Поднявшись по ступеням, он разглядел стоящего на коленях Се Ханьюня. Одежды главы тоже «выцвели» до невнятно-серого цвета, а лоб перетягивала белая лента. Одной рукой он беспрестанно подбрасывал на жаровню бумажные деньги, а второй перебирал крупные янтарные чётки.

Не успел Фан Синюнь переступить порог, как ему перекрыли дорогу два крепко сложенных юноши.

— Глава Се велел передать — это место для членов клана Снежной горы. Сюда не позволено входить посторонним, — тусклым голосом произнёс один из них.

Глаза этого юноши выглядели покрасневшими, как от долгих рыданий, или бессонной ночи.

— Я не хотел беспокоить предков семьи Се, — с лёгким поклоном ответил Фан Синюнь. — Но меня учили уважать тех, кто отдал свою жизнь в борьбе со злом.

— Медовые уста и сладкие речи, — Се Ханьюнь отвлёкся от сжигания бумажных денег и с недовольным видом посмотрел на гостя. — Не обещал ли нам Небесный клан защиту?

— Приветствую главу Се, — на этот раз Фан Синюнь не поленился вежливо поклониться — незачем злить и без того сердитого главу лекарей. — Мы выполнили данное обещание.

— Выполнили? — глава Се встал с круглой циновки, служившей для защиты от холода каменных плит, и отряхнул полы мантии. — Так это называется в Небесном клане?

Се Ханьюнь указал на пятнадцать гробов, заполнивших собой весь огромный зал.

Фан Синюнь молча обвёл гробы взглядом. Покрытая тёмной краской древесина отражала свет многочисленных восковых свечей, превративших неясную тьму низкого зала в яркий день, а над полуоткрытыми крышками висел дымок от сожжённых за это утро благовоний. Множество ароматических палочек было принесено в дар уходящим на перерождение эфирным душам Хунь — в зале уже нечем дышать. Глава Се чрезвычайно ценил своих учеников, ведь большинство из них принадлежало к его близким или дальним родственникам.

[три эфирных души Хунь принадлежат энергии ян; это солнечное или небесное начало в человеке, отправляющееся после смерти тела на следующее перерождение]

— Что же мастер Фан молчит? — продолжил Се Ханьюнь, всё больше раздражаясь — теперь его лицо от гнева стало бледнее траурных одежд. — Неужели возразить нечем?

— А хочет ли глава Се слышать мои возражения? В своём сердце он давно назвал Небесный клан врагами. Однако…

— Ты хотя и молод, но довольно не глуп! — бесцеремонно перебил его Се Ханьюнь. — Скажи мне, чем, как не вашим злым умыслом можно объяснить произошедшее этой ночью? Мы обратились к мастерам Небесного клана шестнадцать дней назад, но они удосужились прислать байсюэ с опознанием. Мало того! Защитный барьер был развёрнут настолько неумело, что демоны оказались внутри поместья и убили здесь многих!

— Оказались внутри? — переспросил Фан Синюнь, поражённый коварством главы Се. — Я могу поклясться, что демоны уже были здесь до нашего прибытия.

— Мастер Фан, да как ты смеешь обвинять нас?! — Се Ханьюнь выкрикнул это настолько громко и яростно, что изо рта полетели мелкие капли слюны.

Его гнев сейчас весьма походил на лай цепного пса, не рискующего подойти ближе, чтобы укусить незваного гостя. Но Фан Синюнь был совершенно уверен — останься он здесь подольше, этот обнаглевший пёс непременно бросится, пытаясь укусить, если не за горло, то хотя бы за ногу.

Каким бы коварством не отличался клан Снежной горы, самоубийц здесь не наблюдалось — никто не рискнёт напасть на более сильного по духовным силам противника. А именно таковым мог считаться Фан Синюнь, положивший больше десяти лет на собственное совершенствование и изучение нескольких техник боя на мечах.

Но страх быть поверженным не мешал главе Се всячески поносить гостей и клеветать на Небесный клан. Он с удовольствием кусал за ногу.

— Это вы допустили смерти моих учеников! А теперь желаете переложить всю вину на нас самих?

Фан Синюнь стал всерьез опасаться, что у Се Ханьюня кровь горлом хлынет, когда его плеча легко коснулась чья-то рука. За криками рассерженного главы клана Снежной горы он не заметил, как подошла наставница.

