— Слушаюсь, отец.

На этот раз на сердце у Пэйши стало легче. Глава Ли не просто отпускал заклинателя, а использовал того, словно пешку.

Высший демон похлопал сына по плечу и вернулся к циню. Но уже положив руки на музыкальный инструмент, вдруг поинтересовался:

— Как там Шучэн?

— Я поговорил с ней, как ты и приказал, отец.

Взгляд главы Ли вмиг стал прохладным.

— Приказал? Разве отношения в семье подчиняются только приказам её главы?

— Я…

Пэйши растерялся. Что он сказал не так?

— Эта вздорная барышня твоя единокровная сестра. Ты должен заботиться о ней не по моему приказу, Пэйши, а по зову крови.

— Да, отец.

— Если её человеческие манеры оскорбляют тебя, просто исправь их. Если она ошибается или не права, скажи ей об этом в лицо. Не умеет чего-то — обучи. Но главное не забывай, кто из вас наследник семьи Ли! У того, кто старше нет права опускаться до обид или злости.

— Я вовсе не обижаюсь и не злюсь, отец. Я… — Пэйши с вызовом посмотрел в мерцающие синевой глаза высшего демона, сидящего за цинем. — Я обескуражен. Ты… Ты, ведь, на дух не переносишь людей из поместья Се. Почему же… дочь Се Цяньяо стала исключением?

Сообразив, что сказал лишнее, он в страхе опустился на колени.

— Прости, отец. Я не должен…

— Всё хорошо, Пэйши… — от разлитого в голосе отца спокойствия ему стало не по себе — лучше бы ударил, чем говорил вот так, не меняя тона! — Да, она дочь той презренной женщины, добровольно отданной младшей ветви Ся родным братом ради выгоды своей семьи… и ради получения Долины целителей. Но она также и моя дочь. Какой бы я грех не совершил и как бы этим не обидел твою матушку…

— Прости… — Пэйши коснулся лбом пола и замер в таком положении, не в состоянии больше выдерживать жгучий взгляд отца, — … этот недостойный сын оскорбил тебя… прости!

— … я не могу гневаться на невинную девочку из-за дурных поступков родившей её женщины. Это не только зов крови. Старший не опускается до обид и злости. Твоя матушка готова принять её. И я готов. Понимаешь? Поднимись, Пэйши! Не нужно стоять передо мною на коленях. Я не ван Ся или Нефритовый император Девяти Сфер.

Пэйши с трудом оторвал колени от пола, ощущая себя пьяным. Как ему только в голову пришла мысль, сказать такое вслух! Слышала бы матушка — не пожалела бы дисциплинарной палки.

— Давай больше не возвращаться к этому разговору? — тихо добавил глава Ли.

Пэйши украдкой заглянул в тигриные глаза отца — синие всполохи на их дне уже погасли, и послушно кивнул.

— Хороший мальчик. А теперь ступай и распорядись касательно пленника.

Крылами легкими взмахнув, умчался феникс,

И, устремляясь ввысь, все уменьшался он.

Чтобы сберечь себя, он прячется в глубинах,

На дне с драконами, под влагой быстрых рек.

(Цзя И)

Шучэн сидела на пригорке под искривлённой временем старой сливой. Здесь из пропитанной влагой травы, больше похожей на болотную поросль, торчал грязно-серый камень. Она застелила его краем меховой накидки и пристроилась сверху, подобрав под себя ноги, словно кошка. А перед нею расстилалось бескрайнее поле, густо усеянное красными паучьими лилиями.

Шучэн никогда не встречала столько лилий в одном месте, и никогда не видела их цветущими по весне. Голые тёмно-зеленые стебли, ровные как побеги бамбука, носили тяжёлые короны соцветий, напоминающих ярко-коралловые ресницы дракона. И ей казалось, что каждая цветочная головка настороженно поглядывает в её сторону.

Не будучи пугливой, Шучэн всё равно чувствовала себя неуютно под этими цепкими воображаемыми взглядами, жадно тянущимися к ней из глубины кроваво-красного цветочного поля. А может быть, ей неудобно сидеть здесь по другой причине?

Говоря честно, она попыталась сбежать от самой себя, и только у края заросшего лилиями поля заметила — волнение, родившееся внутри, никуда не делось. Нет никакого смысла в побеге. Её стыд и девичье смущение всегда рядом вне зависимости от того, на какой край земли она уйдёт.

