А хитрая змея притаилась в кустах и просто наблюдала. Потому что делать уже ничего не нужно — просьба усмирить демонов в поместье Се выглядела, как попытка расправиться со свидетелями. Именно так всё воспринял Юй Сяолун, самый подозрительный и одновременно неумелый правитель Небесного города.

В день седьмой это было, в седьмую луну,

мы в чертог Долголетья пришли.

Мы в глубокую полночь стояли вдвоем,

и никто не слыхал наших слов.

(Бо Цзюйи)

На закате серая пелена облаков, растянувшаяся на сотни ли, лопнула и свернулась, словно ветхая одежда. В мир смертных явилась армия Асюло. Асурское заклинание прервало затяжные дожди, лившие больше двух месяцев, но люди решили — боги помиловали их, простив старые грехи. Тонкий аромат благодарственных молитв, возносимых к небесам, пропитывал воздух Ся и теперь тот казался не таким сырым, как прежде.

А может, дело не в молитвах, а в выглянувшем солнце?

Прикрывшись ладонью от закатных лучей, Сюэ Цзян рассматривал стройные ряды воинов в белоснежных латах. С пригорка ему был хорошо виден каждый асур, замерший в строю. Армия, невидимая простым смертным, терпеливо ожидала приказа Бога войны. Но глава Асюло не спешил.

Сюэ Цзян заметил его высокую фигуру на верхушке одной из лиственниц. Хун Сянъюнь походил на белокрылого орла, гордо обозревающего свои владения.

Только не понятно, почему тот медлит?

Обезумевшие от человеческой крови демоны давно хлынули за пределы поместья Се, напоминая грязевой поток. Ещё немного, и они доберутся до предместий Дицю. Тогда не повезёт ни одному встреченному ими человеку, потому что впереди лисы — самые кровожадные из всех низших демонов.

Сюэ Цзян старательно поправил латы — он впервые носил их и впервые оказался на поле боя. За его спиной один из отрядов, в котором собраны лучшие воины. Если не справится с командованием, позор падёт на всю семью Сюэ. Такая ответственность перед родом жгла сильнее адского пламени. Дома его всегда звали бесполезным. Самое время доказать обратное, но почему ему настолько не по себе?

Молодой асур вздохнул и спустился с пригорка. Здесь, близ говорливого ручейка, берущего начало у двух бурых валунов, сидела мрачная Ань Син. Подруга ковыряла палкой ещё влажную глину с таким видом, будто собиралась пронзить землю и добраться в Диюй.

[Диюй — царство духов, царство мертвых]

— Смотри, А-Син, как бы из этой дыры стражи Диюй не выпрыгнули, — он тронул небожительницу за плечо и тут же напоролся на её рассеянный взгляд.

— А?

— Всё, как я и думал… — Сюэ Цзян усмехнулся. — Мэймэй, не переживай! Ссоры в семье — дело обычное. А твой супруг… — он наклонился к Ань Син и добавил тише: — Твой супруг слишком грубый бессмертный. Не жди от него ласки.

Уголки губ у Ань Син дрогнули, а затем на них появилась несмелая улыбка.

— Поссорить нас хочешь?

— А-Син! — обиженным тоном протянул Сюэ Цзян. — Как можешь настолько плохо думать о своём единственном друге?

— Просто мне показалось, ты недоволен Богом войны.

Сюэ Цзян настороженно огляделся. К счастью, асуры не смотрели в их сторону. Но это вовсе не означало, что их никто не слышал! Духовное чувство — особый дар, в десятки раз усиливающий все возможности тела.

— Так и есть… — улыбка Ань Син стала чуть насмешливой. — Было бы иначе, стал бы озираться по сторонам?

— Эх… А-Син, А-Син! Твой характер после замужества заметно испортился, — укорил он подругу. — Если не хочешь говорить о своих горестях, просто скажи. Я уйду.

Его подруга отличалась лёгкостью характера. Озорная и веселая она всегда походила на беззаботную бабочку, порхающую над крышами нефритовых дворцов. Но теперь напоминала дождевую тучу, готовую заплакать. Что с нею сделал Хун Сянъюнь? Сюэ Цзян ждал хотя бы малейшего объяснения. Но Ань Син так ничего и не ответила.

