоящая толчея: одни тащили Ся Тайкана вниз по ступеням, другие пытались удержать его. Но в итоге победили министры. Вана приволокли к вождю бэйжун и поставили на колени.

Осмотрев его разбитый нос и изодранные одеяния, степняк вздохнул и покачал головой:

— Ся Тайкан, Ся Тайкан… Видишь, какова на самом деле любовь твоих подданных? Каждый из них ценит собственную жизнь куда выше жизни того, кого называют здесь Сыном Неба.

Ответом стал рассерженный взгляд вана. Надо отдать должное этому пьянице и развратнику — держался тот вполне смело, учитывая обстоятельства. Вождь подал знак рукой. Его воины немедленно окружили Ся Тайкана, оттесняя министров.

— Как я и обещал, те, кто привели Тайкана, будут помилованы. Остальные… — вождь бэйжун не удержался от многозначительной ухмылки, — умрут. Убить всех!

Приказы в его племени исполнялись быстро. Да и бежать чиновникам отсюда было некуда. Поэтому меньше, чем через одну кэ всё закончилось.

[кэ — 15 минут]

В зале стало очень тихо. Настолько тихо, что, когда вождь приподнял подбородок вана мечом, казалось, залитая кровью бронза звенит от разлитого в воздухе напряжения.

— Всё ещё желаешь называться Сыном Неба? — тихо спросил он.

— Просто убей меня!

Сказав это, третий ван Ся плюнул, намереваясь попасть в вождя. Однако его слюна так и не достигла цели — упала на пол в двух чи от запыленных сапог степняка.

[чи — 33 и 1/3 метра]

— Выведите его отсюда, — распорядился вождь бэйжун, отводя меч от подбородка вана.

Убивать правителя он не собирался. Ся Чжункан просил сохранить старшему брату жизнь. По крайней мере, до тех пор, пока тот не покинет столицу. С решением зятя приходилось считаться.

Воины подхватили вана под руки и поволокли во двор, не обращая внимания на его попытки остаться на месте. Бросив осуждающий взгляд на изо всех сил упирающегося Ся Тайкана, вождь бэйжун покачал головой.

Проигрывать достойно тоже своего рода искусство. Он бы не позволил взять себя живым. Но этот бестолковый правитель решил встретить врага с кувшином вина в руке, окружённый такими же бесполезными министрами. Воистину нет предела человеческой глупости.

***

В гареме начался пожар. Но вождь бэйжун никогда не доверял даже хорошим новостям. Поэтому не поленился наведаться в покои любимой наложницы вана.

Этот дворец ничем не отличался от других — всё те же тела под ногами, перевёрнутые подсвечники и брошенные факела. А в воздухе резкий запах крови и гари. Воспламенилась одна из хозяйственных построек на заднем дворе, но сам дворец всё ещё был цел.

Он прав! Никогда нельзя верить новостям, в том числе прозвучавшим из уст верных тебе людей. Особенно, если речь идёт о смене власти.

Вэнь Лянлян сидела прямо на полу, судорожно прижимая к себе тело мальчика. Судя по её заплаканному лицу, тот не был простым ребёнком. Наложница вана не обратила на вошедшего вождя никакого внимания.

Тот равнодушно скользнул взглядом по стреле, торчащей между лопаток ребёнка. Красное оперение... Мальчика убил кто-то из степняков. Но почему Вэнь Лянлян до сих пор жива? Всё приходится делать самому! Он недовольно скривил губы и подошел ближе.

Только тогда наложница вскинула на него сильно покрасневшие глаза и тихо произнесла:

— Похорони меня с сыном.

А у этой женщины достоинства куда больше, чем у третьего вана Ся! Вождь достал из-за пояса кривой клинок, но не спешил наносить удар. Взгляд наложницы словно удерживал его на месте.

— Это Ся Чжункан — правда? Это он виноват во всём?

— Нет, — спокойно возразил вождь. — Не он.

Женщина удивленно приподняла тонкую бровь.