Почему наставник поступил настолько невежливо? И почему вместо того, чтобы рассердиться на него, она обдумывает план его побега? Что происходит между ними?

От множества вопросов и плотной завесы цветочного аромата, висящего в сыром воздухе, в голове разливался туман. Шучэн помассировала виски подушечками пальцев и закрыла глаза. Поле источало едкий анисовый запах, и он казался ей смутно знакомым.

Немного поразмыслив, она сообразила — хозяин этих мест, а точнее его одежда из темного шёлка, пахла анисом. Цветочный аромат вплёлся в ткань, став одной из тонких нитей.

Хозяин… Шучэн улыбнулась. Назвать его отцом сложно, потому что она всю жизнь называла так другого человека. Может ли почтительная дочь менять родителей с подобной лёгкостью? И вообще, она вконец запуталась и больше не могла ответить ни на один важный вопрос! Кто она? Чего хочет и к чему стремится? Зачем сидит на краю поля, заросшего паучьими лилиями, а не бежит прочь от озера Синбо?

Коснувшаяся плеча чужая ладонь вызвала немедленную дрожь во всём теле — Шучэн непроизвольно отклонилась в сторону и едва не упала с камня. Ближайшая лилия тут же развернула ядовито-алую головку и ей почудилось едва слышное шипение.

— Эти цветы очень странные!

— Ты права. Странные.

Скосив глаза, Шучэн обнаружила возле себя Сюин. Худенькая сяньли пристроилась сбоку, уместившись с ней на одном камне, и теперь мило улыбалась, показывая мелкие зубы.

— Если ты пришла узнать о ключе к защитному барьеру, я тебя разочарую, — поспешно сказала Шучэн, чувствую себя виноватой. — У наставника чистая кожа. Есть только изображение маленького лотоса на груди.

— Лотоса? — в тёмных глазах Сюин вспыхнул неподдельный интерес. — А как он выглядит?

— Обыкновенный расцветший лотос, — не задумываясь ответила Шучэн. — Похож на ожёг…

— Видишь! А говоришь, ничего не узнала, — обрадовалась сяньли. — Это и есть ключ. Сколько там было лепестков?

Шучэн нервно повела плечом. Что за глупые расспросы? Лотос — это всегда лотос. Кто считает его лепестки?

— Не спеши, Шучэн, — попросила Сюин, касаясь её руки. — Ты можешь вспомнить! Сейчас в тебе проснулась внутренняя ци, а значит, и память улучшилась.

— Хочешь сказать… демоническая ци? — несмело уточнила Шучэн, чувствуя, как от одной мысли об этом её бросает в жар.

— Кхм… — сяньли прикрылась ладошкой, но по её глазам было видно — смеется. — Прости! Я не хотела тебя смущать.

Шучэн вздохнула. Какая разница, сказала это Сюин вслух или промолчала?

— Просто сосредоточься на том, что видела, — посоветовала сяньли. — Твоя память сама всё подскажет.

Послушно кивнув, Шучэн прикрыла веки. В конце концов, она дала обещание помочь. Так почему сейчас должна отступать? Образ в голове возник не сразу. Сначала ей казалось, что сознание поглотила непроглядная тьма. Но потом перед мысленным взором прояснилось и Шучэн живо представила обнажённую грудь наставника: белоснежный шёлк рубахи, благородный нефрит кожи и багровый оттиск в форме цветка, больше похожий на рисунок, чем настоящий ожёг.

Ей почудилось, что сердце пропустило удар! Потом ещё один... Испуганно открыв глаза, Шучэн вцепилась в руку сяньли.

— Что? — встрепенулась та. — Ты увидела?

— Да. У лотоса двадцать три лепестка…

Шучэн сама не поняла, откуда взялся ответ. Она ничего не считала, просто знала.

— Обычно у лотоса чётное число лепестков… — сяньли в задумчивости почесала кончик уха. — Точно двадцать три было?

— Да…

— Хм… вот и ещё одна загадка… Тьфу… — Сюин по-мальчишески сплюнула в траву. — Небесный клан, ох, этот Небесный клан…

— Мне жаль, Сюин, — Шучэн произнесла это со всей искренностью. — Мне правда жаль… я мало, чем помогла.

— Эй, не расстраивайся! — сяньли с улыбкой погладила её по спине. — Ты узнала то, что не удалось мне. Эта кошка тебе очень признательна!