— А! — усмехнулся Се Ханьюнь, окидывая ту презрительным взглядом. — Еще один мастер Небесного клана пожаловал? Надеюсь, это печальное зрелище не оскорбляет её жестокого сердца?

— Я пришла сказать, что мы покидаем поместье Се. Наш договор уже выполнен — защитный барьер развёрнут. Причин, чтобы задерживаться здесь, у нас больше нет. Желаю клану Снежной горы процветания, а всем погибшим скорейшего упокоения, — бесстрастно ответила наставница Ин и сдержанно поклонилась.

Оставив продолжающего возмущаться Се Ханьюня за спиной, они перешли подвесной мост, очутившись террасой ниже — отсюда открывался вид на центральные ворота поместья.

— Шифу, где ты была этим утром? Я ждал тебя прежде, чем направился в зал предков клана Снежной горы.

Наверное, не следовало быть настолько бестактным? Наставница окатила его прохладным взглядом и в свою очередь поинтересовалась:

— Ты выполнил поручение своего отца?

— Да, шифу. Я нашёл уязвимость клана Снежной горы.

— И в чём же она?

— Они держат в поместье мелких демонов. Атака случилась изнутри. Никто не нападал на семью Се! Демоны пытались убежать отсюда.

Взгляд наставницы остался спокойным.

— Ты не удивлена, шифу?

— И для чего семья Се держит у себя мелких демонов? — бесцветным голосом поинтересовалась она.

— Я не уверен, шифу…

— Зато я знаю наверняка. Этим утром мне удалось побывать в Долине целителей. Там ощущается сильная энергия инь. Трудно судить об её источнике. Однако одно могу сказать с абсолютной уверенностью — в долине до прихода семьи Се жили демоны. Их ци разбросана там повсюду. Можешь теперь ответить, куда подевались настолько необычные стражи?

Фан Синюнь в изумлении оглянулся, окидывая взглядом стоящего на ступенях зала предков Се Ханьюня — глава клана Снежной горы с ненавистью смотрел им в след.

— Демоны были взяты в плен семьей Се, — уверенно ответил он и, не дожидаясь ответа наставницы, извлёк меч из ножен, заставив тот лечь на воздух.

Больше трястись в повозке не придётся — они вернутся домой, как положено истинным заклинателям.

Сердце, покрытое топленым салом.

(образно: сбитый с толку, сумбур в голове)

Что-то очень мягкое и нежное коснулось лица, заставив открыть глаза — предмет, щекотно гладивший щёку, оказался метёлкой из куриных перьев. Такой в бедных домах сметают пыль. Шучэн однажды видела, как это делает мать А-Тун. Тогда они с верной служанкой наведались в квартал на окраине Дицю, воспользовавшись тем, что ускользнули из Красной резиденции.

Сейчас метёлку держала бывшая пленница клана Снежной горы. Чуть прищурившись, она задорно улыбалась, наблюдая за гостьей лесного поселения.

—Мм… — недовольно промычала Шучэн, отталкивая метёлку от лица. — Что случилось?

—А что должно случиться, чтобы ты покинула мир сладких грёз?

Слова Сюин оказались куда действеннее метёлки из перьев. Шучэн окончательно проснулась и села, чувствуя, как внутри всё холодеет от необъяснимого страха. Неужели… второй дядя напал на их след?

Сюин звонко рассмеялась, показывая мелкие и немного заострённые книзу зубы. Не бывает таких зубов у людей!

Однако самый главный вопрос, мучивший её со вчерашнего дня, Шучэн так и не рискнула произнести вслух. Кто знает, не заденет ли подобная грубость эту худенькую деву. Любопытно, как ведут себя обиженные демоны? Она мимо воли передёрнула плечами, только сейчас заметив — в хижине стало прохладнее.

—Ты выглядишь забавно, когда пугаешься, — не дождавшись ответа, заметила Сюин. — Только вот бояться здесь нечего. Ты спасла мне жизнь, и я у тебя в должниках. Выдохни, Шучэн! Я всего лишь пришла спросить — не желаешь вместе со мной пойти в купальню?

Тёплая вода… Шучэн мечтательно зажмурилась, представляя цветочные лепестки, а над ними поднимающийся к деревянному потолку водяной пар. В Красной резиденции несколько помывочных комнат. И самая большая принадлежала дочери гуна Дицю. Зная о болезни Шучэн, отец возвёл для неё купальню с круглым бассейном в полу, что больше одного чжана в поперечнике.