В том, что талант есть, Хун Сянъюнь не сомневался.

Сюэ Цзян отличался крепко сложенным телом, плавностью в движениях и достаточно цепким, умным взглядом. А духовное чувство, как Бога войны, обнаруживало в юноше твёрдое духовное основание — нижний даньтянь молодого асура наполняла упорядоченная энергия инь.

Несколько лет тренировок и орёл расправит крылья. А он станет тем, кто поможет юному таланту взлететь.

— Вернёшься к себе, заберёшь оружие и необходимые вещи. Отныне ты принадлежишь дворцу Гуанхуэй.

Хун Сянъюнь протянул ладонь и под действием его внутренней силы из воздуха образовался нефритовый жетон.

— Возьми, сяо Сюэ. Этот жетон позволит тебе свободно входить и выходить из дворца.

Сюэ Цзян принял жетон и, повертев его в пальцах, настороженно взглянул на Хун Сянъюня.

— Уважаемый Бог войны, здесь кроме названия дворца написано «командующий»…

— И что тебя смущает?

— Но…

— Однажды рядом со словом «цзянцзюнь» будет стоять твоё имя. Запомни сегодняшний день, сяо Сюэ. Тебе открылся новый путь. Будь достоин.

После этих слов молодой асур выглядел не столько смущенным, сколько растроганным. Он старательно закрепил шнур жетона на поясе и словно повзрослел в мгновение ока — до этого бегающий взгляд обрёл присущую взрослым мужчинам твёрдость.

Нет, он не ошибся. Перед ним не глупый воробышек, а определённо, ещё не ставший на крыло орёл. Хун Сянъюнь доверительно коснулся плеча Сюэ Цзяна.

— Надеюсь на тебя, сяо Сюэ.

— Благодарю… Этот недостойный благодарит Бога войны!

— Никогда больше не называй себя в моём присутствии недостойным! Оруженосец и помощник Бога войны не может позволить себе роскошь быть бесполезным или недостойным. Ты понял меня?

— Да! — ответ прозвучал достаточно уверенно, полностью удовлетворив Хун Сянъюня.

— Хорошо. Иди собирай вещи.

Он провёл уходящего Сюэ Цзяна долгим взглядом, а затем сел прямо на мраморную столешницу и, закатав рукав, осмотрел заживающую рану. Царапина на левом запястье, доставшаяся в последнем сражении с кланом девятихвостых лисов, затягивалась слишком медленно.

Неужели демонический яд незаметно для него самого проник глубже, чем предполагали небесные целители? Хун Сянъюнь нахмурился. Такой подарок на свадьбу ему совсем не нравился.

Знай, и прошлую жизнь вдвоём

мы прошли от разлуки к встрече...

Медитация не принесла облегчения. Хун Сянъюнь в замешательстве открыл глаза — что происходит? Жаркие солнечные лучи настойчиво припекали в спину, едва уловимый ветер ласково шевелил макушки цветущих хайтанов и слив мэй, а в пруду благоухали лотосы. Всё, как обычно в небесном городе. И в то же время по-другому.

Он до конца не понимал, что его беспокоит: плохо зажившая царапина на левом запястье, оставленная ядовитыми лисьими клыками, или слишком яркое даже для небес солнце? Нечто, неуловимое и непонятное, мешало сосредоточиться на внутренней ци.

Хун Сянъюнь поднялся с досок, покрывающих крутую арку моста, переброшенного через пруд, и, отряхнув с белоснежной мантии несуществующие пылинки, покинул уютный сад дворца Гуанхуэй.

Возвращаться в кабинет не хотелось. Если смертные полагают, что на небесах нет бюрократии, они глубоко ошибаются. Любой из носящих титул бога завален докладами, написанными самым привычным способом — на бумаге. И разбирать их довольно скучно сразу по двум причинам: доклады никогда не заканчиваются, а ещё большинство из них настолько незначительно по содержанию, что докладчикам впору стыдиться собственной глупости.

Хун Сянъюнь слышал на днях, как Нефритовому императору пожаловались на духоту и слишком жаркое солнце. Чего ожидали подданные от Небесного государя, он так и не понял — удалить солнце из Небесного города или вовсе потушить его? Недалёкие младшие небожители, не знающие меры в своих фантазиях!