Что же, молчание — её выбор. Невозможно облегчить боль тому, кто отказывается от помощи. Он сделал всё, что мог. Его совесть отныне чиста.

***

Ань Син провела уходящего Сюэ Цзяна тоскливым взглядом. Друг её беззаботного детства ждал ответа, но что она могла рассказать? Будущий командующий Асюло молод и вспыльчив.

Если сказать ему, что Бог войны задел её чувства, поможет ли это в сражении с демонами? Скорее наоборот. Неуместные слова собьют асура с толку. Нет, она не станет камнем в его туфлях! У неё нет права сеять раздор между главой клана и одним из его командиров.

Всё, что происходит между нею и Хун Сянъюнем — дело их семьи. И старые обиды она должна отпустить сама.

Единственное, что сейчас тревожило Ань Син, была внезапная ревность супруга. Почему тот настолько бурно отреагировал на Фан Синюня? Она подняла голову, чтобы взглянуть на замершего на верхушке лиственницы Бога войны и… столкнулась с ним взглядом.

В прекрасных глазах феникса пылал закат. Она не могла разглядеть в них ничего, кроме медленно уходящего за горизонт солнца. И от этого становилось не по себе. Что она упустила из вида? Ань Син медленно отвела взгляд и тихонько вздохнула.

Между ними словно невидимая стена выросла. Ещё в тот день, когда супруг не пожелал впустить её в архив Гуанхуэй, всё изменилось к худшему. Почему она настолько беспечна? Не стоило уходить с отцом в мир смертных! Нужно было встать на колени перед дворцом Бога войны и умолять о встрече. Ведь любое недоразумение проще всего разрешить в самом начале, пока то не разрослось до взаимных обид и подозрений.

Хотя, говоря искренне, она обижена… Не за себя. За испорченное вознесение бывшего ученика дворца Дафэн. Ведь расколотый дух непросто исцелить. Иногда для этого требуются столетия.

Ань Син положила голову на колени и прикрыла веки. Где-то глубоко под рёбрами чувствовалась тупая боль. В далеком будущем в неё вонзили сразу несколько небесных гвоздей, отнимая память о прошлом. Но даже после того, как командующий Сюэ по случайности выбил их на горе Кушань, Ань Син иногда ощущала острые льдинки, вновь застрявшие между сердцем и средним даньтянем — тело само вспоминало о старых ранах.

Никакое изменение времени не способно развеять обиды. От осознания этого Ань Син становилось страшно. Как быть, если не удастся до конца простить всё, что сотворил Хун Сянъюнь? Как загасить старую боль и позволить раненому сердцу исцелиться окончательно?

Ань Син непроизвольно сжала кулаки. Левая ладонь всё ещё ныла от удара. Она вложила в пощечину всю накопившуюся злость. Но стоило ли давать волю чувствам?

Хун Сянъюнь не из тех бессмертных, которые забывают пережитое унижение. Однажды её неосторожная пощечина вернётся с процентами. И кто знает, устоит ли тогда бывшая хозяйка дворца Дафэн на ногах?

***

Слухи могут стать оружием. Умело поданные, они рождают в головах людей страхи и сомнения. И тогда реальность для них искажается — всё вокруг выглядит по-другому, чем есть на самом деле.

Третий ван Ся был в дурном настроении. Он всё никак не мог простить её ошибку. Утонувшие в бассейне с вином сыновья вельмож встали между ними, словно неспокойные духи. Поэтому наложница Вэнь обрадовалась, когда дождливое небо вдруг переменилось и поутру на бездонно-синий небосвод вышло ослепительно-яркое солнце.

Самое время устроить подношение в храме предков!

Она велела разослать приглашения всем невинным дочерям богатых и влиятельных семей. Ведь участвовать в молитвах вместе с ваном Ся большая милость и благословение небес. Разве ей посмеют отказать?

Вэнь Лянлян с раннего утра находилась в приподнятом настроении. Боги дали ей возможность всё исправить. И ван останется доволен, и влиятельные семьи Янчэна отбросят страхи. Правитель увидит, что влиятельные люди всё ещё с ним. А приглашенные будут польщены вниманием. Наложница Вэнь собиралась одарить каждую из пришедших в храм предков шелками, золотом и цзиньбэй.