Незаметно для себя он выбрался за главные ворота дворца Гуанхуэй. Теперь перед ним простиралась широкая улица, выстеленная мраморной крошкой ослепительно-белого цвета. Справа и слева стояли нефритовые дворцы мелких чиновников и небожителей, стыдливо прячущиеся между небольшими садами. В этой части города его дворец был самым крупным строением и символом, указывающим на восток.

Весь же город условно делился на пять кварталов. Крайний запад относился ко дворцу Дафэн или, как его иногда называли, Дворцу бурь. Его хозяину и чиновникам доверена охрана Великого барьера Девяти Сфер. Дворец Юньци, принадлежащий немногословному Богу судьбы, занимал самую южную точку. Север был отдан Брачному павильону. Центр — дворцу Шантянь, занимающемуся Небесным судом. Там жил его хуаньтеди, Небесный государь Юй Сяолун.

А всё царство небожителей напоминало многослойные облака, нанизанные на серебристый перст горы Шэньчжиянь — та прокалывала все девять ярусов точно по центру и гордо возвышалась за дворцом Шантянь, впиваясь острыми зубцами в беззащитный небосвод.

Хун Сянъюнь бесцельно шел по улице, кивком отвечая на поклоны младших небожителей. К его удивлению бездельников в городе сегодня наблюдалось очень мало. И пока он недоумевал, что же случилось, добрался до небольшого пригорка, за которым улица резко катилась вниз — прямо к дворцу Юньци.

Место обитания Бога судьбы мало чем отличалось от других строений на Девяти сферах: фундамент из жемчужно-белого мрамора, ослепительно снежный нефрит стен и чуть загнутые на углах крыши, покрытие золотой черепицей.

В Небесном городе, занимавшем верхний ярус, никогда не шли дожди. Но эта чистота всегда выглядела свежей, как и сочная зелень садов — духовная энергия, питающая Девять Сфер, куда важнее любого дождя.

Из такого, напоённого мощной энергией сада, как раз и выглядывали золочёные крыши дворца Юньци. Прикрывшись ладонью от солнца, совсем как простой смертный, Хун Сянъюнь некоторое время наблюдал за суетящимися во внутреннем дворе прислужниками — младшие небожители переносили тяжёлые свитки.

Книги судьбы, готовые отправиться в архив, — догадался он.

Согласно слухам, дворец Юньци никогда не спал, а его хозяин был ежечасно озабочен многочисленными людскими судьбами и земными испытаниями для небожителей, каждый из которых мог испробовать на себе все горести жизни простых смертных.

Пора бы и самому заняться делом, а не бродить по городу подобно легкомысленной деве!

Но, когда Хун Сянъюнь собирался развернуться, чтобы отправиться в обратный путь, его внимание привлекла открытая терраса, опоясывающая дворец Юньци по всему периметру. Место рядом с мраморной лестницей, ведущей наверх, казалось знакомым. Наморщив лоб, он пристально всматривался в эту точку, ощущая, как всё тело накрывает противным холодом. Сначала «обледенел» затылок, за ним плечи и спина. Потом пришёл черёд рук и ног, а следом появилось оно — едва уловимое видение.

Хун Сянъюнь видел десятки младших небожителей, выстроенных в ряды перед ступенями. Каждый из них стоял на коленях, боясь поднять голову. А место на террасе, притянувшее взгляд, напоминало око бури — белёсый туман постепенно рассеивался, оголяя центр. Там замер высокий мужчина в мантии из тёмно-синего шёлка, расшитой по рукавам и подолу золотыми нитями. Его голову венчала корона гуань в форме драконьей морды с алыми рубинами вместо глаз.

Дракон щерил пасть, а рубиновые глаза сверкали яростью.

Этот мужчина послал в сторону стоящих на коленях небожителей крупный сгусток энергии, напоминающий снежный ком. Кто-то из прислужников рухнул на плиты и забился в конвульсиях, исходя кровавой пеной.

Хун Сянъюнь тряхнул головой, но видение не желало уходить прочь.

Теперь он рассмотрел небожительницу в мужской мантии из лунного шёлка, стоящую на крыше ближайшей пагоды. У её груди зависла небольшая капля, сильно напоминающая расплавленную ртуть. Капля дрожала, увеличивалась в размерах и тянула во все стороны тонкие щупальца.